Владислав Рогозин - Записки маньяка. Первая часть

– Мне кажется, я начинаю понимать. А можно я расскажу, как эту ситуацию вижу?

Она встала. Как японская гейша, мелкими шажками подошла к столу, села на стул. Взяла виноградинку из тарелки с фруктами. Как-то очень очаровательно положила её в рот и, закрыв глаза, как будто растворилась в её вкусе, наслаждаясь им. Улыбнулась, открыла глаза и, взглянув на меня, продолжила:

– Я расскажу немного о себе, чтобы тебе понятно было.

Я кивнул. Она глубоко вдохнула и начала:

– Я верующий человек. Суть нашей веры – научиться любить, любить безусловно. Всегда, везде, так, как любит нас Бог. Как любит Иисус. Легко любить, когда кругом друзья, родители, братья, сёстры. Но полюбить врага, который развалил всё самое родное, забрал мечты и превратил жизнь в невыносимые страдания… Весьма непросто, согласись. Это как последний курс нашего университета, как госэкзамен, как диплом. Все, кто прошли нашим путём, этот экзамен сдали. Иисус, апостолы и просто христиане. Сейчас, похоже, моя очередь. Меня, конечно, удивляет, что как-то быстро, только учёба началась – и сразу госы. Но если мне такая честь, наверное, я справлюсь. Бог не даёт того, что не по силам. Так что твой выбор не случаен. Нас Бог свёл. Для тебя удовольствие – меня медленно замучить. А для меня наука – всё это пережить, и веру сохранить, и любовь умножить. И далеко не каждая так сможет. А у меня есть шанс. Хотя, конечно, жутко страшно. Я только одно не понимаю. Я чувствовала, что у меня будет счастливая семья, дети. Но после всего, что ты сейчас со мной сделаешь, ведь невозможно выжить, правда?

– Да, Свет, ты отсюда не выйдешь. Если я тебя отпущу, меня посадят. Но сразу убивать тебя не буду. Ты мне нужна, и мучить я тебя буду бережно и долго.

– Вот я и хотела попросить. Ведь если я экзамен сдам, Бог меня к себе заберёт сразу. А ты будешь другую искать. А таких, как я, немного. Не все люди этим путём идут. Да и не пожелала бы я никому здесь на моём месте оказаться. Выходит, если смогу у тебя выжить, значит, и других таким образом спасу. Хватило бы сил только. Есть! Придумала, как мне здесь выжить!

Её глаза засверкали. Она снова взяла виноградинку и, величественно облокотившись о спинку стула, прикрыла глаза и задумалась, видимо, переводя свою идею на понятный мне язык. Потом посмотрела на меня и, чуть подавшись вперёд, тихим вкрадчивым голосом продолжила:

– В нашей вере жена должна слушаться мужа, как Бога.

– Ты предлагаешь повенчаться?

– В нашей вере венчание существует, но даже если самого обряда не было, женщина считается замужней после первого секса. Он её единственный навсегда. Так что скоро твои запоры не понадобятся, после секса я и так никуда от тебя не денусь. И буду иметь обязанность и право во всём тебя беспрекословно слушаться.

– Так уж во всём? А если я прикажу застрелиться или вон на плиту голой попой сесть?

– Главнее мужа только Бог. Его заповеди я не нарушу даже по приказу мужа.

– И какие заповеди?

– Я не смогу врать, воровать, убивать, повреждать живое, менять веру, работать в субботу.

– Так ты адвентистка?

– Нет. Наши веры чем-то похожи, но есть принципиальная разница – адвентисты ожидают второго пришествия, а мы живём вечной жизнью уже сегодня. На Земле, здесь и сейчас. Конечно, некоторые адвентисты тоже так делают, но в их вере не это главное, а у нас – умение любить, забота о земле, природе, людях, своём теле и привычка быть счастливыми именно сейчас – самая основа нашей веры. Но я не буду стрелять ни в себя, ни в кого-то ещё ни по приказу, ни под страхом.

