Анна Керн - Поцелуй Иштар. Часть 3. Мятежный Сиппар

Ночь Шамси захотел провести в одиночестве. Он поднялся на крышу дома Тизкара, откуда было удобно наблюдать за звездами.

Красота ночного неба завораживала. Всматриваясь в черную глубину, Шамси растворялся в ее всепоглощающей торжественной тишине. Оставив на земле бренное тело, он душой устремился к своей звезде – далекой родине, мысли о которой питали его душу божественной силой. Старинный амулет, спрятанный на груди Шамси блистал мягким зеленым светом – это магический изумруд посылал весточку звезде, родившей его.

Сонный Сиппар будто тоже растворился во Вселенской черноте. Погрузившись в ночь, город перестал жить собственной жизнью. Он стал частью космоса – многоликого, но объединенного общим Законом.

Словно потерянный ребенок, Сиппар уже успел забыть об этом изначальном Законе. Переходя из рук в руки, он часто менял своих хозяев, становясь частью то одной великой империи, то другой.

Богатый торговый город всегда привлекал завоевателей. Ах, если бы все они соблюдали изначальный Вселенский Закон! Но нет, о нем уже мало кто помнил.

Боги, сотворившие Землю, дали людям заповеди, главной из которых была «храните Любовь». Любить надлежало землю, на которой живешь, Богов, людей, животных и растения. Боги хотели видеть, как человек радуется жизни и с удовольствием трудится на благо роду и природе.

Эти нехитрые заповеди Энки и Энлиль прошили в генетическом коде людей. Но так было еще до начала Вселенской войны, пока на Землю не вторглись космические завоеватели. Уничтожение Закона стало для них одной из важнейших задач. И в этой борьбе захватчики преуспели.

Незаметно начало светать. Крепостные стены Сиппара постепенно проявлялись из предрассветного сумрака. Пора было действовать. Шамси укутался в свой нищенский хитон и тайно покинул дом Тизкара.

Несмотря на раннее время, у недавно отстроенного Храма Шамаша толпился народ. В этот день все ждали прибытия из Вавилона прославленных жрецов. И хоть Храм был еще закрыт, у его ворот собрались нищие, спешившие занять самые удобные места для получения милостыни.

Надев на голову капюшон, Шамси явился миру сгорбленным болезненным стариком.

– Уходи отсюда! – грозно прикрикнул на него один из нищих. – Все места уже заняты!

Но Шамси сделал вид, что не услышал грубого окрика. Он уверенно ковылял к воротам Храма. Словно пушинку, нищие повалили его на землю и принялись пинать ногами.

– Стойте!!! – закричал на них богатый горожанин, проходивший мимо. Его голову украшало роскошное пурпурное покрывало, а к одежде была пришита длинная золотая бахрома. Одеяние указывало на высокий статус мужчины. Это был правитель Сиппара Беллияр.

Обидчиков Шамси словно ветром сдуло. А сам «старик» остался лежать на пыльной земле, с благодарностью глядя на своего спасителя.

– Что же вы деретесь постоянно?! – с досадой спросил правитель. – Ведь они могли тебя и до смерти забить.

– Благодарю, что спас мне жизнь, – ответил Шамси, неловко поднимаясь с земли. – Я гость в вашем городе – местных порядков не знаю. Думал, на рассвете у Храма собираются лишь самые благочестивые. Ведь Шамаш всегда учил людей добру и взаимной любви.

– Времена сейчас тяжелые, – вздохнул Беллияр. – Благочестие нынче редкость.

– Тяжелые… – согласился «старик», стряхивая пыль с одежды. – И это неудивительно – трудно жить в стране, во главе которой стоит незаконный правитель.

– Как смеешь ты наговаривать на нашего царя! – угрожающе зашипел Беллияр. – Замолчи немедленно!

– Я говорю чистую правду. И в душе ты сам согласен со мной, – нисколько не смущаясь, продолжил Шамси. – Скажи, когда последний раз в Вавилоне праздновали Новый год?

– Ты разве не знаешь, старик, что указом Набонита запрещено даже упоминать о Новом годе?! А за его празднование можно лишиться жизни.

– Да, я знаю об этом указе, – спокойно ответил Шамси. – Но гнева Мардука боюсь гораздо больше, чем ударов плетьми. А потому молчать не стану.

Вокруг собеседников стала собираться толпа. Всем было интересно поглазеть на смельчака, который не побоялся открыто высказать то, о чем остальные предпочитали молчать. За прилюдное упоминание о Новогодних праздниках могли жестоко избить и выгнать из города.

По старинной шумерской традиции, каждый год царь Вавилона должен был давать торжественную клятву Мардуку, что будет бережно хранить его землю и заботиться о народе. Это происходило во время празднования Нового года. Считалось, что Боги заключают с царем договор ровно на год и для его продления нужно провести специальный обряд. Таков был закон, данный в древности Энлилем и Энки. Его нарушение могло навлечь на вавилонян гнев Мардука. А Набонит уже много лет не приносил клятвы Богам.

– Правильно, старик! – закричал кто-то из толпы. – Набонит нарушил наш закон. Уже десять лет он не клялся Мардуку.

Люди одобрительно зашумели. Не желая больше продолжать разговор, правитель поспешил зайти в Храм Шамаша. Когда за ним захлопнулась тяжелая кованная дверь, к Шамси подошли несколько хорошо вооруженных воинов. Ловко связав «старику» руки, они надели ему на голову мешок и повезли в неизвестном направлении, перекинув через круп лошади.

Беллияр, правитель Сиппара, нервно перебирал крупные финики, рассыпанные по серебряному блюду. События последних месяцев лишили его сна и покоя. Внимательно изучая донесения шпионов, он понимал, что Сиппар обречен пасть к ногам персидского царя. Но что он мог сделать для любимого города?

Резко отодвинув от себя блюдо, Беллияр вышел в сад своего дома. Его руки были неприятно липкими от сладкого сока фиников, а служанка не позаботилась о воде для омовения.

«Как я могу организовать оборону города, если даже в собственном доме слуги не хотят меня слушать? – раздраженно подумал он. – Сколько раз просил подавать на стол чашу с водой для рук! И снова они забыли.»

Найдя в саду фонтанчик с прохладной питьевой водой, Беллияр с наслаждением опустил в него пальцы.

«А Куруш сейчас роет каналы на Гинде, – вздохнул он, любуясь сверкающими на солнце брызгами. – И скоро Тигр лишится своего мощного притока. Что же делать?»

Приближалось время полуденного зноя. Беллияр хотел бы сейчас вздремнуть, растянувшись на прохладных шелковых простынях. Но мрачные мысли не оставляли его ни на минуту. Тревога стальным обручем сжимала больную голову. Надо было отвлечься, заняться каким-нибудь делом.

Позвав слугу, он приказал:

– Приведи сюда старика, которого утром я отбил у нищих в Храме Шамаша.

Устроившись на коврах и подушках в тени деревьев, Беллияр приготовился допрашивать Шамси.