Анна Завгородняя - Вторая жена. Цветок для варвара

Клятва закончена. Я вздрагиваю, когда слышу слова ишмала:

– Дай руку своему мужу, принцесса! Он наденет на тебя брачный браслет и соединит ваши души и ваши сердца в одно целое. Теперь вы плоть от плоти друг друга, кровь от крови друг друга, душа от души и сердце от сердца.

Я протягиваю руку, и Шаккар берет ее. Моя ладонь просто тонет в его огромной лапе, и я едва сдерживаюсь, чтобы не вырвать ее назад. Браслеты на запястьях, словно колодки на ногах рабов, закрываются с громким щелчком. Скоро церемония будет окончена, затем состоится пир, а после него…

Что будет после, я не хочу даже думать.

– Я рада, что теперь у меня появится сестра! – вдруг произнес голос за моей спиной.

Я, не удержавшись, оглядываюсь. За спиной стоит богато одетая молодая женщина. Красавица с длинными огненными волосами и светлыми глазами. В алых одеждах, она словно невеста, но глядит не по-доброму, и я догадываюсь, что вижу перед собой первую жену Шаккара – его повелительницу, Сарнай, и мне отчего-то становится жутко.

Пусть она не видит хорошо моего лица, но зато я вижу выражение ее глаз. Губы женщины улыбаются, а в глазах, таких же жестоких, как и у Шаккара, обещание скорой расправы, из чего я делаю определенные выводы – Сарнай была против второго брака. Интересно, почему все же дала согласие? Насколько я знаю, по обычаям народа моего мужа нельзя брать вторую жену без разрешения первой и одобрения ею кандидатуры невесты. Значит – дала. Значит – одобрила. Но в ее глазах я не выше уровня наложницы. Пусть ее уста говорят сладкие речи, взгляд обещает беду.

– Ты же знаешь мое имя? – не унималась первая жена. Шаккар покосился на нас и ухмыльнулся. Что-то подсказало мне, что в его лице я не увижу защитника, если Сарнай надумает навредить мне. Ходят слухи, что он без ума от своей Повелительницы, а значит, мне нечего даже надеяться на теплые отношения между нами.

Сарнай впилась в меня взглядом голубых, словно лед, глаз, ожидая ответа, и я просто кивнула.

– Это хорошо! – снова улыбнулась женщина.

Меж тем церемония плавно перешла в другое русло. Слуги принесли столы и подушки. Пока гости рассаживались, оставив перед столом новобрачных площадку, слуги подносили угощение. Я заметила, что Сарнай села за спиной нашего общего мужа и застыла каменным изваянием, но взгляд скосила, едва увидела, что я рассматриваю ее. Усмехнулась ехидно и отвела глаза.

Мне стало неловко, и я снова опустила взор, мечтая о том, чтобы эта ненавистная свадьба закончилась, и одновременно желая, чтобы продолжалась вечно, потому что знала, что последует за ее завершением.

«Надеюсь, Сарнай не будет присутствовать в нашу первую брачную ночь!» – подумала со страхом. Для себя я уже решила, что не подпущу этого мужчину к своему телу. Ни сегодня, никогда! Лучше смерть!

Гости приступили к пиршеству. Рабы заносили многочисленные блюда и расставляли на столах. Рабыни не уставали наполнять чаши вином, и только я сидела, пряча лицо под покрывалом.

Шаккар ел, но мало. Больше следил за пиршеством и все время странно улыбался, словно все происходящее его забавляло. Я иногда позволяла себе посматривать на него через толщу покрывала и видела, как сильные пальцы берут рис или кусок мяса с блюда и отправляют в рот.

От вида его рук меня передернуло. От взгляда на его губы я испытала страх и отвращение.

Сколько длился пир, я не знаю и не помню. Невесте не положено показывать в этот день свое лицо – меня накормили до обряда, да и если бы была возможность наравне с остальными вкусить со свадебного стола, вряд ли кусок полез бы мне в горло. Я помню, что просто сидела все это время, уронив голову вниз. Только один-единственный раз посмотрела на происходящее – когда танцевали танец мечей. Народ моего мужа славил этот танец, превозносящий битву и звон стали, песню крови и смерти, празднование победы над врагом. Помню, как Шаккар встал и произнес своим громогласным голосом:

– Моя сестра Тахира и молочный брат приготовили всем гостям подарок!

В зале воцарилась тишина. Я метнула взгляд туда, где сидели на подушках отец с матерью и старший брат. Все они смотрели на Шаккара в ожидании. А когда на середину зала вышли двое, я тоже не сдержалась от любопытства.

Сестра Тахира вскорости должна была стать женой моего брата Акрама. Мне было интересно взглянуть на золовку, и там действительно было на что посмотреть.

Высокая девушка, одетая на манер мужчины-кочевника, с длинными, иссиня-черными, густыми волосами, заплетенными во множество косичек, что, в свою очередь, были замысловато переплетены меж собой, создавая подобие сети из волос. Красивая, я бы даже сказала, породистая. Рядом с ней стоял молодой мужчина, не менее смуглый, чем Шаккар. По росту и сестра, и брат моего мужа были равны. В руках у обоих были парные мечи, заточенные до невероятной остроты – падающий на лезвие волос рассекался, едва прикоснувшись к стали.

– Это будет танец войны и сражения! – продолжил Шаккар. – Я хочу, чтобы вы увидели, что скрывается за мастерством моих людей! – И махнул рукой, приказывая начинать.

В тот же миг музыканты ударили в барабаны. Начали бить медленно и тихо, а Тахира и ее партнер начали двигаться в этом ужасающем и опасном танце.

Если вы когда-нибудь видели, как извивается змея, когда ползет, оставляя след на горячем, раскаленном от жара солнца песке, то поймете, как начинался танец.

Девушка и молодой мужчина кружились друг возле друга, плавно взмахивая оружием, что ловило солнце и отбрасывало блики на лица гостей. Сперва они просто кружили друг против друга на расстоянии вытянутой руки, но барабаны начали бить сильнее и быстрее. Их ритм ускорился, и Тахира приблизилась к мужчине, а он сделал шаг в ее направлении.

Руки вздымались быстрее, мечи летали рядом с лицами танцующих. Одно неловкое движение, и опасная сталь с легкостью отсечет палец, ухо, нанесет опасную рану. Тела извивались. Эти двое стали действительно словно змеи. Я вспомнила о том, что рассказывал мне отец, будто этот народ поклоняется Великому Змею, считая его своим покровителем и божеством. Теперь было понятно, почему танец носит такой характер.

А барабаны гремели все сильнее, все чаще ударяли по ним ладони музыкантов. Тахира и молочный брат Шаккара едва ли не терлись друг о друга, не уставая вскидывать мечи, проворачивать их в руках, да так быстро, что только свист рассекаемого воздуха да смазанное движение стали давали понять о том, что эти двое вооружены.

Все слилось в одно единое смазанное пятно. Гости затаили дыхание. Мне казалось, что я сама не дышу и даже не смею моргнуть, чтобы пропустить хоть одно мгновение дикого и волнующего, но такого страшного в своей близости к смерти танца.