Аркадий Тимофеев - Любовь не там, где ищешь… Роман

Погуляв по галерее около двух часов, мы вышли на улицу, где уже спала жара и дело шло к вечеру, солнце уже не пекло, как днем, и направились к той самой лавочке, где захотела посидеть Анжелика и послушать саксофон. Нам повезло, что она была свободна.

– Тебе понравилось в галерее? – поинтересовался я, когда мы присели на лавочку.

– О! Это завораживает! Когда всматриваешься в картину или скульптуру, словно погружаешься в то время, в ту самую эпоху, у меня даже мурашки по коже бежали, когда я всматривалась пристально в картину «Мадонна с младенцем» Джованни Беллини.

– Это точно! Искусство потрясает своим великолепием!

Присев на лавочку напротив уличных музыкантов, которые играли известные композиции, солировал немолодой саксофонист в клетчатой рубашке и с большими и пышными усами. На носу висели смешные круглые очки, а седые волосы были зачесаны назад.

– Тебе какой коктейль принести? – спросил я у Анжелики.

– Шоколадный или клубничный! На твой выбор, – улыбнувшись, ответила она.

Оставив ее одну, я пошел в сторону ларька где делали коктейли. Пока я стоял в очереди, то безотрывно смотрел на нее. Она сидела и с восторгом в своих бирюзовых глазах смотрела на музыкантов, которые в это время наигрывали песню Стинга «Shape of my heart», до меня тоже доносились эти чарующие звуки, я невольно вдруг вспомнил тот день в Париже, когда мы с ней познакомились, то наше самое первое свидание…

– Держи, я тебе взял клубничный, а себе шоколадный. Потом можем поменяться, – отвлек я ее от мыслей и рассмеялся.

– Договорились! – рассмеялась в ответ Анжелика.

Пока мы сидели и слушали музыку саксофона, мне в голову пришел один план, и я решил тут же его исполнить. Отойдя в сторонку, пока Анжелика слушала очередную композицию, которая мне опять напомнила то самое свидание, это была The Fugees —Killing Me Softly, как будто они специально играли для нас, я позвонил на фирму по прокату автомобилей и заказал машину на сутки.

– Пойдем, нас с тобой ждет небольшой сюрприз! – шепнул я ей на ушко, когда музыканты закончили играть.

– Какой сюрприз!? – посмотрела она на меня удивленно.

– Скоро узнаешь. – улыбнулся я в ответ.

Выйдя из парка, нас ждал уже автомобиль и парень лет 25, который протянул мне документы, для того чтобы я расписался, и ключи от машины.

– Ого! Мы опять куда-то собираемся ехать? Как тогда в Париже ты меня увез? – рассмеялась Анжелика, садясь в автомобиль.

– Да! Сейчас сама все увидишь. – сказал я, заводя машину и выезжая на оживленный проспект.

Из Рима мы выехали на удивление быстро, пробок уже не было на выезде из города, и мы спокойно выехали на шоссе, которое вело к морю и в сторону аэропорта имени Леонардо да Винчи. Проехав через весь городок Fiumicino, мы выехали на мыс, где находился старый полуразваленный маяк. Оставив машину на парковке, на улице Via del Faro, с чудесным видом на Тирренское море, мы направились к воде. Взобравшись на большие каменные валуны, которые были по всему мысу, для усиления береговой линии от больших волн, спустились ближе к разбивающимся о камни волнам.

Море с маленькими белыми барашками уже было бронзово-золотым, в лучах от падающего в его пучины солнца. Недалеко от мыса находился международный аэропорт имени Леонардо да Винчи, где постоянно курсировали самолеты с разных стран и континентов, ежеминутно взлетая и заходя на посадку.

По морю сновали быстроходные катера, водные мотоциклы, небольшие парусные ботики. Вдали, в заходящем солнце, утопали медленно идущие по волнам яхты, рыбацкие шхуны, круизные лайнеры. Взмывали уносившие с собой на родину отдохнувших туристов аэробусы, поднимаясь все выше и выше в розово-красное небо, медленно исчезая за горизонтом. Лицо обдувал теплый южный ветерок, русые волосы трепетали, как тот флаг на теплоходе в Париже, открывая полностью улыбающееся лицо с волшебными ямочками на щеках, которые солнце так любило подчеркивать. В свете заходящего багрового солнца лицо Анжелики окрасилось бронзовым отливом, с той же легкой тенью в глубине ее волнующих ямочек. Бирюзовые глаза, не отрываясь, смотрели вдаль, где танцевали на своем фарватере суда и уплывали по небу за горизонт самолеты. Любуясь ей, я разглядывал каждый миллиметр, каждую черту, внутри бурлило от чувства, что она снова рядом и снова в закате счастливые глаза, как осенью на Монмартре. Ветерок доносил до меня легкий аромат нежных, цветочных духов, запах золотых волос, кровь стала вскипать, пробуждая во мне необузданную страсть, сердце снова было готово выскочить из груди в холодную воду, чтобы остыть, как тогда в Сену. Держа ее ладонь, я чувствовал, как моя ладонь горит и обжигает ладонь Анжелики. Чувствовал, что она тоже трепещет от моих импульсов, передающихся через горячую, как нагретый железный кусок металла на солнце, ладонь. Высвободив руку, обвив своими руками талию, прижавшись к ее спине, утонул лицом в развивающихся волосах, втягивая полной грудью смешавшийся запах волос и того самого манящего аромата французских духов, которые подарил ей тогда в Париже. Этот аромат унес меня в воспоминания о той осени, о том дне, когда я впервые ее увидел и встретил, совершенно случайно…

