Линдэи - Малу. Страсть, покинувшая пределы земного бытия

Гейл вернулась в прихожую и принесла оттуда шелестящие пакеты.

– Слушай, костюмы – улет! Не стала выбирать и забрала все разом, пока у Сеймура хорошее настроение.

– Это еще кто?

– Новый знакомый, костюмер. Стоило мне проникнуться его историей любви с каким-то трансвиститом и поддержать его нетрадиционное увлечение, как я тут же впала к нему в доверие. Смотри, что тут! Так, вот этот я отложила для себя – мне кажется, как раз в тему. Что думаешь?

В ее руках было короткое красное платье с черными кружевными нашивками и высоченным воротником.

– Ну, да. Красивое и опасное. Примерь, хочу посмотреть. А что еще есть? – Малу равнодушно заглянула в пакет, достала обтягивающий кожаный костюм черного цвета с широкими рукавами. – Это что, летучая мышь?

– Ага. Твой стайл, мне кажется. К нему еще маска где-то была. Наденешь с ботфортами – будешь секси!

– Нет, сегодня не хочу. Если честно, я была бы не против черного мешка с двумя дырочками для глаз.

Гейл засмеялась:

– Да брось! Чего ты такая нудная сегодня? ПМС? На вот этот – кровавая медсестра. – Малу нахмурилась и замотала головой. – Хорошо. Может, мертвая невеста? Хотя… к нему макияж бы побледнее. Нет, не то. Так, что тут еще есть? …О! – Гейл достала высокий полосатый колпак и черно-рыжее платье. – Ведьма! То, что нужно. Как тебе, а?

Малу пожала плечами:

– Ничего, интересное. А там что? – Она взяла из пакета последний костюм – с белым корсетом, обшитым черным ажуром, и пышной черной юбкой из нескольких слоев с белой тесьмой на кромках.

– Черно-белый ангел. К нему еще вот – крылья и парик. Я не планировала брать парик – думала, ты не захочешь скрывать свою шевелюру. Он, видимо, случайно в пакет попал, вместе со всем остальным.

Малу и правда не любила скрывать свои волосы, они были ее гордостью. Но сегодня ей почему-то хотелось изменить свой образ и стать другой. Она взяла парик, задумчиво провела рукой по длинным гладким волосам. Одна половина их была окрашена в белый цвет, другая – в черный. Подошла к зеркалу, надела.

– А тебе идет, – сказала Гейл, прищурив красные глаза. – Атмосферно.

Малу понравилось собственное отражение. Черно-белый контраст выглядел красиво и необычно, был наполнен загадочностью. Она улыбнулась:

– А помнишь того зануду, который пытался покорить меня своими стихами?

Гейл, едва управляясь со своими клыками, воткнула в рот сигарету. Усмехнулась:

– Того очкастого девственника? Ну?

– Он однажды сказал мне, что моя душа окрашена двумя цветами: черным и белым, – об этом говорит мое имя.

– Что еще за бред?

– Мое имя можно составить из двух латинских слов: «Malitas» и «Lux». Первое означает зло, беспросветную тьму и хаос, а второе – божественное сияние, свет и добро.

Гейл недовольно фыркнула:

– А ты ему не говорила, что означает его зализанная челка и клетчатые штаны на подтяжках? Идиот!

Малу рассмеялась.

– Ты считаешь? А мне кажется, в этом что-то есть. Свет и тьма, добро и зло – в нашей жизни ведь все сводится к этим двум противоположностям.

– Ну, не знаю. По мне, жизнь гораздо ярче и многограннее. Добра и зла и чистом виде не бывает. Хотя, нет – есть одно зловредное создание, которое постоянно срывает мои планы… Где тебя носит?! – вдруг закричала Гейл кому-то в трубку. – Давай быстрее, опоздаем же, черт! Все, ждем тебя… Так, красотка, нам нужно поторапливаться! Помоги мне с платьем – не пойму, с какой стороны его надевать. И зачем здесь столько вырезов?…

***

Как только сумерки окутали Лондон, повсюду на улицах стала появляться нечистая сила. Ночные клубы, готовясь к ежегодному шабашу, завлекали проходящих яркими световыми вывесками и жуткими слоганами. Но Гейл знала, что самая крутая тусовка будет проходить в клубе «Инферне», который только что открылся.

– Так уж совпало, – говорила она, протянувшись к Малу с переднего сидения, – что вечеринка в честь открытия выпала на день Хэллоуина. «Открывашки» всегда бомбовые, к тому же будет много халявной выпивки – организаторы обещали.

