Екатерина Боброва - Сборник «3 бестселлера о любви и драконах»

Девушке особо запомнилась грустная история про двух влюбленных. Молодой асхалут полюбил юную красавицу. Та происходила родом из богатой и знатной семьи, владеющей несколькими приисками. Семья воспротивилась неравному браку и запретила молодым встречаться. Глупцы! Решили, что запрет остановит истинную любовь.

Молодые люди сбежали из города, решив попытать счастье в другой стране. Родители девушки, обезумев от гнева, между честью семьи и жизнью дочери, выбрали честь. И в сторону сбежавшей полетело родительское проклятие. Асхалут сумел накрыть любимую магической защитой, приняв на себя удар проклятия. Вот только самому сил выжить не хватило. Девушка, не выдержав его смерти, ушла следом.

В этих местах покойников хоронят в особых пещерах, вырезая в стене прямоугольное отверстие, и закрывая его затем специальной плитой, сделанной из более мягкого камня. На плите высекают имя умершего, время его жизненного пути и, по желанию, слова любви, скорби и печали. Около плиты принято вешать магический светильник. Здесь всегда светло от тысячи разноцветных светлячков, висящих на стенах.

Когда хоронили влюбленных, в камне, вырезанном из первой могилы, нашли огромный, размером с человеческое сердце, рубин. Каково же было удивление могильщиков, когда близнец рубина обнаружился и во второй могиле. Присвоить себе находки могильщики не посмели, сочтя их особым знаком. Два влюблённых сердца превратились в алые рубины, чтобы и в вечности быть вместе. Они и сейчас лежали на бархатной подставке рядом друг с другом.

Каких камней только не было в коллекции. Глаза разбегались от чистого блеска алмазов, таинственной глубины изумрудов, загадочного мерцания топазов и сапфиров, кровавой красоты рубинов и гиацинтов.

В городе, который славился на весь мир добычей и продажей камней, коллекцию драгоценностей не собирал только ленивый…

Однако самым почётным для коллекционера считалось, как ни странно, преподнести камень в дар Городской сокровищнице. Камень должен был быть настоящим шедевром, чтобы занять достойное место под стеклянным колпаком, с приложенной внизу табличкой «Звезда утренней зари. Дар семьи Родосса» или «Ночная тьма. Дар семьи Ларкессо».

Риль могла бы вечность любоваться переливающимися гранями камней, а уж в зале с украшениями точно провела бы целый день, но ноги гудели от усталости, да и желудок нетерпеливо намекал, что его пора бы покормить. Дракон был тоже не прочь перекусить.

– Предлагаю на сегодня закончить. Мы посмотрели самое главное, а чтобы обойти всё досконально и трёх дней не хватит. Давай, заглянем в одно место. Там неплохо кормят, а перед обедом подают тоффэ. Кстати, попробовать его можно только здесь, да ещё в Гнездах. Больше этот напиток никуда не поставляется.

Риль бы насторожиться, но у дракона был такой доверительный тон, что у неё не возникло и тени сомнения в его искренности. На всякий случай уточнила:

– Он не опасен для людей?

– Абсолютно нет. Люди его тоже пьют. Тоффэ варят из особой травы, которая растёт в наших горах.

Тоффэ, так тоффэ. Почему бы и нет. Ластирран всю дорогу вел себя безукоризненно. Может, одумался? Не смотря на все его выкрутасы, доверять дракону хотелось.

Небольшой ресторан с залом на семь столиков был по домашнему уютным. Деревянные полы демонстрировали девственную чистоту, скатерти соперничали белизной с виднеющимися вдалеке вершинами гор, а запахи из кухни не раздражали сгоревшим маслом или стухшей рыбой.

Обеденное время они пропустили, а ужин еще не начался, поэтому Ластирран с Риль были единственными посетителями.

Дракон посадил девушку у окна, а сам отправился делать заказ. Риль не возражала. Здесь она впервые и названия местных блюд ей все равно не знакомо. Хозяин – большой, довольно пожилой грейф, поначалу недовольно хмурился, но потом разразился довольным хохотом, хлопнул дракона по плечу и подмигнул Риль.

«Странный какой-то, – подумалось девушке, – может, они старые знакомые?» Скорее всего именно так. Ластирран не привел бы её в случайное место.

Перед девушкой на стол опустились два высоких стеклянных бокала. От них шел нежный, чуть сладковатый и абсолютно незнакомый аромат. Риль, несмотря на теплую накидку, успела основательно продрогнуть в огромных каменных залах сокровищницы. Она обхватила ладонями горячий бокал, с наслаждением вдыхая травяной аромат.

Дракон ободряюще улыбнулся, отпивая из своего бокала.

– Попробуй, тебе понравится.

Риль осторожно сделала глоток. Тепло прокатилось вниз до желудка, не вызвав никаких неприятных ощущений. На вкус травяной чай был чуть горьковат, но горечь эта была скорее освежающе-приятной, чем противной.

– Нравится? – осторожно поинтересовался Ластирран, со странным интересом разглядывая девушку.

Тревожный звоночек прозвонил слишком поздно. Можно было попытаться встать, уйти, но тепло от горячего тоффэ приятно обволакивало, туманя разум. Хотелось смеяться, плакать, что-то делать, куда-то бежать или просто остаться на месте, глядя в пляшущее пламя драконьих зрачков. Все опасения сгорали в этом пламени, не успевая коснуться сознания. Осознание беды осталось далеко на горизонте. Глаза дракона притягивали к себе, обещая так много…

Ластирран, не отрывая взгляда от девушки, ладонью накрыл её руку. Обхватил пальцами, и стал медленно поглаживать, нежно касаясь кожи. От неожиданной ласки перехватило дыхание. Риль казалось, что кожа на руке начинает гореть под все более настойчивыми прикосновениями.

Ластирран оказался рядом, рука была уже в его полной власти, и поглаживанием он не ограничился. Первый поцелуй ожег запястье, за ним последовали новые, более нетерпеливые и страстные. От каждого прикосновения губ к ставшей резко чувствительной коже волна жара распространялась по всему телу, концентрируясь внизу живота. Цепочка поцелуев потянулась выше. Одну руку Ластирран опустил на плечо девушки, мягко обнимая и прижимая её к себе. Риль уткнулась носом в широкую грудь. От дракона пахло тоффэ и ещё чем-то терпким и пряным. Девушке вдруг нестерпимо захотелось прижаться к нему всем телом, замереть в объятиях, услышать, как бьётся его сердце. Сильные пальцы аккуратно приподняли её лицо за подбородок. Золотое пламя плескалось близко, слишком близко. Риль сгорала вместе с ним, чувствуя, как жар становится нестерпимым, а огненные протуберанцы раздирают её бедное тело на клочки боли. Последнее, что она помнила, был полный тревоги голос Ластиррана: «Риль, что с тобой?»

Очнулась она, лежа на чём-то мягком, укрытая теплым одеялом. Рядом спорили двое. Кричать они старались потише, но от избытка эмоций постоянно забывали об этом.