Матильда Старр - Мой любимый зверь

Темно. И страшно.

И темно.

Это на центральных проспектах города иллюминация такая, что Лас-Вегас позавидует. А в удаленных районах – вечные «улицы разбитых фонарей». И вообще кое-кому не мешало бы научиться стоять на своем! И уж если редактор объявляет съемочной группе: «Будем переписывать сюжет, пока не получится хорошо!», то хотя бы развезти сотрудников по домам, когда это «хорошо» уже получилось, он должен. Впрочем, сам он не догадывается, что что-то кому-то задолжал. Всем спасибо, все свободны! Прыгнул в свой «БМВ» – и был таков.

Должен. Смешно. И настоять на своем – тоже смешно. Если ты студентка, а тебе выпала счастливая возможность работать на крупном городском канале – ты автоматически становишься собственностью этого канала. Будешь делать всем кофе, бегать по поручениям, выстаивать очереди в магазинах… Потому что четко знаешь: на твое место столько претендентов, что из них можно собрать симфонический оркестр. Или факультет журналистики.

Да и не редактор виноват! Если бы кое-кто особо одаренный наконец научился вовремя снимать деньги с карточки и держать в кармане какие-нибудь небольшие рубли на случай, если надо будет рассчитаться с таксистом, этот кое-кто давно был дома. Увы, таксисты не принимают ни проездной на все виды транспорта, ни пластиковую карту.

Инга торопливо шла по темному переулку. Ни один фонарь как назло не светил, а скудного света от нескольких окон хватало лишь на то, чтобы не идти на ощупь. Фонарь на телефоне она не включала. Дорогу домой, в свою съемную квартиру, она найдет и в кромешной тьме. А вот превращаться в пятно света, привлекающее тех, кто не спит в столь поздний час, не хотелось.

Поворот, еще поворот… Оставалось совсем немного пройти по темной дороге, дом уже виден вдали.

Внезапно впереди мелькнула тень.

Инга вздрогнула и замедлила шаг.

Собака? Если собака, то огромная.

Собак она панически боялась еще с детства. Тогда они с родителями жили на отшибе небольшого городка. Два пятиэтажных дома посреди пустыря – монумент военной архитектурной мысли. Туда, конечно, были подведены все коммуникации. Но вот дорога от остановки до подъезда превращалась в полосу препятствий. Псы, которых пристальное внимание СЭС потихоньку заставляло перебираться подальше от центральных улиц к окраинам, сбивались в стаи. Днем – добродушные попрошайки с грустными глазами, ночью они превращались в угрозу. По крайней мере, Инге так казалось.

И до сих пор кажется.

В полной тишине послышался звук: то ли скулеж, то ли стон.

Ежки-матрешки! Этого еще не хватало!

Волосы на затылке поднялись дыбом, по спине скользнул липкий холодок страха.

Инга встала как вкопанная и настороженно прислушалась.

Тишина… Может, почудилось?

Ну нет, завтра же она снимет с карточки всё, просто вот всё! Купит кошелек, положит туда эти деньги и никогда больше…

Звук повторился…

Тихий, жалобный. Наверное, все-таки стон.

Значит так. Сейчас она со всех ног промчится по дуге мимо этого места, нырнет в подъезд, поднимется на свой этаж, закроет дверь на все замки и даже не будет вспоминать о странном звуке. Да-да и думать не станет о том, что, возможно, там от сердечного приступа погибает пенсионер, злые дети мучают кошку… А может, серийный убийца заносит нож над жертвой или творится еще какая-нибудь ужасная несправедливость… А она пройдет мимо и будет дальше с этим жить. Всю жизнь. С этим грузом.

Инга вздохнула и остановилась.

В случае если там и вправду убийца с ножом, злодей может радоваться: у него будет не одна, а целых две жертвы.

Инга трясущимися руками покопалась в телефоне, нашла функцию фонарика и быстро включила.

То, что она увидела, заставило ее остолбенеть. Всего в паре метров от нее, прямо на асфальте у кустов лежал человек, и это не был пенсионер с сердечным приступом.

«Мамаша, у вас мальчик!»

Это точно был мужчина. Сомнений не оставалось никаких по той простой причине, что лежащий был совершенно обнажен. Судя по всему – молодой. И, судя по мускулистому крепкому телу, из тех, кто любит пропадать в спортзале. Правда, сейчас это тело было исполосовано глубокими бороздами ран.

Кто же его так? Вдруг они еще здесь?! Инга поспешно посветила по сторонам. Пусто. Никого. Она осторожно приблизилась к раненому.

Он дышал тяжело и хрипло, широкая грудь часто вздымалась, плоский живот был испачкан кровью. Инга смотрела на это не дольше секунды, но этого хватило, чтобы в сознании запечатлелось красивое мужское тело на чёрном зеркале асфальта. Как будто не реальность, а кадр из кинофильма.

Она сняла с себя ветровку и зачем-то набросила на ту часть, которая смущала ее больше всего. Глупость какая, тут человек практически умирает, а она решила поиграть в пуританку.

– Вы живы? Держитесь, я сейчас вызову «скорую», они спасут…

Раны выглядели устрашающе. Это его ножом, что ли?

– Не надо «скорую», – то ли просипел, то ли простонал человек. – Просто отведи меня куда-нибудь, где тепло и есть вода. Лучше, чтобы был спирт…

Да, он и впрямь довольно молод, ненамного старше её. И если смыть с лица кровь и грязь, скорее всего, окажется симпатичным. Но это не повод тащить к себе домой незнакомца! А если он прямо там умрет? Как вообще она сможет объяснить, откуда он у нее взялся?

Так что – нет. Она вызовет врачей, полицейских, да хоть МЧС! И пусть с этим красавцем разбираются специалисты. Решено!

– Хорошо. Вы сможете идти? – спросила она.

И тут же молча отругала себя. Ведь только же решила, что поступит так, как велит здравый смысл! И снова делает наоборот.

– Далеко? – спросил он.

Инга прикинула расстояние.

– Минут пять отсюда. – Посмотрела на полуживое тело перед собой и со вздохом поправилась: – Минут десять… Пятнадцать…

– Вода есть?

Ну откуда у нее вода! Хотя… Она покопалась в сумочке. Покупала сегодня пол-литровую бутылку, чтобы запить цитрамон. Все, кому приходится общаться с ее редактором больше двух часов кряду, могут считать головную боль профессиональным заболеванием. Только вот не помнила – оставила бутылку там же в студии или все-таки сунула в сумку…

Вода была на месте. Инга открутила крышку, протянула парню бутылку и помогла ему присесть.

Он пил жадно, иногда останавливаясь, чтобы отдышаться. И, казалось, с каждым глотком ему становилось лучше. Странно. Не от жажды же он свалился без сил! Хотя, кто его знает…

Инга считала себя начинающим, но настоящим репортером, она привыкла ничему не удивляться. Даже сейчас она могла бы навскидку назвать с десяток причин, по которым человек мог оказаться в таком бедственном положении. Например, похитили, держали взаперти, чтобы не убежал – голым. Или… Впрочем, достаточно. Чем перебирать в уме глупости, лучше напрячь мозги и придумать, как придать этому подарочку судьбы более или менее приличный вид.