Оксана Головина - Академия Арфен. Отверженные

– Еще немного – и ты кинешься ко мне в объятия, пернатый, – открыто усмехнулся Рейн, заставляя Ирса часто задышать от злости.

– Вторым занятием у тебя защита, последыш. – Эллгар склонил голову набок, позволяя теплому ветру свободно играть прядями прямых светлых волос, длинными, чтоб скрывать шею. – За мной должок…

Только принц согнул ногу в колене, намереваясь нанести Брогану удар, как что-то противное и холодное врезалось в его щеку, затем рассыпаясь по плечу и тая. Рейн удивленно поглядел на сокурсника, а затем рассмеялся, довольный растерянностью Ирса. Радоваться долго не пришлось, поскольку второй комок грязного снега впечатался ему в лоб, стекая противной мутной влагой по лицу.

– Какого ярна?! – Дракон принялся отряхиваться и искать диким взглядом обидчика.

Он знал только одного, способного в такую теплую погоду баловаться снежками. В подтверждение своим догадкам Рейн разглядел белоснежную голову соседа, маячившую у каменной скамьи. Лис сердито сощурился и снова зачерпнул грязной воды из небольшой лужи у собственных ног. Стоило поднять пригоршню и сжать в руке, как та леденела, обращаясь мутным снегом.

– Остыли или еще добавить? – выкрикнула Келейр, приподнимая подбородок.

Драться удумали во дворе? Это перед первым же занятием? Два дурня! Кажется, пункт о наказании в случае нарушения устава никто из мальчишек не удосужился прочитать.

– Я тебя прибью, мелкий… – Рейн тряхнул головой, разбрызгивая грязную воду.

Влага попала на Ирса, отчего тот зло ударил дракона в грудь кулаком. Принц в ярости направился в сторону Келейр. Немедленно переключаясь с вредного лиса на своего врага, Броган ударил Ирса по ноге, тот не удержался и упал на колено, стискивая зубы от боли.

– Я же сказал, что сам его прибью. Не напрягайся. – Проходя мимо Эллгара, Рейн напустил на себя невозмутимый вид.

И, только убедившись, что его не видят, схватился за грудь, растирая место удара. Дракон расстегнул одну пуговицу и вытащил расписание. Несчастный умбилик рассыпался, с тихим шелестом падая на каменную плиту.

– Вот дрянь… – Бормоча проклятия, дракон сложил листок вчетверо и снова затолкал его в карман.

Зал Парсфаль ранее предназначался для торжественных сборов рыцарей, а теперь использовался для занятий. Оттуда от греха подальше было убрано все оружие, которым когда-то украшали стены, теперь здесь чернели лишь пустые крепления. Рейн прошел в помещение, останавливаясь у одной из высоких колонн.

Зал круглой формы впечатлял своими размерами. Выложенная на полу мозаика переплеталась в некие рунные знаки. Но когда Броган пригляделся, то понял, что разноцветные завитки вовсе не были таинственными письменами, а являлись символами тех самых орденов, к которым относились когда-то пребывавшие в этих стенах рыцари. Парсфаль был двухъярусным, с длинными рядами бело-серых колонн из кардамского мрамора. Девять мраморных же ступеней вели к круглому помосту, сооруженному в самом сердце зала. Там должно было находиться что-то важное, по мнению Брогана, но ничего, кроме пыли, не оказалось.

Сокурсники собирались кучками по три-четыре человека и переминались с ноги на ногу, то поглядывая на помост, то переводя взгляд на стеклянный купол, сверкавший у них над головами. Ветви ияра мерно покачивались, создавая на мозаичном полу причудливые тени. Рейн заметил Гварена: волк в одиночестве листал учебник, словно это было самое интересное и захватывающее чтение в его жизни. Дракон собрался подойти, но тихий ровный голос, раздавшийся в центре зала, остановил его.

– Я приветствую вас в Парсфаль. Прошу сесть и не тратить попусту драгоценное время.

Черные брови Брогана поползли вверх, а в зале послышался недовольный ропот. Куда сесть-то? Пусто ведь!

Друт – хранитель истории пригладил скудную бороду, спускавшуюся до пояса. Рукава его серой мантии колыхнулись, отчего усилилось его сходство с призраками, с которыми порой сравнивали эту расу. Мастер молчал, не повторяя своего требования, только присел на пол, скрестив ноги. Он опустил ладони на колени и обвел выцветшим взглядом собравшихся молодых людей.

– Приветствую вас, мастер. – Келейр вышла из тени колонн и уселась перед друтом у помоста, на котором тот устроился.

Каменный пол оказался на удивление теплым и прогретым щедрым солнцем, лившимся сверху через стеклянную крышу. Ладвик усмехнулся, закрыл свою книгу и, постукивая ею по ладони, последовал примеру лисы, садясь неподалеку. Рейн вздохнул, направляясь туда же и намереваясь занять место поудобнее, если это вообще возможно.

Едва ученики расселись под стоны недовольных девиц, которые платками оттирали пол, прежде чем рискнули опуститься на него, друт поднял голову и развел в стороны костлявые руки. Вообще никто никогда не встречал молодых друтов. Ходили слухи, что эти создания рождались уже с бородой и кряхтящими как старики…

Так вот, стоило хранителю истории махнуть руками, как стало понятным отсутствие предметов мебели в зале. Перед юношами и девушками, сидящими полукругом, возникла призрачная карта их королевства, звавшегося Грахеймном. Карта жила своей жизнью, постоянно меняясь. Возводились дворцы, перекидывались мосты через реки, что текли, словно настоящие. Келейр даже удалось разглядеть стайку птиц над королевским дворцом, взлетевшую с остроконечных крыш.

– С воцарением Дарема в Грахеймне настала эпоха глубоких внутренних перемен, – принялся повествовать друт, полностью погрузившись в глубины истории, которые им воспринимались как собственные воспоминания. – Последние события затронули многое, многое изменилось.

Мастер повел рукой, изменяя границы, прорисовывая новые земли и возводя города.

– Для укрепления своего политического могущества принц Дарем, а ныне – король Грахеймна, ввел новую систему владения землями, что вызывало волну восстаний, которые подавлялись твердо и без сожаления.

Рейн услышал, как часто задышал позади него Ирс. Не хотел бы он быть сейчас на месте принца. Бородатый старец затронул слишком болезненную тему. Друты хранили в памяти все факты истории, сухие и точные, не поддаваясь чувствам, которых попросту не испытывали. Не стоило удивляться и тому, что мастера не трогала ненависть к новому королю опального Эллгара, которому на собственной шкуре довелось узнать всю горечь поражения в одном из восстаний.

Именно его мать не так давно носила под сердцем ребенка того, кто лично приказал казнить предыдущего правителя Грахеймна, отца Ирса. Приближенные к прежнему королю лорды не принимали его политику. Иллес Эллгар был слишком мягок к неугодным и слишком самодостаточен, чтобы прислушиваться к чужим советам. Вот и поплатился…