Лина Мур - 50 и один шаг назад

– Для того чтобы никогда не захотел оставить на нём свой след, – он встаёт и обтирает руки полотенцем.

– Для того чтобы хоть немного, но поверил в честность и искренность женщин, – он подхватывает халатик и помогает надеть мне его.

– Для того чтобы я хоть немного стал живым для тебя, – ещё тише произносит Ник, надевая мне на глаза повязку.

– Только для тебя, – его едва уловимый шёпот доносится до уха, когда он закрепляет резинку от маски между волосами.

– А сейчас ты моя, – он целует меня в висок. В душе рождается столько тепла, что я не могу даже двинуться, ощущая его так близко и такого одинокого. Мне хочется защитить его ото всех, кто бы его ни обидел или же желал это сделать.

Доверяю. Полностью вверяю ему моё тело, как и душу. Люблю.

Ник подхватывает меня на руки, и я обнимаю его шею руками, ощущая, что его торс уже оголённый. Мой разум полностью подчинился сладострастным фантазиям, разгоняя по венам бурлящие потоки желания.

Он ставит меня на ноги и одним движением тянет за пояс, развязывая его и сбрасывая с меня халат.

– Ты помнишь стоп слово? – Спрашивает он, помогая мне забраться на постель и лечь на спину.

– Да, – шепчу я.

– Скажи, – требует он, поднимая одну мою руку, и надевает на неё что-то мягкое и бархатистое, затягивая на запястье.

– Теренс, – отвечаю я, понимая, что это наручники со стальными цепями, соединяющие меня с резным изголовьем, звякающие об него и крепко удерживающие меня на месте.

– Отлично. Не больно? – Спрашивает он, резко схватив мои руки и потянув на себя.

– Нет, – мотаю я головой, осознав, что это обычные проверки перед тем, что он задумал.

– Я сейчас. Пока расслабься, – бросает Ник, и слышу его удаляющиеся босые шлепки по полу.

То улыбаюсь, то хмурюсь, делая движения нервно и напряжённо. Как расслабиться, если я голая, моя кожа горит от горячей воды, а простыни такие прохладные и шёлковые, что мурашки покрывают мою кожу?

Но стараюсь начать дышать ровнее, спокойнее, уверяя себя в том, что он знает, что делает, и я ему полностью могу довериться. Но всё же это некомфортно.

Только более или менее успокоившееся сердце снова набирает обороты при звуке возвращающихся шагов Ника.

– Очень красивое зрелище, – говорит он, и слева от меня кровать тяжелеет.

– Я тебе верю, – шёпотом отвечаю, волнуясь с каждой секундой всё больше.

– Ты должна знать, насколько твоё тело красиво. Даже этот пирсинг начинает мне нравиться, – его голос уже рядом и горячее дыхание ласкает шею.

– А как ты сейчас дрожишь, совершенно не представляя, что я буду с тобой делать, – я сглатываю вязкую слюну от его мучительно эротичного тембра голоса. Чувствую, как Ник садится на мои бёдра сверху, сдвигая их вместе, и зажимая между своими ногами. Он голый, совершенно обнажён, и его мошонка ласково проходит по моему лобку и упирается в клитор.

– Единственное правило, крошка, никаких резких движений. Не бойся, я хочу доставить тебе наслаждение сегодня, показать насколько боль бывает приятной, – его слова проникают в мой разум, и он безвольно подчиняется ему, заставляя голову кивнуть, а пальцами сжать цепь, готовясь к новому.

Пытаюсь прислушаться, но из-за сильного шума в ушах и оглушающего сердцебиения, отдающегося в них, я не могу понять, что происходит.

Неожиданно сосок вспыхивает в огне, и я выдыхаю от боли с ощущением жжения на чувствительной коже, одновременно всхлипывая. Моя спина непроизвольно выгибается, но я не успеваю отойти от шока, как холодная… ледяная шероховатая поверхность слизывает смесь с моего соска, проникая под покровы и растекаясь по телу приятной судорогой.

– Боже, – на выдохе говорю я, когда всё прекращается, а я облизываю пересохшие губы.

– Я ведь говорил, что секс мы оставим на десерт. Хочешь попробовать? – Слышу сквозь своё шумное дыхание голос Ника и киваю.

Его горячий палец прикасается к моим губам и до носа доносится аромат шоколада. Я раскрываю губы и обхватываю ими его палец, проводя по нему языком, и жадно слизываю такой десерт, то всасывая его, то выталкивая из себя. В голове тут же рисуются картинки его члена вместо пальца, и я издаю обиженный стон, когда он вынимает палец из моей хватки.

– Жадная, чёрт, какая же ты жадная, – страстно шипит он, хватая меня за горло, но я лишь улыбаюсь, ощущая, как его эрегированный орган упирается в мой живот, а я сама между бёдрами уже увлажнилась.

– Ещё, – прошу я, облизывая губы.

Его рука резко отрывается от моей шеи, и он проводит по ней к лицу, грубо иссушая мои губы своими пальцами. Но я загораюсь от этой животной грубости, только снова увлажняю губы кончиком языка.

Моя грудь часто вздымается от потрясения организма, да и всего, что я знала. С каждой секундой тело всё больше и больше требует ласки или же…

– О, господи! – С губ скрывается восхищённый крик, когда новая порция огня опаляет чувственный сосок, требуя отдаться этому лавинному потоку, впитывающемуся в кожу и проникающему в кровь, растворяясь и несясь с умопомрачительной скоростью к клитору, наполняя его желанием.

– Ник, – мои руки крепче сжимают ставшие горячими цепи, пока ледяной острый язык слизывает с соска шоколад. Ник всасывает в себя грудь, а я могу отдышаться от ярких вспышек за закрытыми глазами. Моя кожа стала, словно одна эрогенная зона, а неизвестность оттого, где вспыхнет новое пламя, ещё больше зажигает меня внутри, снаружи… везде… где я чувствую его.

Ник приподнимается с меня, напоследок прикусив сосок зубами, вырывая из меня сдавленный писк. И новая порция восхитительно болезненного огня течёт на живот и замирает в районе пупка. На лбу выступает пот, мои ноги непроизвольно вздрагивают, но Ник их удерживает. Мышцы живота активно сокращаются, а кожа горит под шоколадом, заставляя полностью отдаться сумасшедшим ощущениям контрастного душа, последовавшего за этим.

Его язык описывает круги вокруг моего пупка, стирая с меня горячительную жидкость, заменяя её резаными и в то же время такими приятными холодными поцелуями, опускающимися тягучей волной и импульсами во мне, сосредотачиваясь в недрах моего тела, желая выплеснуться.

Ник зубами цепляет колечко и резко тянет на себя, заставляя вздрогнуть от боли, а затем расслабиться и снова сотрясаться в приятных судорогах от его языка, зализывающего ранку.

Он скользит по моим ногам, говоря что-то мне, но я не слышу его… не могу… только стону или же вздыхаю. Громко, так громко, что оглушаю саму себя.

Он руками ласкает мои бёдра, проводя до колен и затем в обратном направлении.

– Ник, пожалуйста, – шепчу я, мечась на подушке от его неторопливых движений пальцев, пробегающих по лобку.

– Рано, крошка, ещё так рано, – доносится до меня его приглушённый шёпот, и он рывком открывает мои ноги, разбрасывая в стороны.