Анна Завгородняя - Вторая жена. Цветок для варвара

– Нет музыки, – ответила тихо, понадеявшись, что мужчина отстанет.

Шаккар резко поднялся на ноги и в несколько шагов преодолел расстояние до полога. Вышел, но скоро вернулся, и не один. Вместе с ним в шатер вошли двое мужчин, и я узнала их – это были музыканты моего отца. В руках у одного был барабан, у второго флейта.

– Я послал за ними еще до заката, – произнес варвар, и я сглотнула ставшую вязкой слюну, понимая, что не могу отказаться.

– Играйте! – приказал мужчинам принц и опустился на ложе, выразительно глядя в мою сторону. Он не стал мне приказывать, как сделал это с музыкантами, но весь его вид выражал ожидание танца, и я поняла, что должна это сделать. Дать варвару то, что он хочет.

«Представь себе, что танцуешь дома, во дворце, – подумала я и медленно поднялась с подушек. – Представь, что на тебя смотрят только мать и подруги, что они танцуют вместе с тобой!» И сделала шаг к середине шатра. Подняла руки вверх и закрыла глаза.

Первыми ударили барабаны. Медленно, гулко отдаваясь в моем сердце. Затем вступила флейта – словно песня ветра, легкая и свободная, она проникла в мое сердце и заставила качнуться в сторону.

«Просто танцуй и не думай о том, что будет после!» – велела себе и начала двигаться так, как умела это делать. Руки поднимались в плавном скольжении. Бедра раскачивались в стороны, их изгибы угадывались под тонкими одеждами. Я плыла, скользила над ковром, устилавшим пол шатра. Я танцевала для себя. Сперва движения были зажатыми, несколько неловкими, но постепенно я стала забывать о том, для кого танцую. Перед моим взором проплыли корабли, устремившиеся куда-то вдаль, к далеким северным странам. Ветер наполнял их паруса, и я изгибалась так, словно это я сама была парусом, словно я сама плыла по бескрайней синей глади прочь от нежеланного мужчины, прочь от ненавистного брака. Сердце повторяло биение рук по коже барабана. Тело двигалось в такт. Я вросла в музыку, то порхая бабочкой под трель флейты, то ударяя пятками с неистовством под звуки тонбака [2] Т о н б а к – барабан в виде кубка. Иранск. . Разлетались одежды, оплетали мои ноги и распускались диковинным бутоном. Длинные волосы струились по спине, плечам плотным каскадом темного шелка. Музыка все играла, а я продолжала танцевать, ускоряя темп, заставляя музыкантов следовать уже за мной, за моими движениями. А затем вдруг стало тихо, и я, резко остановившись, увидела, как, подхватив инструменты, люди моего отца поспешно покидают шатер. Вздрогнула и повернулась к ложу, но Шаккар уже стоял рядом, и в его глазах разгоралось что-то дикое, безумное.

Я не успела даже вскрикнуть, как мужчина притянул меня к себе. Его руки полыхали огнем и обжигали сквозь тонкую ткань платья. Шаккар начал раздевать меня, мучительно медленно, заставляя отчаянно краснеть. Он словно разворачивал дорогой сверток, снимая с меня покров за покровом, открывая для себя тайны моего тела.

Сердце продолжало бешено биться. Оно сошло с ума, еще не успокоившись после танца, а теперь стучало от страха перед тем, что произойдет.

Отчаянно краснея, я почувствовала, как к ногам упал последний покров, явив мое обнаженное тело повелителю и господину.

Я хотела было прикрыться волосами, но Шаккар свел недовольно брови, и мои руки упали вдоль тела, открывая мужскому взору то, чем наградили меня боги.

– Какая ты маленькая, – проговорил мужчина. Его ладони сошлись на моей талии, обхватили ее, соединившись пальцами. Не выдержав прикосновения, я снова задрожала всем телом, но не поддалась искушению отпрянуть назад, понимая, что таким образом смогу только разозлить варвара. А этого мне делать совсем не хотелось.

Руки Шаккара медленно поднялись вверх. Коснулись осторожно груди, совсем не так, как сегодня днем, без грубости, едва ощутимо.

– Посмотри на меня! – велел муж, и я запрокинула голову, послушно глядя в темные глаза, ставшие почти черными от безумия, что плескалось в них.

Огромные ладони мужчины обхватили мои груди, сжали с удивительной бережностью, и я закрыла глаза, повторяя про себя совет Тахиры – позволить Шаккару делать со мной все, что ему вздумается, и гнать прочь свои страхи.

«Пока он не причинил мне боли!» – подумала я. Я не чувствовала радости от его прикосновений, но и боли не было.

«Может все обойдется?» – мелькнула мысль и тут же исчезла, стоило варвару склониться к моим губам.

Меня еще никто не целовал, и ощущение прикосновения твердых жестких губ снова заставило вздрогнуть.

«Что он делает?» – Мой помутненный вином разум немного прояснился, когда Шаккар своими губами разомкнул мои губы, вторгаясь языком в мой рот.

«Неужели целуются именно так?» Мужчина прижал меня плотнее к своему твердому телу, и я ощутила его желание, моментально покраснев.

Шаккар не привык быть ласковым с женщинами. Его отношения с Сарнай сводились к дикой безудержной страсти, после которой одежда оказывалась разорванной в клочья, а сам он – уставшим и довольным. Сегодня, войдя в шатер к своей молодой жене, он впервые почувствовал неловкость и желание не спешить. Быть осторожным и нежным. Откуда в душе взялся такой порыв, мужчина не знал.

Майрам ждала его, одетая в свои легкие шелка, под которыми угадывалось молодое, красивое, упругое тело. Тело, которого не касалась мужская рука. Тело, что еще не знало ласки.

Шаккар не сомневался в том, что его жена чиста, и теперь был намерен в действительности заявить на нее свои права. Как повелитель, как муж.

Откинув тяжелый полог, принц вместе с порывом ветра, потревожившим языки пламени в светильниках, зашел в шатер. Майрам стояла у столика, уронив руки вдоль тела. Маленькая, хрупкая и такая изящная, что принц понимал – сломить ее ему не стоит усилий, но он не хотел этого.

Принцесса ждала его. Боялась. Ее страх раздражал и злил Шаккара, но мужчина пытался сдержать гнев, понимая, что принцессе нужно привыкнуть. По крайней мере, так ему сказала Тахира.

– Будь с ней ласков в первый раз! Не причини лишней боли, и, мне кажется, ты получишь свое долгожданное счастье! – произнесла сестра этим днем.

Шаккар приблизился к столику.

– Садись! – велел жене и сам опустился на подушки, глядя на девушку, что по-прежнему старательно прятала глаза. Она повиновалась, но не произнесла ни единого слова.

Принц взял кувшин и налил ей вина. Протянул, приказал выпить и, понимая, что это должно помочь девушке расслабиться, был немного удивлен, когда она осушила чашу до дна. Поморщилась, но выпила. Он налил еще, и она снова осушила чашу. То ли боялась ослушаться, то ли хотела забыться, когда он возьмет ее. Вино притупляло чувства, только вот Шаккару почему-то расхотелось держать в руках бесчувственную куклу. Он понял, что жаждет видеть ответную страсть в ее глазах.