Марьяна Сурикова - Просто позови. Практика жизни

И вновь они заговорили о моей будущей жизни так, словно меня это не касалось. Подскочив на ноги, я сжала руки в кулаки, из последних сил пытаясь не сорваться на крик:

– Я не вернусь в Академию аристократии! Зор Анделино – подлый человек, я не желаю более учиться под его началом. И не хочу, чтобы меня увозили куда-нибудь! Желаю вернуться к своим друзьям, хочу сделать собственный выбор! Я всегда позволяла вам диктовать мне вашу волю, но теперь придется смириться с моим решением.

– Ты желаешь вернуться в виерскую академию? – недоверчиво переспросила Эстер.

– Да, желаю.

– Значит, по-твоему, Амиральд Сенсарро благороднее Зора Анделино, раз под его началом ты можешь учиться? – уточнил Роланд.

– Он не раз проявлял свое благородство, а вот Зор хотел подставить меня, чтобы получить победу на играх.

– Виеры совсем задурили тебе голову! – в сердцах высказался отец. – Никуда ты не вернешься!

– Я сама это решу! – крикнула в ответ, чувствуя, как к глазам подступают слезы.

– Ты не вернешься в виерскую академию, иначе ты нам больше не дочь! – громко произнес Роланд, почти в точности повторив слова матери.

Я переводила взгляд с лица взволнованного аристократа на бледное лицо Эстер, а потом едва слышно произнесла:

– А я никогда и не была вам дочерью.

Развернулась и вышла за дверь гостиной, устремилась прочь по коридору и дальше во внутренний двор. Пробежала до самой конюшни и за считаные секунды добралась до денника с моим любимым Вихрем. Гнедой радостно заржал, едва увидел меня.

– Соскучился, мой хороший, – шепнула я, протягивая руку и погладив теплую морду животного. Уткнулась в мощную шею, едва сдерживая рыдания.

– Мисс Виолетта, – раздался позади голос конюха.

Я с трудом совладала с эмоциями и, полуобернувшись, приказала:

– Оседлайте Вихря, я уезжаю.

– Да, мисс.

Конюх кинулся исполнять мой приказ, а я отсутствующим взглядом уставилась в стену конюшни, невольно ожидая, что сейчас Роланд примчится сюда. Однако отец не пришел, и конюх беспрепятственно вывел оседланного коня во двор. Я запрыгнула в седло, оглянулась на дом в последний раз и тронула поводья.

– О, благородная барышня, это снова вы? Хозяин отдыхать изволит.

– Доложите о моем приходе, это очень важно.

Старичок кивнул, впустил меня в холл, а потом закрыл дверь и пошаркал в сторону коридора.

– Идемте, барышня, он в библиотеке сейчас. Коли принять не сможет, тады вам уйти придется.

Когда мы остановились перед дверью, а дворецкий зашел внутрь, я невольно заколебалась, стоило ли приходить к Амиру с этим разговором. Может, лучше уйти?

Я даже развернулась в обратную сторону и совсем было решила идти назад, когда старичок вышел и позвал меня:

– Барышня, он примет.

Несмело вошла в освещенную огнем камина библиотеку, но так и осталась стоять у двери, растерянно глядя на сидящего в кресле Амира. В руках ректор держал стакан с какой-то янтарной жидкостью, а в воздухе чувствовался слабый запах алкоголя.

– Входи, Виолетта, – махнул рукой Амиральд, даже не взглянув на меня. – Не самое удачное время для беседы, но поговорим, раз уж ты пришла.

Я прошла вперед и села в свободное кресло у камина, протягивая к огню руки, чтобы согреться. Сердце вдруг вновь наполнил невыносимый холод.

– Как родители отпустили тебя сюда?

– Они не отпустили, я сама ушла.

– Зачем? Разве не лучше было остаться дома?

– Для меня – не лучше.

Я помолчала немного, а потом решилась спросить:

– Теперь прогоните из вашей академии?

– А ты желаешь и дальше здесь учиться? Ты ведь всегда была против виеров.

– Мое отношение изменилось, разве вы не поняли? Особенно после сегодняшних игр?

– Тебя сложно понять, Виолетта. Никогда не угадаешь, делаешь ли ты что-то от чистого сердца или это просто способ поквитаться с кем-нибудь, потешить свое самолюбие.

– Вы ведь всегда ненавидели меня, верно? Потому что я дочь своих родителей?

– Слишком низко и глупо ненавидеть кого-то за то, что он чей-то ребенок.

– Но я чувствовала, что вы меня на дух не переносите.

– Чересчур категоричное заявление. Ты напоминала их очень сильно, не спорю. Та же спесь, самодовольство, эгоизм и желание превзойти всех во всем. Ты похожа на родителей, но иначе и быть не может. Иногда я замечал другие черты. Проскальзывало в тебе что-то настоящее, искреннее, и я пытался понять, на самом ли деле ты способна на обычные человеческие эмоции. Однако после каждого хорошего поступка ты вдруг вытворяла очередную пакость, и казавшиеся прежде благородными твои мотивы вдруг превращались в пустую попытку отомстить или потешить собственное тщеславие. Мне до сих пор сложно понять, что ты собой представляешь на самом деле.

– То же самое я могу сказать и о вас! Какой же вы судья в деле человеческих эмоций и настоящих поступков, если сами далеко не идеальны? Разве мои родители просто так вас ненавидят и не желают пускать на порог своего дома?

– Интересное заявление. – Амир повертел в руках стакан, сделал пару глотков, а потом продолжил: – Я не беру на себя роль судьи, Летта, но ты спросила об отношении и его причине, и я честно ответил. А что касается вражды между мной и твоими родителями… это слишком долгая история. Ты уверена, что желаешь услышать ее от меня? Может, стоит оставить ту версию, что тебе рассказали?

– Желаю.

– Тогда слушай.

Амир откинулся на спинку кресла и заговорил, глядя в огонь:

– Ты ведь знаешь, что маги долго живут, а сильные маги могут прожить до нескольких сотен лет. Наш возраст не сравнить с возрастом обычных людей, не развивших своих способностей, и года у нас считаются иначе. Однако у каждого в жизни был период, который люди называют юностью. Что касается меня, то, будучи совсем еще мальчишкой, я повстречал человека по имени Стивен Витар. Я в то время много путешествовал, жаждал приключений и частенько попадал в неприятности. Однажды вляпался в довольно крупную заварушку, которая могла окончиться очень плачевно и прервать мою жизнь еще в самом начале. Спас меня один незнакомец, который просто оказался поблизости.

Я не буду рассказывать подробностей, упомяну лишь, что жив я остался благодаря Стивену, он же и выходил меня, поставил на ноги. Стоит ли говорить, что его не остановило даже мое аристократическое происхождение? В то время эта разница ощущалась намного сильнее, чем сейчас, и правила соблюдались гораздо жестче. Стив был удивительным человеком. Настоящий авантюрист и очень сильная духом личность. Он любил приключения не меньше меня. Так получилось впоследствии, что мы очень крепко сдружились, хотя Стив был гораздо старше и опытнее. Он стал не просто другом, но настоящим наставником. На многое открыл мне глаза, рассказал о виерском движении, о своих мечтах. Он искренне верил в высокие идеалы и считал, что можно добиться равноправия и наступит день, когда аристократы и виеры окажутся на одной социальной ступени. Это была цель его жизни. А потом случилось одно событие, которое очень сильно изменило друга.