Александр Паршин - Третья мечта

– Старший сержант Ревенков, ты сейчас похож на «дебила», свалившегося с Луны, – весёлым голосом произнёс Юдин – Военный билет на стол и бегом!

– Куда?

– Домой, Паша, домой. На сборы дан час. Тебе осталось, – прапорщик посмотрел на часы, – сорок девять минут. Будешь стоять столбом – поедешь в «хэбэ». Вопросы – есть?

– Ты это, серьёзно? – Пашка бросил на стол военный билет и умчался.

Казарма была похожа на сумасшедший дом: «дембеля» кричали, «духи» и «карантин» крутились вокруг них, исполняя последние приказы, больше похожие на просьбы. «Черпаки», без пяти минут «старики», с ухмылкой наблюдали за происходящим, но за этими ухмылками светилась нескрываемая зависть.

– Холкин, – крикнул Пашка своему «карантину».

– Я? – появился тот, словно из-под земли.

– Во-первых, за всё плохое, что я сделал тебе за эти полгода, награждаю тебя комплектом значков вместе с «хэбэшкой» и дембельскими сапогами. Во-вторых, быстро принёс мою «парадку» и аккуратненько распаковал. Ты, почему стоишь? Бегом! «Дедушка» домой опаздывает. Эй, у кого машинка, шею подравнять? Горячая вода есть?

Через полчаса старший сержант Ревенков «при полном параде» выходил из казармы, рядом шёл Холкин и нёс дембельскую сумку. Все «дембеля» стояли в строю, а перед ними с гордым видом взад-вперёд ходил самый крутой «дух», вернее, уже «черпак», рядовой Жилин. Он злобно посмотрел на Пашку и крикнул:

– Бегом в строй!

– Виноват, товарищ рядовой! – показано испуганным голосом произнёс старший сержант Ревенков. – Этого больше, не повторится.

– Ладно, прощаю в последний раз, – Жилин ещё раз оглядел строй и громко крикнул. – Равняйсь! Сми-и-ирно! Нале-е-ево! Домо-о-ой шаго-о-ом, марш!

Строй «дембелей» сделал первый шаг, и тут же раздались звуки марша «Прощание славянки». Они сделали ещё несколько шагов, и строй распался.

Как трудно прощаться даже с теми, с кем прослужил полгода, а с кем-то ведь и год, и полтора. Паша подошёл к Кончинову.

– Ты, Ильюх, извини, за полтора года всякое бывало.

– Да брось ты, Паш! Пиши!

Они обнялись, пряча в плече друг друга скупую мужскую слезу. Тут появился командир, и отбывающие вновь встали в строй. Полковник обвёл их взглядом и громко произнёс:

– Два года вы служили в этой части, а сейчас сядете в автобус, старший прапорщик Юдин отвезёт вас на железнодорожную станцию города Красноярска и посадит в поезд, а там сами добирайтесь до своих родных городов.

Он достал из папки конверты, откашлялся и продолжил:

– Благодарю вас всех за службу и надеюсь на «гражданке» вы найдёте своё место в жизни. Здесь по пятьдесят тысяч рублей, этих денег вам хватит на дорогу и небольшие подарки родным. В дороге не пейте, ведите себя достойно. Вас с таким нетерпением ждут дома! Теперь самое главное. Ребята! Прошу, забудьте об этой части и никогда не вспоминайте. Поверьте, так надо.

Он вручил каждому конверт и пожал руку. Павел посмотрел в глаза командиру, как много в них грусти, и ему стало жалко этого пожилого человека.

Через десять минут автобус увозил их домой, а они столпились у заднего стекла и смотрели на удаляющегося Игоря Ивановича, сержанта Кончинова и, ставшего «черпаком», Аршавина. Никто из них не знал, отчего так неожиданно отправили домой, но какое-то шестое чувство подсказывало: полковник, на свой страх и риск, спас их от каких-то крупных неприятностей. Поворот, и огромная сосна разлучила с тем, что навсегда останется частицей их жизни.

А командир долго смотрел на пустую дорогу. Десять лет, каждые полгода он отправлял таких же ребят домой, но эти были последние. И ему так захотелось уехать с ними домой «на дембель». Но не будет у него никогда «дембеля», ведь в отличие от них, Игорь Иванович знал, что скрывается за двумя словами: «секретная часть».

– Кончинов, где Тэс? – спросил он у сержанта.

– Возможно, на полигоне, товарищ полковник.

– Найди и позови ко мне!

– Есть, товарищ полковник!

Игорь Иванович зашёл в свой кабинет, снял фуражку, расстегнул китель, открыл сейф и достал папку. Раньше там лежало три-четыре похожие, теперь одна, и та не ляжет обратно, а будет уничтожена, как и её хозяин. Он сел за стол, положил перед собой то, что являлось, чьей-то судьбой и задумчиво уставился в стену.

Когда начались эти неприятности? Наверно, полгода назад, на международной встрече представителей служб безопасности разных стран по вопросу борьбы с международным терроризмом. Кто-то из руководителей какой-то иностранной службы заявил, что Россия сначала должна уничтожить у себя банду Халимова, а затем бороться с международным терроризмом. В этом была большая доля правды – о зверствах этой чеченской банды писали не только российские газеты и журналы, но и крупные зарубежные. Банда являлась крупным хорошо вооружённым формированием, имеющим хороших командиров, железную дисциплину и большую финансовую поддержку со стороны международного экстремизма. Крупные соединения не могли развернуться в горной местности, где дислоцировались основные силы банды, а мелкие спецподразделения не могли выполнить задачу по её уничтожению. После совещания пришёл приказ с самого верха: уничтожить банду любой ценой. Тут вспомнили про Крюкова Игоря Ивановича и его ребят. В Москве в очень «высоком» кабинете ему приказали: «любой ценой, любыми средствами и в самое кратчайшее время».

Приказ был выполнен, но средства оказались запрещённые всеми существующими договорами и конвенциями. А его подчинённые, выполнившие приказ, сразу не смогли вернуться обратно, застряв в горах. Вслед за его ребятами на место боя прибыли спецназовцы, постреляли в воздух и похоронили боевиков в братской могиле. На следующий день в прессе появилось сообщение: «Сегодня ночью спецподразделениями российской армии была уничтожена банда полевого командира Халимова. С нашей стороны потерь нет». Раньше потери были, примерно, один к одному, а теперь уничтожена вся банда, а потерь – нет. Целая армия корреспондентов, наших и зарубежных, бросились собирать подробности такой блестящей операции. На полосах газет всё чаще и чаще стали появляться словосочетания: «суперподразделение», «новое оружие», «секретный газ» и тому подобное.

А сделавшие это ещё оставались в горах и ждали помощи. Но самый большой их начальник, испугавшись за свою судьбу и карьеру, вместо приказа: «помочь» отдал приказ: «уничтожить». У них не было ни одного шанса остаться в живых, но из троих погиб один, к тому же был уничтожен секретный вертолёт типа «чёрная акула», и «дамоклов меч» остался висеть над его частью.

Прошло около двух месяцев, шум вокруг той операции не затихал, но был найден путь, как успокоить руководство страны и ненасытных на сенсации журналистов. Начались переговоры с очень влиятельным командиром боевиков Аласхановым о прекращении им боевых действий и сдаче оружия. Всё хорошо, но вместе с бандой Халимова погибли шесть человек из его многочисленной родни, и их гибели он простить не мог. Аласхановым были поставлены условия: ему отдают тех, кто убил родственников, а он разоружает своих бойцов. В знак искренности, половина его воинов сложили оружие.