Пенелопа Дуглас - Падение

– Сидни, – позвала я, и они оба повернули головы в мою сторону. – Твои подружки ждут тебя на парковке. До встречи завтра.

Сидни помешкала, вероятно, пытаясь придумать, как ей выйти из этой ситуации победительницей. Джекс замер, глядя на меня из-под своих пугающе черных бровей.

Наконец Сидни покинула зал. Проходя мимо, она едва не задела меня плечом, и я явственно ощутила исходившую от нее злость. Завтра мне придется за это заплатить.

Вскинув голову, я бросила на Джекса удивленный взгляд.

Он покачал головой, подхватив полотенце с пола.

– Не надо на меня так смотреть. Я ее сюда не звал.

– Мне до этого дела нет. – Я пыталась говорить равнодушным тоном, чтобы не выдать своих истинных чувств. – Добрая половина женщин этого города видела тебя обнаженным.

Джекс подошел к столу и взял бутылку с водой, а потом повернулся ко мне.

– Ты преувеличиваешь. – Это прозвучало скорее как предостережение, нежели как утверждение.

Запрокинув голову, он залпом выпил воду.

Откашлявшись, я спросила:

– Почему ты здесь, в школе? Не думала, что ты тренируешься в этой качалке.

Джекс поставил бутылку на стол и продолжал стоять не шевелясь. Интересно, он вообще собирается отвечать на мой вопрос?

– Помогаю тренеру по лакроссу.

Хм. Что ж, круто. Я бы не подумала, что он может вызваться помогать, хотя почему бы и нет? Он занимался лакроссом в старших классах, и несмотря на всю его самоуверенность, был еще отзывчивым Джекс был великодушен. Бескорыстно жертвовал своим временем. Бескорыстно помогал друзьям.

Но вот же засада. Я раздосадованно вздохнула. Джекс частенько будет в школе этим летом. Черт.

Домой. Айпод. Беги отсюда. Предвкушая прогулку до дома, я развернулась к выходу, но внезапно кое о чем вспомнила:

– Кстати, Лиам мне написал.

– Он тебе написал? – переспросил Джекс с усмешкой. – Похоже, он не из тех, кто прислушивается к добрым советам?

– Ты просил его не общаться со мной? – Я скрестила руки на груди. – Я и сама могу с ним разобраться, если что. И, кстати, раньше он мне не писал. А теперь пишет благодаря тебе, так что просто не лезь не в свое дело.

Я не на шутку разозлилась.

– Я сделал это не ради тебя, – невозмутимо произнес он, вытираясь белым полотенцем. – Лиам давно уже нарывался. Его нужно было поставить на место.

О, да какого вообще…

– Вот это самомнение! – заорала я. – Конечно, ведь у тебя откуда ни возьмись появились деньги. Где ты их берешь – мне даже думать страшно, – зачем-то добавила я, хотя мне следовало заткнуться. – И с городской полицией ты, похоже, на короткой ноге. И на «Петле» ты теперь, по всей видимости, главный. Мои поздравления, Джекс, – я улыбнулась широкой притворной улыбкой. – Ты самый влиятельный человек в Шелберн-Фоллз, штат Иллинойс!

Я уперла руки в бедра, крайне довольная тем, как хорошо мне теперь удается ставить парней на место.

Но тут улыбка сошла с моего лица, а глаза округлились. Джекс прищурился – его взгляд сверкал вызовом и изумлением – и, швырнув полотенце на пол, направился ко мне.

Черт. Я должна была послушать мать. Мне нужно поменьше болтать.

Он кивнул – в уголке его рта играла ухмылка.

– Вот она.

Он подходил все ближе, и я отступила назад, к стене.

– О чем ты?

– Та язвительная девчонка, которую я впервые увидел несколько лет назад в доме у Мэдока.

Ага, та самая, которая была слегка навеселе и чересчур самоуверенна? Я уперлась затылком в стену – а значит, дальше отступать некуда. Капля пота скатилась по шее. Я увидела, как Джекс проследил за ней взглядом, и внезапно настолько отупела, что не смогла бы вспомнить даже собственное имя.

Господи, какой он огромный. От него исходил жар. Он стоял всего в паре сантиметров от меня, навис надо мной, целиком заполнив пространство вокруг меня. Ощущение было такое, словно я стояла в тени дерева.

Глядя прямо перед собой, я пыталась сохранять невозмутимый вид. Однако это было практически невозможно и совершенно бессмысленно. Джекс часто меня раздражал – в разговорах бросал мне вызов, давил на меня и абсолютно всегда делал то, что хотел, – но я бы никогда не поспорила с тем, что он умен. А еще он знал о том, как реагирует на него мое тело.

– Мне нравится, когда ты болтаешь невесть что, – прошептал он, глядя на меня сверху вниз. – От этого мне хочется заткнуть тебе рот.

Сукин сын. Я сжала бедра, мне почти хотелось кричать от досады – между ног было так влажно.

Нужно сваливать.

– Мне пора, – я оттолкнулась от стены, но наткнулась на его грудь.

– Как тебе твоя работа? Нравится? – спросил он тихо, уперев руки в стену по обе стороны от моей головы.

А?

От него пахло летом, липкой сахарной ватой на чертовом колесе, прохладной водой на разгоряченной коже.

– Что? – переспросила я.

Он задал мне вопрос. О чем он, мать его, спросил?

Опираясь на руки, он наклонился ко мне еще ближе, опустив голову к моему лицу.

– Общественная работа, Кейси. Тебе нравится?

Я слышала смех в его голосе. Вот же маленький говнюк.

– Нет, – пробормотала я. – Учить шайку подростков, которые сачковали весь учебный год, – не самое веселое времяпровождение. Им нужна была своевременная корректировка поведения, только и всего.

Его руки немного опустились, и я услышала, как он втягивает воздух носом, словно обнюхивает меня.

– Для начала: веселое времяпровождение – это именно то, из-за чего ты сюда угодила, – произнес он спокойно, но твердо. – И корректировка поведения нужна вовсе не этим ребятам, а тебе.

– Что ж, я свое получила, большое спасибо великому штату Аризона, – ухмыльнулась я. А потом посмотрела на него в упор. – Ты меня не знаешь, Джекс. – С этими словами я оттолкнула его, повернувшись к выходу.

Но он схватил меня за руку и поставил обратно.

– Ты права. Я тебя не знаю. Так почему бы тебе меня не просветить? Что означает твое имя – Кейси? И что ты натворила в колледже? За что тебя арестовали?

Увидев, что я молчу, не отвечая на его тупые вопросы, он снова припер меня к стене.

– Давай попробуем что-нибудь попроще, хорошо? Твой любимый цвет. Какой твой любимый цвет?

– Ты серьезно?

– Ты что, пытаешься выиграть время?

Я нахмурилась.

– Розовый. Мне нравится розовый.

– Правда? – продолжал напирать он. – А что насчет музыки? Какая твоя любимая группа? А книги? Твой любимый жанр? Когда ты в последний раз ела шоколад или валялась в пижаме до полудня?

Не знаю – то ли это стены начали смыкаться вокруг меня, то ли Джекс так меня притеснил.

– К чему ты клонишь, маленький засранец? – возмутилась я.

Услышав этот вызов с моей стороны, это пренебрежительное словечко в его адрес, Джекс улыбнулся и снова приблизился ко мне вплотную.