Малу слушала ее без особого энтузиазма, задумчиво поглядывая в окно и перебирая пальцами ажурный подол черно-белой юбки. Развлекаться настроения особого не было, и только одно радовало: что сегодня она не будет в центре внимания и сможет, наконец, раствориться в толпе. Даже если и встретятся знакомые, они вряд ли узнают ее в образе двуликого ангела. Смирившись с этой поездкой, она решила, что сегодня просто расслабится, отдохнет от самой себя и от возбужденных взглядов окружающих.

– На, выпей, – Гейл протянула ей банку с пивом. – И давай, не кисни там. Впереди жаркая ночь!

Водителем был какой-то странный тип в маске Бэтмэна, причем одетый в самую обычную одежду – офисную: серую рубашку и черные брюки. Видимо, маска – единственное, что он успел нацепить после наезда Гейл по телефону. Он постоянно курил и все время молчал, лишь изредка кивая в ее сторону, а она, как всегда, трещала о чем-то без умолку. Она говорила, как его зовут и кто он такой, но Малу уже забыла – слишком часто она представляла ей кого-то нового.

Через двадцать минут машина припарковалась. Малу увидела из окна большую горящую вывеску со зловеще улыбающейся тыквой. У входа толпилась пестрая очередь из кровавых зомби, мертвецов и сексапильных ведьмочек. Внутри уже вовсю гремела танцевальная музыка, громыхающие звуки сабвуфера ощущались даже на улице.

Дух ночной жизни всегда поднимает настроение и дарит многообещающее предвкушение. Крепкое пиво уже ударило в голову, и от звуковых вибраций вдруг захотелось танцевать. В глазах Малу снова загорелся страстный огонек. Все это жуткое окружение вызывало странные, но приятные чувства. Необычайная обстановка всегда придает пикантности и порождает яркие сексуальные фантазии.

«Может, стоит и впрямь позабыть обо всем и снять кого-нибудь, не выбирая? За гримом и масками ведь не видно, кто они и какие испытывают чувства».

Эта мысль становилась все навязчивей. Многие не поверят, но в ее жизни не случалось ситуаций, когда она знакомилась с парнем на вечеринке и через десять минут где-нибудь в туалете стояла перед ним со спущенными трусиками, готовая на все, или ехала к нему домой на всю ночь, чтобы на утро познакомиться и тут же попрощаться. Прежняя работа не в счет, тут имеется в виду ее собственное желание. Но, когда алкоголь, смешанный с волнующей музыкой, затмевает разум, то в лучах стробоскопа в любом симпатичном парне, украсив его собственными иллюзиями, можно разглядеть того самого, кому хочется отдать всю себя без остатка. Такие были, и их было много. Господи, что же они делали с ее душой, эти наполовину выдуманные соблазнители! Как-то раз она сидела за барной стойкой в рок-баре, наслаждаясь коктейлем и возбуждающим звучанием бас-гитары, и вдруг увидела, как прямо к ней идет молодой подкаченный паренек в черной майке, лет двадцати, не больше. Пойдя близко, вплотную и не сказав ни слова, он обнял ее одной рукой, а второй без всяких церемоний сразу полез в лифчик. Он прижимался все сильнее, его горячий язык проник в ее рот, а рука продолжала гулять по телу, пока не оказалась между ног. Прелюдии и предвкушение секса порой бывают гораздо приятнее, чем сам акт, тем более если все случается именно так: встретились глазами, поняли друг друга и без лишних слов предались ласкам. Логическое продолжение из встречи было бы слишком банальным, хоть она и поймала себя на мысли, что впервые готова отдаться первому встречному. Не известно, нарочно ли решил истязать ее душу невыносимым разочарованием этот молоденький соблазнитель, или тому была другая веская причина, но через несколько минут волнующих ласк он просто развернулся и ушел. Кровь в ней закипела еще сильнее – такой накал страстей можно пережить только в подобной ситуации, когда струна страсти вдруг обрывается, заставляя изо всех сил желать ее возобновления, и никогда иначе. Весь вечер ее страдающий взгляд был прикован только к нему одному. Она жадно смотрела, как он, уже изрядно захмелевший, веселится, танцует и обнимает других девушек. Когда зазвучала ее любимая песня, она выбрала самый отдаленный пустующий столик, села в углу дивана и, глядя на него, стала незаметно мастурбировать.