– Ну! Так значит, убежать, чтоб жизнь спасти, ты можешь?

– От мужа – нет. Муж и жена – одно целое, понимаешь?

– Что-то я тебе не верю, хоть ты и говоришь, что не врешь никогда. Но я не такой. Я вру и ворую, и моя жизнь для меня по-любому ценнее, чем всё остальное, а повреждать живое я вообще люблю, на то оно и живое, чтоб зажило всё, вот неживое не заживает.

– Ну, ладно, я не об этом. Я хотела попросить, чтоб первый раз у нас было без боли. Сделай мне приятное один раз, я это на всю жизнь запомню. Ты у меня первый, понимаешь? Первый раз – единственный, самый важный, самый запоминающийся, подари его мне, ведь он первый только у меня. У тебя наверняка не первый. А я тебе все остальные подарю, сделаю всё, как ты хочешь. Я же вижу, ты не всегда маньяк, ты можешь быть и ласковым, и нежным. Хочу тебя таким запомнить. Если будет очень тяжело, это воспоминание мне справиться поможет.

– Я шёл к этому моменту пять лет! Я еле сдерживаюсь, чтобы сейчас тебя слушать, а ты ещё… – Я не договорил. Наши взгляды встретились, и я заметил, как это бурление внутри меня уже не жжёт, не колбасит, а затихает и как бы растворяется. Смотрю в её глаза, покой и тишина меня наполняют. Не могу оторваться, вот так сидел бы и смотрел в эти глаза, и не надо мне ничего больше. – Ладно, я постараюсь.

– Вот, смотри, я покажу на примере. Налей себе чего-нибудь. Ну вот, сок какой-нибудь, скажем.

Я открыл тетрапак, налил в стакан сока.

– А вот, смотри, я тебе налью.

Она взяла тот же тетрапак, налила в такой же стакан, но потом долго держала его между ладонями, а после протянула мне.

– Сравни, почувствуй разницу.

Я попробовал один, другой. Вкус был разный! Один кислый, другой явно слаще, и вкуснее, и приятнее, и не только во рту, но и потом, когда сок проник в желудок, внутри всё стало по-другому.

– Блин, но это же из одной коробки!

– Один ты сам взял, другой я дала, вот в этом разница, – она сделала паузу и посмотрела на меня. – А теперь позволь мне это сделать с моим телом.

– Сможешь отдаться мне добровольно?

– Да. У меня нет выбора. Ведь ты всё равно без секса меня не отпустишь.

– Я тебя вообще отпускать не собираюсь.

– Сейчас у меня там семья: мама, папа, братья, сёстры. Если ты меня сейчас отпустишь, я уйду, а после него мне идти будет некуда, моя семья будет здесь. Если ты возьмёшь меня первый раз силой, ты будешь жить всю жизнь с твоим грехом, а я буду жить всю жизнь с насильником. А если отдамся сама, на тебе греха не будет, я буду жить с человеком, которого выбрала сама, и силой взять ты меня уже никогда не сможешь, потому что я сама буду слушаться тебя, как Бога.

– Это ты меня так от греха спасаешь?

– Тебя, себя, наше будущее.

– У нас есть будущее?

– А почему нет? Бог любую болезнь исцелить может. Иначе меня бы здесь не было. Я абсолютно точно знаю, что когда-нибудь ты исцелишься и перестанешь быть маньяком. Только не знаю, я доживу или это уже без меня будет. Я во сне детей своих видела. Так, значит, доживу, наверное.

– Что-то не нравится мне твой оптимизм. Точно в чём-то хитришь. Не знаю пока, в чём, но хитришь ты точно. Хочешь, чтобы я тебя развязал, а ты меня по башке – и дёру.

– Нет, развязывать необязательно, просто сделай так, чтоб я от секса с тобой была на седьмом небе от счастья.