Виктория Вайс - Обратная сторона любви

– Заходите! Открыто! – донеся из квартиры приглушённый женский голос, после того как он несколько раз нажал на кнопку звонка.

Макс немного постоял в прихожей, и не дождавшись пока кто-то выйдет двинулся дальше, стараясь не зацепить коробки, сложенные вдоль стен.

– Ну, что вы там застряли? Идите сюда, – услышал он из дальней комнаты, – только осторожно, не споткнитесь.

Она сидела за обеденным столом, выглядывая из-за огромного монитора.

– Вы так часто бываете у нас, а я даже не знаю как вас зовут, – произнесла она, поправив упавшую на глаза прядь жирных волос.

– Максим, – представился тот, и положил на край стола коробки с пиццами, – с вас девятьсот рублей.

– Очень приятно. А меня зовут Ирина, – она, повернувшись, порылась в сумке, которая висела на спинке стула, потом нервно вытрусила всё её содержимое на стол, и в куче бабского хлама нашла кошелёк, – ой, здесь только половина… Подождите минутку, Максим. Я сейчас.

Она с трудом встала, и шаркая тапочками вышла из комнаты, оставив после себя устойчивый запах пота. Макс сопроводил её взглядом, отметив ну уж совсем неподобающий вид для женщины. Мало того что толстая, так ещё и неухоженная какая-то. Он осмотрелся. Здесь явно давно никто не убирал. Разложенный диван с неприбранным постельным бельём не первой свежести, грязный ковёр, пыльные полуприкрытые жалюзи, и в центре всего этого бардака стол, на котором среди кучи ещё какого-то барахла красовался гигантский iMас. Он выглядел здесь совершенно чужеродно, словно забытый рассеянными инопланетянами, когда те убегали с этой странной планеты. Макс повертел головой, и за стеклом на книжной полке увидел фотографии, выстроенные перед рядами книг, на одной из них была изображена симпатичная девушка с лучезарной улыбкой, очень похожая на Ирину, но только худенькая. И что самое странное, ему показалось, что он где-то её раньше видел.

– Нравится? – услышал он за спиной женский голос, и дёрнулся, словно был застукан за чем-то непристойным.

– Это ваша дочь? – спросил он, указывая на фотографию.

– Не угадали, – грустно улыбнулась Ирина, – это я. Не смотрите так. Это действительно я, правда тридцать лет назад.

– Вы были очень красивой…, – произнёс Макс, и понял, что сказал не то, что нужно, – ой, простите, вы и сейчас…

– Максим, перестаньте оправдываться и извиняться. Да, я такая как есть. Думаете мне нравится жить в этом теле и в этой обстановке… и жрать вашу пиццу?

– Не знаю, но вы же живёте.

– Я живу не здесь, – задумчиво произнесла Ирина, усаживаясь за стол, – я живу в другом месте.

Макс не понял, что она имела ввиду, но углубляться не стал, нужно было бежать, его ждала игра.

– Приятного вам аппетита. Звоните, заказывайте.

– Дверь поплотней прикройте. Сквозит.

– Хорошо, – крикнул Макс уже из коридора. – До свидания.

Он не стал дожидаться лифта, и включив на телефоне фонарик, побежал вниз по ступенькам, и уже через минуту лежал на своём уютном местечке в подсобке, уткнувшись в планшет, но из головы всё не шла эта необычная женщина. Что-то было в ней такое, чего он не смог разглядеть раньше. Почему не смог? Просто не было повода. А сейчас она заговорила и он, наконец, посмотрел ей в глаза. Они были голубые, с какими-то невероятными разводами и такие грустные… И такие красивые. Их не испортили ни годы, ни образ жизни, они остались такими же как у той девчонки на фотографии. И это возбуждало его. Возбуждало так, что Макс с трудом управлял своим персонажем в игре.

Местная легенда гласила, что на всём Южном Континенте нет существа прелестнее юной Принцессы Шатаны. Многотысячные толпы черни ежедневно собирались у стен дворца в надежде хоть одним глазком взглянуть на красавицу, которая каждое утро выезжала на прогулку в окружении нескончаемой свиты. Она была так прекрасна, что её мать извела собственного мужа, Великого Герцога Южных Земель, приревновав его к дочери. Не понравилось ей как он начал смотреть на набирающее сок тело юной Принцессы. Подмешала во время одного из обедов яд в его бокал, и заставила выпить за здоровье будущей Великой Герцогини, тот выпил, и к вечеру тихонечко отошёл в мир иной.

Шатана взрослела и продолжала купаться в любви окружающих, наслаждаясь повсеместным обожанием на радость матери. Но одного недосмотрела Вдовствующая Герцогиня, что любовь может однажды проснуться и в сердце дочери. И она таки проснулась, но не в той форме, которая была принята в высшем свете. Принцесса влюбилась в свою фрейлину, такую же юную как и она девушку по имени Аиша, дочку придворного капельмейстера. Только вряд ли они понимали тогда, что возникшее между ними чувство можно называть любовью. О любви они знали из книг, хранящихся в библиотеке, они брали их на ночь, и зачитывались романтическими историями о приключениях бесстрашных воинов, которые сражались с дикарями, отстаивая честь своих возлюбленных. Но этого им показалось мало. Девчонки начали регулярно запираться в спальне принцессы, они голышом валялись на огромной постели, устланной шёлковыми простынями, хохотали от приятного щекотания, которое растекалось по их телам после случайных прикосновений, дурачились, не понимая как правильно распорядиться рвущейся наружу сексуальностью. Девочкам нравилось становиться перед огромным, до самого пола, зеркалом, обрамлённым толстенной золочёной рамой, вертеться из стороны в сторону, и сравнивать свои девичьи прелести. Особой завистью у Аиши пользовался хвостик Шатаны. Он был такой тоненький и волнующе гладенький, а его пушистый кончик так мило изгибался, выискивая к чему бы ещё прикоснуться, что ей хотелось схватить его и ласкать, не отпуская. У Аиши внутри всё переворачивалось, когда хвостик Шатаны обвивался вокруг тела и своими кончиком щекотал её соски, а потом, раскрывшись, выпускал из себя ароматное розовое облачко, которое подплывало к лицу, и его можно было лизнуть язычком, оно было сладковато-кислое на вкус. А уж как приятно было, когда их хвостики одновременно входили в отверстия, что скрывались в складках живота, и начинали вращаться внутри, это сводило девочек с ума от наслаждения, которое внезапно обрушивалось на них. Комната моментально наполнялась уже знакомым ароматом. Они понимали, что занимаются чем-то запретным и постыдным, что своими действиями нарушают какие-то пункты Закона благочестия юной девы, но это было так приятно, что о последствиях не хотелось задумываться.

В этот вечер они не заметили как на балконе промелькнула чья-то тень, не услышали как скрипнула створка открывающегося окна, и поздно учуяли вонь, которая начала вытеснять аромат их любви. Было уже бесполезно что-то делать, когда чьи-то лапы больно сдавили им глотки.