Вероника Орлова - Не люби меня

Жадным поцелуем впиться в губы, сатанея от её запаха, от жара упругого тела, от сбившегося хаотичного дыхания, от аромата крови, не перестававшего дразнить и вызывавшего из глубин самые тёмные желания. Отстранился от неё усилием воли, прикусив с внутренней стороны щеку, успокаивая себя, не позволяя сорваться.

– Мы едем в прошлое, Лия. В прошлое, которое совсем скоро станет твоим будущим.

Посмотрел на мои губы. Откровенно. Слишком откровенно. Когда в одном взгляде отразилось все, о чем он думал, и я была уверена, что он и не думал скрывать от меня тот голод, который блеснул в его глазах. Не просто желание, а настоящую жажду. Заразительно порочную, неприкрытую жажду. Внизу живота все скрутилось в узел, мне стало жарко, несмотря на прохладу. А он продолжал смотреть. Не мимолетным взглядом, а долгим. Так, что я нервно сглотнула, и чувствительную кожу начало покалывать от желания почувствовать эти губы на своих губах. Только не поддаться искушению, ведь именно этого он и добивается.

– Мы едем в прошлое, Лия. В прошлое, которое совсем скоро станет твоим будущим.

Прозвучало зловеще. Постепенно снова становилось страшно. Необратимость. Я почувствовала ее каждой клеткой своего тела.

Мы были здесь сотни раз. Наш мир. Наше место. Яркое, радужное, слишком цветное для такого, как я. Вы ошибаетесь, если думаете, что летучие мыши или кроты поблагодарят вас за возможность увидеть солнце. Создания тьмы, привыкшие к вечному мраку, их скорее ослепит яркий свет, озаряющий всё вокруг. Я был сродни таким тварям, предпочитавшим существовать в знакомой до боли мгле, ощущая на коже не тёплые лучи, а безопасный холод.

Я понял это, когда впервые самостоятельно пересек грани миров и попал сюда, уже без неё. Оказывается, можно почувствовать самую настоящую боль, только глядя на вакханалию живого цвета вокруг. Он слепит глаза, забивается в поры на коже, раздражая её, вызывая неуёмное желание унять зуд от прикосновения сочных красок. Так бывает всегда, когда я с ней. Она разукрашивала меня изнутри и приглушала яростные оттенки окружающих миров.

И сейчас… сейчас я вновь жадно вдыхал воздух, насыщенный тысячами сладких цветочных ароматов. С ней даже сахар не мог быть приторным.

Лия изумленно разглядывала буйно растущие кусты, широко отрытыми глазами впитывая в себя их яркость, которой и в помине не было в нашей вселенной.

В платье белого цвета, единственного оттенка, которого не было в этом саду. А я молча наблюдал, выжидая, сжимая кулаки, не притрагиваясь к ней, хотя сводило зубы от желания наброситься на её губы. Как когда-то давно. Именно здесь. Это срывает планки – иметь на нее все права и в то же время не иметь права прикоснуться. Потому что мне нужно, чтобы она сама хотела моих прикосновений. Без этого ничего не имело смысла. МЫ больше не имели смысла.

Ну же, маленькая! Вспомни! Хотя бы что-нибудь! Прошу!

Внутри меня появилось странное чувство, мне было трудно в него поверить. Мне оно казалось неестественным после того, что я увидела недавно, но синева его глаз… она посветлела, она походила сейчас на самое пронзительное зимнее небо, без единого облака, и где-то там… в космосе, в той самой бездне я видела отчаяние, и оно передалось мне. Как отражением. Словно там, на дне его глаз, обратная сторона зеркала. То самое, что могу видеть только я.

Или это снова игра… Стало не по себе, стало больно. Внутри. Тысячи лезвий вспарывают мозг, и я чувствую, как я начинаю кровоточить. Мне больно.

– Это не мое прошлое. Здесь очень красиво…здесь волшебно, но это не мое прошлое. – Пусть уведет меня отсюда. Именно такую боль я почувствовала когда-то, когда Стеф купил мне белые розы. Именно вот это чувство безысходности и непонятной боли. Вселенской тоски.

Отвела взгляд, прикоснулась к диковинному цветку. Потом посмотрела на Нейла.

– Здесь очень красиво. Эти цветы, они невероятно прекрасны, и они цветут, тянутся к солнцу. Если вырвать их и перенести в твой мир – они завянут, превратятся в тлен, как и те розы… Я чувствую себя таким цветком. Ты отнял мое прошлое, когда забрал меня оттуда, где я была счастлива. Ты навязываешь мне то, что я не хочу принимать.

Разочарование… Самое сильное чувство, которое можно испытать, глядя на любимую. Не ревность…Не ярость… Не ненависть… Они всё ещё дают надежду. Призрачную надежду на что угодно. На примирение, на прощение, на любовь, на правду…Разочарование едким ядом, серной кислотой растворяет в себе надежду и все чувства, оставляя горькое послевкусие ничего. После него остаётся только ничего. И это ничего превращается в затягивающую пустоту, в чёрную дыру в груди. Но я из последних сил хватаюсь за острые, как лезвия ножей, края этой пустоты, встряхивая её, жадно вглядываясь в её лицо. Я ищу во взгляде нечто, что наполнит пустоту в душе смыслом.

– Ну же, малыш… Посмотри… Вдохни… Увидь, Лия! – прижавшись к губам своими, жадно отдавая свое дыхание и вбирая в себя глоток её воздуха… потому что слишком больно от ощущения затягивающей бездны в груди.

Отстранился от неё, продолжая выискивать хотя бы толику, хотя бы сотую, тысячную часть нашего прошлого.

Боль разрастается, она постепенно отвоевывает меня по кускам, по рваным осколкам, и я хочу, чтобы она прекратилась. Чтобы мне не было ТАК больно. И самое страшное – я не понимаю почему.

Нейл схватил меня за плечи и встряхнул, и еще, и еще, это отчаяние, оно затягивает и меня. Пугает, сводит с ума. Я не хочу его принимать. Я не знаю, ЧТО ЭТО ТАКОЕ. Жадно набрасывается на мой рот, а я понимаю, что не верю ему. Ни единому его слову, не верю даже в его существование, не верю ни во что. Мне страшно стать одной из тех, у его ног. Страшно стать НИКЕМ. Страшно поверить, что мое прошлое – вовсе не прошлое, а некая фальшивая картинка, подделка, эскиз. С силой уперлась ему в грудь руками, отворачиваясь, избегая поцелуя. Избегая того мощного оружия, которое он уже показал мне в действии. Умение управлять моим телом. Я не дам ему управлять моей душой. И даже если он дьявол, я свою душу не продавала. Оттолкнула, задыхаясь, все еще чувствуя, как боль поглощает меня изнутри, живет отдельной жизнью, словно она его союзник и они вдвоем хотят меня разорвать на части.

– Не прикасайся ко мне. Я не хочу быть никем. Не хочу быть твоим НИКЕМ и никогда не стану.

И снова злость… Снова злость, когда я с ней. Она приходит вместе с дикой болью. И пусть от этой боли сворачиваются все внутренности, пусть от неё застывает в венах горящая лава крови, я приветствую её с садистским удовольствием. Потому что боль – это не ничто. Это не пустота. Это не дыра в теле… в душе. Боль приводит в чувство похлеще и намного быстрее любых других эмоций. Самая тёмная из них, она стирает все краски вокруг, погружая весь мир в унылые оттенки серой безысходности.