Бронислава Вонсович - Завещание инора Бринкерхофа

Я оказалась близко к нему, недопустимо близко. Чувство протеста всколыхнулось было, но быстро заглохло – ночи сейчас прохладные, я даже подмерзла немного, пока бегала по комнате, а от него веяло теплом. А еще уверенностью и спокойствием. Именно тем, чего мне сейчас больше всего не хватало. Я уже засыпала, когда на краю сознания промелькнула мысль «Может, не надо на коленях? Достаточно будет, если он просто пожалеет о том, что сделал сегодня.»

Наше первое совместное утро началось со скандала. Пришла комендант общежития и устроила разнос. Богиня, сколько нового и интересного узнала я о себе за это утро! А инора продолжала говорить и говорить. Наконец она выдохлась, и мне удалось сказать хоть что-то в свое оправдание.

– Инора Хофмайстер, это мой муж, – пояснила я и показала брачную татуировку.

– А хоть бы и муж! – начала она опять возмущаться. – Это не повод, чтобы не давать спать всему этажу своими кошачьими воплями!

– Какими воплями? – не поняла я. – У нас совершенно тихо было.

– Да, мы ставили полог молчания, – поддержал меня Рихард.

– Плохо ставили, – заявила она. – Ко мне прямо с утра ваши соседи пришли с жалобой. И вообще, правилами проживания в нашем общежитии запрещено лицам мужского пола находиться здесь в ночное время. Так что чтобы я такое в этой комнате наблюдала в последний раз.

Тут я заметила Маргарету Фидлер, однокурсницу, которая выглядела довольной донельзя, как кошка, досыта наевшаяся куриного филе. Очень было похоже, что именно она и донесла. Но зачем? Мы с ней никогда не враждовали.

– Инора Хофмайстер, приносим свои глубочайшие извинения и вам, и тем, кому мы доставили неудобство, – церемонно сказал Рихард. – Подобного больше не повторится. Мы сегодня же займемся поисками квартиры.

Комендант поворчала немного, но уже больше для приличия, и ушла. А я повернулась к мужу и сказала:

– Рихард, зачем ты соврал про полог?

– Я его действительно ставил, – усмехнулся он. – Я подумал, что ты орать начнешь не хуже вашей комендантши, когда поймешь, что все пошло не так, как ты хотела.

Я хмуро посмотрела на него. Выглядел он выспавшимся и весьма собой довольным. Гадский тип! Как он мог так со мной поступить? И вообще, разве это нормально для мужчин выдвигать такие требования? Идея с соблазнением уже не казалась такой привлекательной, как вчера ночью. Вот если бы на его месте был кто-то похожий на Гюнтера…

– Рихард, – ласково протянула я, – ты вообще понимаешь, что поступил вчера, как последний негодяй?

– Разве? – издевательски улыбнулся он. – Вот так, как ты хотела, мог сделать действительно только негодяй.

Я недовольно посопела. При свете дня просить его исправлять свою ошибку было как-то неудобно. Возможно, вечером Рихарда все же удастся уговорить исполнить супружеские обязанности безо всяких условий?

– Итак, наши планы на сегодня – найти квартиру? – уточнил Рихард, без стеснения демонстрируя мне свой голый торс. А чего это он, собственно не одевается?

Тут мой взгляд упал на его рубашку, на рукаве которой бурели пятна. Я же вчера обещала ее зашить. Я взяла с полки флакончик с зельем, убирающим кровь с ткани, не повреждая ни структуру, ни краску, и обработала поверхность. Мои ногти оставили только две небольшие дырочки, которые я быстро зашила. Увы, рубашка от этого не стала лучше, ее не помешало бы заменить на новую. Все это время муж промолчал, с интересом наблюдая за тем, что я делаю. Я протянула ему рубашку.

– Спасибо, дорогая, – сказал он и улыбнулся, ехидненько так. – Поцелуй ты точно заслужила. Если захочешь, конечно.

И тут я задумалась, приблизит ли меня поцелуй хоть немного к цели. Если уж я его соблазнять собираюсь, то ведь наверняка и целовать придется. С другой стороны, если с поцелуем пройдет как надо, то, может, он и дальше зайдет? Все равно ведь кровать пока не заправлена…

– Захочу, – ответила я и улыбнулась, надеюсь, что призывно.

По лицу Рихарда промелькнула тень удивления, но он быстро взял себя в руки, подошел и звонко чмокнул в щеку. Руки при этом держал за спиной.

– И это все? – возмущенно сказала я. Ведь я настроилась перетерпеть это унизительное действие до самого конца. – Так только дети целуются.

– Мы договорились, что соблазняешь ты, – невозмутимо ответил он. – Хочешь по-другому – целуй сама.

Пожалуй, к такому я пока не готова. Я посмотрела на Рихарда. За сегодняшнее утро он только и делал, что меня злил. Злость копилась, ее надо было куда-нибудь выплеснуть, но не на того же, кого собираешься соблазнить.

– Дорогой, – надеюсь, улыбка у меня не слишком кривая и выглядит счастливой, – ты подождешь меня несколько минут?

И направилась я прямиком к Фидлер, благо комната у нее по соседству. Я даже в дверь стучать не стала, а то вдруг запрется, а ругаться через дверь не так увлекательно.

– А скажи-ка мне, Грета, – начала я с порога, – с чего это тебе вдруг пришло в голову ставить нашу инору Хофмайстер в известность о том, что у меня кто-то ночует? Раньше за тобой такого не водилось.

– А чтобы все узнали, что ты из себя представляешь, – Фидлер смутилась, но отвечала довольно уверенно, как будто чувствовала за собой правоту. – И он тоже.

– Он – это кто? – недоуменно спросила я.

– Кто-кто, Рольф, конечно, – возмущенно сказала она. – А то ты не знаешь, что он по тебе столько лет страдает?

– Он сказал недавно, и я действительно не догадывалась, – смутилась я. – Но Рольф уже знает, что я выхожу замуж. Точнее, вышла. Вчера.

– Так это твой муж? Извини, – теперь уже она вела себя совсем по-другому, да и говорила со слезами раскаяния в голосе. – Рольф мне так давно нравится, я к нему уже как только не пыталась подойти, даже, стыдно сказать, одно время подумывала любовное зелье подлить, а он только на тебя и смотрел. Вот я и разозлилась вчера, когда решила, что недотрогу ты из себя только строишь, а на самом деле не столь праведна. Извини.

Любовное зелье? Да это как раз то, что мне надо! Под его воздействием Рихард точно сделает все сам, без меня. Я чуть не расцеловала от избытка чувств Маргарету. Как это я раньше не видела, что она такая замечательная девушка? С такими выдающимися идеями. Правда, это не совсем хорошо и совсем противозаконно, и рецепта у меня нет…

– Грета, не переживай так, – участливо сказала я. – Ничего страшного, ошиблась, с кем не бывает. Вот ты про зелье говорила. У тебя рецепт, наверное, есть?

– Был бы, я бы точно не удержалась. – Сокурсница уже вовсю страдала, всхлипывала и размазывала слезы по щекам. – Я так гадко поступила. Прости меня, Ивонна.

– Да простила я уже, – разочарованно сказала я. – Ничего страшного не случилось. Ну покричала инора Хофмайстер, так она уже успокоилась, а мы сегодня жилье снимем и здесь больше не появимся.