Это была ранняя золотая осень около десяти месяцев назад, я тогда прилетел в Париж на пару дней по работе. Так как были выходные впереди, то билеты на самолет взял на субботу утро, пару дней решил посвятить тому, чтобы побродить по Парижу и посетить Лувр, насладиться королевским дворцом и посмотреть художественные и исторические реликвии Франции, начиная со времен династии Капетингов и до наших дней.

Париж! О, это город любви, Елисейских полей, триумфальной арки и Эйфелевой башни, нет смысла даже перечислять все, тут каждый уголок неповторимый и незабываемый, своей красотой и стариной. Чувствуешь атмосферу французских королевских династий Бурбонов, Капетингов, Наполеонов. Если бы не моя работа, остался бы тут жить. Весь субботний день решил посвятить прогулке по центру города. Начав путь от своего отеля Hôtel de ville который был расположен на набережной с одноименным названием с самим отелем, что находится напротив острова Сете, на котором величественно возвышался Нотр-Дам де Пари.

Раним субботним утром такси без пробок домчало меня до отеля. Расплатившись с таксистом, явно эмигрантом арабского происхождения, который не понимал ни по-английски, ни по-французски, ни тем более по-русски, взяв свой скромный багаж, из сумки с ноутбуком и небольшого дорожного чемодана, я зашел в отель. Пройдя через богато оформленное фойе на ресепшен, узнал у портье о брони на свое имя, протягивая паспорт. Оформив бумаги и взяв ключ от номера, я поднялся на второй этаж, по лестнице покрытый красным ковром и по бокам с позолоченными перилами. Войдя в номер, я сразу же подошел к окну и, отдернув плотные шторы, впустил в номер, как выстрел из крупнокалиберного орудия, поток лучей восходящего солнца. Окна моего номера выходили на остров Сете с видом на Нотр-Дам де Пари и дворец правосудия. Около минуты я стоял, глядя на просыпающийся город, распахнул окно настежь, впуская прохладный осенний воздух, вдыхая полной грудью его свежесть и дух Парижа. Глаза невольно впились в стены Нотр-Дам де Пари, разглядывая каждый сантиметр этого прекрасного собора с его двойным веянием стилей архитектуры: романский стиль Нормандии, мощное плотное единство и готический стиль, что предавало ему легкость, все это вместе дарило собору неповторимость и узнаваемость во всем мире, гордость и символ Парижа. Невольно вспоминалась книга Гюго, которую читал уже в который раз три месяца назад, перед глазами мелькали сцены с Квазимодой и Эсмеральдой на крыше собора, когда за ней пришли ее друзья и ломали дверь в собор. С Клодом Фролло и Фебом де Шатопер в домике на окраине и вонзенным кинжалом Эсмеральды, рукой священника, в спину капитана королевских стрелков. Вдоволь насладившись свежим утренним воздухом и видом собора, прикрыв неплотно окно, оставив проем для проникновения воздуха и задернув шторы, оставив небольшую щель, чтобы солнце немного освещало номер, но не нагрело его за весь день до ужасной, душной парилки. Переодевшись в свой любимый светло-серый шерстяной костюм от Джорджио Армани, надев под цвет костюма серую шляпу, из бельгийского кроличьего фетра от Джузеппе Борсалино, накинув на руку свой старенький, бежевый плащ, который подарила мне когда-то мама на юбилей, я спустился вниз и, отдав ключ от номера портье, вышел на уже довольно-таки оживленную улицу. Пройдя через площадь Place de l’Hôtel de ville, решил позавтракать в кафе Bistrot Marguerite. Сев у окна с видом на набережную реки Сена, поднял руку и подозвал официанта. Ко мне подошел молодой, высокий и худощавый, парень и, пожелав доброго утра, положил на стол объемное меню из черной рифленой кожи, напоминавшей кожу питона. У меня не было большого желания изучать меню и придумывать себе завтрак, улыбнувшись, протянув его обратно, попросил официанта выбрать классический завтрак француза, но не слишком плотный. Официант, оживившись и широко улыбаясь, оттого что ему доверили такое ответственное дело, живо убежал на кухню, по пути что-то выкрикивая повару, размахивая руками и хлопая ими, словно подгоняя. В ожидание завтрака я смотрел в окно, по набережной уже прогуливались ранние прохожие, кто-то просто гулял, кто-то спешил на работу, хоть и была суббота. Совершали пробежки люди разных возрастов, катались на велосипедах. На площади перед отелем, на лавочках расположились старушки, о чем-то разговаривали, кормили хлебом и семечками голубей, чинно выхаживающих и качающих головой в такт шагу… Париж просыпался.