Анна Гаврилова - Каникулы в Раваншире, или Свадьбы не будет!

– В том, что касается поцелуев, это ко мне, – уверенно заявил он.

– Нет, ну вы совесть-то имейте, – возмутился Идгард.

И я вновь проявила поразительную наивность – решила, что к порядку призывать будет. Вот только…

– Сначала старшие! А старший у нас кто? Пра-вильно, старший у нас я!

Всё. Остатки терпения рассыпались в пыль, и я страдальчески застонала. О боги, какие они всё-таки дураки! Впрочем, по части дурости, я вне конкуренции. Ведь чуяла, что ничем хорошим эта поездка не закончится, но всё равно согласилась. Пошла на поводу у бессовестного Вирджа!

В следующий миг я откинулась на спинку диванчика и, прикрыв глаза, сделала несколько подчёркнуто глубоких вдохов. И принялась убеждать себя в том, что встреча с леди Элвой пройдёт лучше. Что маркиза окажется гораздо тактичнее и приятнее своих не в меру прытких сыновей. Что ещё чуть-чуть, и всё станет хорошо!

Резиденция герцога Раванширского располагалась за городом. Замок стоял на холме, возвышаясь над дорогой и заснеженными верхушками деревьев, и выглядел почти так же, как на памятных открытках, посвящённых объектам культурного наследия Империи.

Сходство с виденными живописными полотнами тоже имелось, но опять-таки не абсолютное. Все художники, пожелавшие запечатлеть это величественное строение, предпочитали писать замок днём или на закате, а ночных полотен лично я не встречала.

И это, пожалуй, хорошо. Нет, даже не так – чудесно! Ведь неосведомлённость позволила мне испытать целую гамму очень приятных чувств.

Замок был огромен – этакий исполин на фоне тёмного неба. Я могла видеть зубцы стен и башен, узкие окна, служившие когда-то бойницами, огромные печные трубы и прикрытые снегом крыши.

Но истинный восторг вызвала сложная подсветка фасада, которая превращала резиденцию герцога в нечто по-настоящему волшебное. У меня даже сердце забилось быстрей и дух захватило, когда увидела.

Попутчики реакцию, конечно, заметили и явно порадовались.

– Нравится? – спросил Осб.

Я поспешно кивнула и ответила:

– Очень!

Судья довольно хмыкнул, ну а я вновь прилипла к окошку – нужно было пользоваться моментом, дорога должна была вот-вот повернуть.

– М-да, – сказал Тунор. – Действительно красиво.

Это замечание вызвало некоторое недоумение – что значит «действительно»? Тунор слишком редко видел замок с этого ракурса?

– Ага. Они прямо-таки расстарались, – подлил масла Ид. – Нас так не встречают.

Отвлекаться от любования замком не хотелось, но пришлось.

– Поясни, пожалуйста, – попросила я.

А в ответ услышала:

– Что тут пояснять? Всё просто: ради нас подсветку никогда не включают. Так что всё для тебя.

Слова ввергли в ступор, но спустя секунду я догадалась – Ид шутит! Тут же сморщила нос и, пользуясь относительной темнотой, царящей в салоне, скорчила ищейке рожицу.

Не думала, что заметит, света действительно было очень и очень мало, собственно, лишь тот, что проникал в окна. Но…

– Не веришь? – в голосе Идгарда прозвучали нотки удивления. – Я вообще-то серьёзно.

После всех показанных братьями фокусов верить было глупо, однако слова прозвучали настолько искренне, что я в самом деле засомневалась.

– Да ты просто представь, сколько стоит час такого освещения, – встрял Осб, – и подумай, будут ли его включать просто так.

Я представить не могла, но было очевидно, что это не дёшево. Вот только…

– Нет, вы всё-таки шутите.

– Угу, – отозвался Тунор. – Конечно.

В интонациях адвоката прозвучала ирония, и я окончательно растерялась. Но потом отринула лишние мысли и вновь уставилась в окно. И разочарованно вздохнула, ибо было поздно – дорога, как и ожидалось, начала поворачивать. Буквально пара минут, и замок из поля зрения исчез.

Да, замок исчез, зато трио попутчиков осталось. Впрочем, нужно отдать им должное – все полчаса, которые длилась поездка, братья вели себя прилично. После того как тема поцелуев была исчерпана, они даже не пытались подкалывать, однако иллюзий я всё-таки не питала. В смысле, не надеялась, что это приличное поведение продлится долго.

Когда дорога в очередной раз повернула и стало ясно, что мы подъезжаем, я невольно напряглась в ожидании новой серии сомнительных шуток. И почти сразу услышала нарочито-сочувственное:

– И что же тебе дома не сиделось, Айрин?

Это был Осб, и я подарила младшему судье Верховного суда… нет, не улыбку, а гримасу.

– Полагаю, Айрин хочет задать нам тот же вопрос, – прокомментировал Идгард.

Вот теперь я действительно улыбнулась, а Тунор тихо рассмеялся. Именно в этот момент мы въехали в арку ворот, а спустя ещё секунду подсвеченный многочисленными огнями замок предстал во всём величии.

Я временно позабыла про все неприятности и завороженно уставилась на эту красоту. А вынырнула из сказки после того, как кто-то из троицы сказал весело:

– Судя по реакции на замок, птичка попалась!

Мм-м… это они про меня?

Второй мобиль – тот самый, в котором ехали багаж, Вирдж и Селв, – не отстал, и к моменту, когда я очутилась на прикрытой тонким снегом брусчатке двора, «возлюбленный» был уже рядом.

Он пронаблюдал, как Идгард подаёт руку, помогая сойти с подножки, и тут же ринулся в атаку. С невероятной прытью будущий великий скульптор оттёр старшего брата и вцепился в меня клещом.

Я не противилась, но от строгого взгляда не удержалась. А чуть позже, когда уже шли к дверям, улучила момент и, наклонившись к горе-сообщнику, прошептала:

– Если ты и дальше будешь вести себя как размазня, то наша легенда окончательно рассыплется.

Синеглазый красавчик возмутился безмерно, прошептал в ответ:

– Кто размазня? Я?!

– А разве нет? – парировала я не менее возмущённо. – Вирдж, я уже устала отбиваться от твоих братьев. А ты только и можешь, что бюсты из мрамора обещать!

Сообщнику крыть было нечем. Оправдание имелось лишь одно:

– Прости, Айрин. Я просто не ожидал такого поворота и растерялся.

– Угу, – ответила я. Вот только…

Скажем так, в то, что Вирдж совсем-совсем не ожидал, уже не верилось. Это тогда, вначале, на эмоциях, я была готова уверовать в любое чудо, а теперь – нет. Просто буря улеглась, а разум прояснился, и всё увиденное обрело этакую дополнительную чёткость.

Во-первых, Вирджину хорошо известны повадки собственных братьев. То есть он не мог не знать, как белокурая четвёрка к приезду некоей возлюбленной отнесётся. Во-вторых, сокурсник начал рассказывать обо мне ещё на летних каникулах, а такие рассказы, безусловно, создавали определённую интригу.

Если сложить первое со вторым, да ещё прибавить склонность некоторых великовозрастных оболтусов к сомнительным шуткам, то… будь на месте Вирджа я, ничуть бы их появлению не удивилась!