Виктория Лебедь - Ведьму злить нельзя

Щеки предательски запылали. Я нервно сглотнула:

– Извините, – выдавила из себя, опуская голову, пряча от преподавателя глаза.

– Ну, да. Любовь толкает на сумасшествие, – услышала я подтверждение, что она в курсе моих недавних любовных занятий.

Как же неосмотрительно с моей стороны забыть дома амулет против телепатии.

– Так что девочки, никогда не забываем о здравом смысле. – Преподаватель двинулась дальше по ряду. – Работаем, варим, смешиваем все ингредиенты только со светлой головой, четко осознавая свои желания.

Раздался спасительный для меня звонок. Стараясь ни о чем не думать, я быстренько сложила все учебники в сумку, перекинула ремешок через голову и поспешила к выходу. Но пока шла, чувствовала на себе горячий взгляд Марьяны. Ох, надо побыстрее добраться до общежития и надеть амулет. Не хватало, чтобы еще кто-нибудь узнал о моих откровенных приключениях. Чертов, Станислав. Все из-за тебя.

Оказавшись на крыльце Вуза, я глубоко вздохнула, и посмотрела на серое небо. На высоте в мою сторону летела группа птиц.

– Деньги мои, деньги мои, деньги мои… – прошептала я несколько раз заговор, пока стая чернокрылых не исчезла из виду.

Потом опустила голову, поправила на плече сумку, вытащила из кармана телефон: пусто. Ни сообщений от него, ни пропущенных звонков. Убрала его обратно и с грустью направилась на остановку.

– Как пара? – спросила Мила, когда я вошла в нашу комнату.

– Как в сказке, особенно для препода, – буркнула я, откидывая сумку в сторону, целенаправленно идя к комоду.

Выдвинула верхний ящик и достала небольшой круглый камушек – лазурного цвета, подвешенный на веревочке. Не раздумывая, сразу надела.

– Вот теперь все в порядке, – выдохнула с облегчением и расслабленно села на край кровати.

– Что случилось? Ты какая-то напряженная ворвалась.

Мила – темноволосая девушка с тонкими чертами лица и чуть выпуклыми скулами, лежала поперек кровати, закинув длинные стройные ноги в коротких ярко оранжевых шортах на стенку. Упражнение для циркуляции крови.

– Ничего особенного, – пожала я плечами. – Кроме того, что Марьяна покопалась в моей голове, и теперь знает любимую позу в сексе, какие я произношу звуки в момент оргазма, и то, что меня тупо кинули. В остальном все нормально.

– Серьезно?!

Мила резко прекратила свое занятие. Согнула ноги, прижала к себе и, сгруппировавшись, перевернулась, опустив их вниз.

– Да, не хватало всего одной детали?

– Какой?

– Попкорн, – усмехнулась я. – Причем не мне.

Подруга звонко рассмеялась. Я же с видом «лузера», косо на нее глянула и принялась раздеваться, чтобы переодеться в домашнюю майку и бриджи.

– Слушай, насколько знаю, Марьяна – женщина очень строгого и правильного воспитания. Думаю, для нее ты теперь моральный урод со всей вытекающей распущенностью.

– Плевать, – сказала я меланхоличным тоном, стаскивая с себя синие джинсы.

Подруга молча наблюдала за мной. Я не смотрела на нее, пытаясь выдернуть вначале одну ногу из узкой штанины, потом второю. Дальше, через голову сняла кофту и, оказавшись в одном нижнем белье, достала из комода нужную одежду. Все движения были резкие, порывистые…

– Звонил? – попала Мила прямо в цель.

– Нет.

– Писал?

– Нет.

– Ждала?

Я остановилась, держа в руке белую футболку и насупив брови, подарила ей хмурый взгляд.

– Да, – и тут же расслабила мимику.

Смысла скрывать настоящие эмоции не было. Мила очень проницательная ведьма, впрочем, как и все остальные и я в том числе. В одном у меня промашка. Когда влюбляюсь, айкью провидца сразу опускается до нуля. С этим уже ничего не поделаешь. Как говорится – что родилось, то родилось. Остается смириться и прятаться за маской безразличия. Только это не всегда получается. Но я стараюсь.

Одевшись, я взяла сумку, вытащила из нее учебники и положила их на стол. Потом достала из нижнего ящика спички и тонкую свечку. Зажгла ее и повернулась к Миле.

– Погадаешь?

– Ты же сама можешь, – в удивлении подняла брови подруга.

– Я сейчас не в настроении. Карты не захотят говорить или скажут то, что хочу слышать. Лучше ты, – с сожелением признала я.

Я села за стол, капнула на блюдце плавленый воск и прикрепила свечку. Провела над огнем вначале одной рукой, потом второй и потерла ладони. Мила достала свои карты и присела рядом. Проделала с огнем те же самые движения, чтобы очиститься и настроиться на гадание.

– Ну что ж, – протянула она. – Приступим.

Я молчала, смотрела, как она ловко тасует колоду.

– Молвите мне, о чем я спрошу, и я подарю вам спокойствие. А если соврете – сожгу на ярком огне с удовольствием.

Сказала Мила стандартное заклинание для правдивости и начала по одной выкладывать карты на стол. В итоге получилась пятиконечная звезда. Конечно, значения каждой карты я и сама могла объяснить, но это всего лишь значение. Истинное предсказание они открывали только хозяйской руке, разворачивая перед ней астральную картинку, к которой доступа у меня никак не могло быть.

– Ну что? – не выдержала я, наблюдая за напряженным взглядом подруги, пока она сканировала расклад.

– Да не очень, Ксюнь, – начала та. Голос от неловкости дрогнул, так как знала, что мне будет неприятно. – Не пропитан он тобой, понимаешь?! И закрыт, сволочь. Не могу увидеть. Нет ни привязанности, ни чувств, ни эмоций.

Как серпом…

– Слушай, а любимый цвет у него белый?

– Да, – екнуло мое сердце в надежде, что подруга все же что-то выловила из расклада. А на счет цвета знаю, потому что сам говорил. Все четырехколесные «ласточки» у него были именно белые.

– Это нейтральный цвет. Пофигистическая натура. Не туда и не сюда. Он как зарядник. Держит вилку, подносит к розетке и передумывает. Больше ничего не могу сказать, иначе почувствует мое присутствие. Уж очень сильный у него дух.

Мила оторвалась от карт и посмотрела на меня ничего не выражающим взглядом.

– Что? – спросила я.

– Ничего, – мотнула она головой. – Крепкий орешек нам достался сестра.

– Пф… – фыркнула я и задула свечку. Потом откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки. – Бесит.

– Понимаю. Безразличие всегда притягивает.

– Причем тут безразличие?!

– Ну а как же? Пушкина помнишь – «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей». А ты, поди уже о высоких чувствах намекнула и душераздирающими сообщениями закидала. Признайся, сколько раз ты ему уже писала и звонила – пять-десять?

– Ни разу, – соврала я, на что Мила в иронии приподняла правый уголок губ, – пять… а может десять… не помню… короче много.

– А в ответ холод или тишина.

– Да. Навязывалась?

– Ага. Еще как.

– Знаешь, я даже стала подумывать, что это все из-за груди. Мало ли, может он предпочитает девушек с внушительным размером, а у меня что? Две горошинки, исчезающие стоит поднять руки вверх. Даже лифчик не нужен. Заклеила пластырем и нормально.