Ольга Валентеева - Чудовище в Академии

Что-то мне подсказывало, что веселье только начинается. Это же надо додуматься – сорвать церемонию начала учебного года! Только глупцы могли так поступить. Или стайка подростков из духа противоречия. Им хочется сделать что-то наперекор, хоть как-то отомстить за навязанные рамки. Я сам был таким же, пока не попал в Ладемскую подземную тюрьму. И вышел оттуда другим человеком.

Убедившись, что маячки исправны, лег спать. Но сон не шел. Слишком много мыслей кружилось в голове. О завтрашних лекциях. Моих студентах. Прекрасной кронне, которой так не повезло с мужем. И лишь на рассвете я заснул, чтобы пару часов спустя проснуться и приступить к работе.

Я слабо представлял сам процесс преподавания. Набросал на листах азы из книги, выданной эр Мурром. Не сказать, чтобы особо переживал – я не собирался становиться профессором. Пусть ректор сам отвечает за свою задумку. Но и ударить в грязь лицом не хотелось. Студенты не будут спрашивать, кто дал мне право преподавания. Они будут слушать и оценивать. Значит, надо быть достойным высокой оценки.

Светило солнышко. В его лучах здание академии казалось озаренным светом. Красиво. Редко встретишь такую утонченную архитектуру. Ускорил шаг. Надо прийти раньше студентов, разложить конспект, сосредоточиться. Первая пара предстояла в моей группе. Вторая – у второго курса. Не знал, которая из них беспокоила больше. Свою группу я хотя бы видел, а вот второкурсники…

Зашел в пустую аудиторию. Рассортировал листы, еще раз пробежался по ним взглядом. Почерк испортился. Отвык много писать. Буквы стали угловатыми. Увидь моя мать эти каракули, отказалась бы от меня куда раньше.

Раздался перезвон колокольчиков, предупреждающий студентов, что до начала пары осталось десять минут. В коридоре слышались топот и звонкие голоса. В аудиторию никто не входил. Где они? Десять минут промелькнуло, и когда я уже собирался идти на поиски, дверь распахнулась, впуская мою группу.

Они пришли вшестером – холодные и сосредоточенные. В форме академии – а я только сегодня утром убрал очередную мантию в шкаф. Надоело их резать в клочья.

Студенты заняли места за одиночными партами. На их лицах не читалось ровным счетом ничего. Словно им все равно, где и с кем находиться.

– Доброе утро, – первым нарушил я тишину.

Нет ответа. Что ж, их личное дело.

– Первая лекция, которая вас ждет в этом учебном году по дисциплине «Теория и виды магических аномалий», будет посвящена истории этого явления. Кто знает, как давно была зарегистрирована первая аномалия?

Как и ожидал, лес рук. Точнее – ни одной.

– Записывайте. Первая магическая аномалия была зарегистрирована в пятый год правления крона Вернеоса Третьего. Итого, около ста семидесяти пяти лет назад. До того понятия «магическая аномалия» не существовало. Это не значит, что такие дети не рождались. Но это были единичные случаи, крайне редкие. Раз в двадцать-тридцать лет.

Студенты не писали.

– Почему не записываете? – спросил я.

– Так запомню, – ответил Шип. Остальные промолчали.

– Саботаж, да? Посмотрю, что вы запоете на зачете, хоть его вряд ли буду принимать я, – сказал спокойно. – Не хотите писать – слушайте. Итак, во времена Вернеоса Третьего аномалии стали более частым явлением. Почему? Не знаете? Потому, что магический фон нашей планеты изменился. Повысились спонтанные выбросы энергии, что и привело к аномалиям у детей, попавших под влияние увеличившейся магической активности. И тогда Вернеос принимает закон, в котором впервые звучит понятие «магическая аномалия». Что провозглашает этот закон?

– Всех аномальных выселить из страны, – откликнулся Шип.

– Верно. Начинается переселение. Сотни семей вывезены в западный регион на границу с Эльдераном. Начинается то ли мор, то ли хорошо спланированное убийство, и из сотен остаются единицы. А рождаемость детей с отклонениями только растет. И принят второй закон Вернеоса, который провозглашает…

– Уничтожение, – закончил за меня Шип. А он неглуп.

– Уничтожение, – согласился я. – Так начинается охота за теми, кто отличается по уровню магии от других. Сотни жертв. Затем тысячи. Люди уверены, что любая аномалия таит в себе угрозу. И избавляются даже от безобидных собратьев. Как вы думаете почему?

– Страх, – на этот раз ответила Жени. – Они нас боятся. И правильно делают. Только им не понять, что мы тоже боимся. Себя.

– Кто первым попытался остановить кровопролитие? – задал следующий вопрос.

– Дед нынешнего крона, Берисан, – снова Шип. – Он принял закон, запрещающий убийство аномальных магов, если нет угрозы для жизни.

– Это был он, – кивнул я. – Но страх настолько въелся в сознание людей, что ничего не изменилось. Просто явные убийства стали тайными. Дабы не навлечь гнева властей. Виновных не наказывали. Только облагали штрафом. Сравнительно небольшим. Что мы имеем сейчас?

– Имеем полный запрет на убийство, – Шип был подкован в этих вопросах. – И закон о равноправии, который, впрочем, не действует. Людей не переделаешь по предписанию. И мы тому доказательство. Нас силой заставили сюда приехать. Даже никто не спрашивал.

– Иначе вы бы погибли, – ответил я.

– Мы и так погибнем. Какая разница, умными или дураками? – это уже Найт. – Вы ведь были предводителем восстания против магов. Сдулись?

Захотелось немного осадить щенка, но я напомнил себе, что мы – в академии, а они – мои студенты.

– Не сдулся. Договорился, – постарался не выдать злости. – В том числе о полном запрете на убийство.

– Если бы вы дошли до конца, сейчас бы не было власти крона, – вмешался Эвард. – Мы были бы свободны. И это маги просили бы у нас пощады.

Это лекция или суд? Я едва сдерживался, чтобы не высказать студентам все, что думаю об этой ситуации.

– Пролились бы реки крови, – сказал в ответ. – Не уверен, что мы смогли бы победить. Иногда надо отступить, чтобы достичь успеха. И пусть на первый взгляд этот успех кажется поражением – на самом деле все не так. За эти три года Арантия продвинулась вперед больше, чем за двести лет. Имею в виду отношение к аномалиям. Нравится вам это или нет. У вас есть шанс выбраться. Единственный на миллион. Глупо им не воспользоваться.

– Нам не нужны подачки от врагов, – припечатал Эвард.

– Ректор и крон вам не враги, – осадил я его. – Пока что. Пока вы находитесь в этих стенах и выполняете требования. Увы, мне пришлось хорошо узнать этих людей. С ними выгоднее сотрудничать, чем враждовать.

– Это трусость, – фыркнул Теон. – А мы не трусы.

– Да. Вы смертники, – ответил ему. – Приговор которым отсрочили. На время. Пока Дагеор рассказывает крону сказки о том, что вас еще можно спасти. Я сейчас вижу, что это не так. Пустая затея. Бессмысленная. Невозможно спасти того, кто сам этого не желает. Вернемся к лекции.