Н. Джемисин - Дни черного солнца

– Что случилось с Блюстителями? – шепотом обратилась я к Сумасброду. Вопрос был совершенно излишним; те, о ком я спрашивала, как раз перестали шкварчать. – Каким образом Солнышко их убил?

– Солнышко?..

К моему вящему испугу, переспросил не Сумасброд, а Сиэй. Мне очень не хотелось привлекать их внимание – что его, что светловолосой. Тем не менее Сиэй, кажется, пребывал в полном восторге.

– Солнышко? Это ты так его прозвала? Правда, что ли?

Я сглотнула и попыталась заговорить. Получилось не сразу.

– Он не сказал мне своего имени, ну я и… Надо же мне как-то его называть…

– Нет, правда?

Мальчуган, забавляясь, подошел ближе. Судя по направлению на источник голоса, я была намного выше ростом, но это обстоятельство как-то не особенно утешало. Я по-прежнему не могла его видеть – ни тени, ни контура, а это значило, что в умении скрываться большинство богорожденных ему и в подметки не годились. Я даже его запаха не ощущала! Но вот что касается присутствия … Оно заполняло весь переулок, опять-таки не в пример остальным.

– Солнышко, – задумчиво повторил мальчик. – И что, отзывается он на это имя?

– Ну… не то чтобы… – Я облизнула пересохшие губы и отважилась спросить наудачу: – С ним все хорошо?..

Мальчик сразу отвернулся:

– О да, с ним будет все хорошо. Куда ж он денется!

Я почувствовала, что его гнев только усилился, и сердце у меня ушло в пятки: я поняла, что ляпнула нечто неподобающее и только все усугубила. А Сиэй продолжал:

– Что бы ни произошло с его смертным телом, как бы он ни надругался над ним… И конечно, конечно же, я об этом знаю, а ты думал – нет? – Он снова обращался к Солнышку, и теперь его голос по-настоящему дрожал от ярости. – Ты думал, я упущу случай посмеяться над тобой, таким гордым, таким самоуверенным, глядя, как ты умираешь снова и снова из-за того, что не соблаговолишь хоть чуточку поберечься?

Послышался звук словно бы резкого толчка, и Солнышко охнул. Еще звук, безошибочно узнаваемый звук удара. Это мальчик лягнул его. Рука Сумасброда, лежавшая на моем плече, напряглась – по-моему, непроизвольно, просто в ответ на то, что ему довелось увидеть.

Сиэй же не говорил, а почти бессвязно рычал.

– Ты что вообразил… – Новый удар, жестче прежнего; богорожденные были куда сильнее, чем выглядели. – Будто я… – Удар. – Не захочу… – Еще удар. – Помочь тебе с обучением?

Удар.

И, точно эхо, влажный хруст сломанной кости.

Солнышко вскрикнул, и тут уж я, не сдержавшись, раскрыла рот для протестующего вопля…

Но прежде чем этот вопль прозвучал, раздался новый голос, такой негромкий, что я едва его услыхала.

– Сиэй.

И все мгновенно замерло и утихло.

Сиэй тотчас сделался видимым. И правда мальчишка – невысокий и худенький, с кожей почти как у мароне и нечесаными прямыми патлами. Так посмотришь – вроде ничего угрожающего. Проявившись во тьме, он застыл как истукан, только удивленно вытаращил глаза. Но потом все-таки повернулся.

Там, куда он смотрел, возник еще один богорожденный. Вернее – богорожденная. Эта тоже выглядела сущей девчушкой, на голову меньше меня и едва крупнее Сиэя, но было в ней что-то, свидетельствовавшее о силе. Быть может, наряд, показавшийся мне достаточно странным: длинная серая безрукавка, открывавшая тонкие, но крепкие смуглые руки, и облегающие штаны до середины икры. К тому же она была босиком. Сперва она показалась мне подходящей под описание жителей Дальнего Севера, но потом я обратила внимание на волосы – кудрявые и непослушные вместо прямых, да еще и остриженные почти по-мальчишески коротко. Не укладывались в картину и ее глаза, только я не сразу поняла почему. Какого, кстати, они цвета? Зеленого? Серого? Или вовсе неописуемого?

На самом краю моего зрения застыл Сумасброд, глаза у него стали круглыми. Кто-то из его подручных выругался – тихо и торопливо.

– Сиэй, – с неодобрением повторила кудрявая женщина.

Сиэй нахмурился. В этот момент он выглядел надутым маленьким паршивцем, которого застукали за чем-то нехорошим.

– А что такого? – буркнул он. – Он же не взаправду смертный.

Лил, светловолосая богиня, стоя в сторонке, с интересом поглядывала на Солнышко.

– Ну, пахнет он как настоящий смертный, – сказала она. – Пот, боль, кровь, страх… прелесть, да и только!

Новоприбывшая богиня покосилась на нее, что нимало не озаботило Лил, и вновь сосредоточилась на Сиэе.

– Мы не так это задумывали, – сказала она.

– Ну и почему бы мне время от времени и не запинать его до смерти? Он ведь даже не пытается выполнять ваши условия. А так я бы хоть позабавился…

Богиня покачала головой, вздохнула и пошла к нему. К моему изумлению, Сиэй даже не попытался воспротивиться, когда она обняла его и накрыла ладонью его голову. Он стоял столбом, не отвечая на ласку, но даже я видела, что он нимало не возражал против ее объятий.

– Это бессмысленно, – шепнула она ему на ухо.

Шепнула так нежно, что я невольно вспомнила о своей матери, жившей за много миль отсюда, в области Нимаро.

– Этим ты ничего не добьешься, – продолжала она. – Побои даже не причиняют ему той боли, которая имела бы значение. Так чего ради возиться?

Сиэй отвернулся, мальчишеские руки сжались в кулаки.

– Ты знаешь, ради чего!

– Да, я знаю. А ты?

Когда Сиэй заговорил снова, я различила в его голосе явственное напряжение.

– Нет! Я его ненавижу! Я хочу вечно убивать его!

Но тут плотину прорвало – он обмяк и прижался к ней, разразившись слезами.

Кудрявая богиня вздохнула и притянула его плотнее к себе, намереваясь утешать, сколько бы времени это ни заняло.

Я дивилась на них, разрываясь между жалостью и благоговением, потом вспомнила о Солнышке. Он лежал на земле и хрипло, трудно дышал.

Я тайком мало-помалу отодвинулась от Сумасброда – тот наблюдал за происходившим с очень странным выражением лица, которое я не сумела истолковать. Скорбь? Досада?.. Впрочем, не важно. Пока он и все остальные были заняты другим, я незаметно подобралась к Солнышку.

Да, это несомненно был он; я тотчас узнала характерный запах – специи и металл. Я опустилась на корточки и стала ощупывать его тело. Спина оказалась жутко горячей, как на последней стадии лихорадки, и вся залита… я понадеялась, что просто потом. Он лежал, свернувшись в клубок, крепко сжав кулаки, и определенно чувствовал невыносимую боль.

То, что его довели до подобного состояния, привело меня в ярость. Я свирепо вскинулась на Сиэя и кудрявую богиню… и аж похолодела, заметив ее глаза, устремленные на меня поверх костлявого плеча божественного сорванца. С какой стати эти глаза показались мне серо-зелеными?.. Они были желтовато-зелеными, вот как, и в них не было ни малейшей теплоты.