Ольга Валентеева - Время не знает жалости

Села в машину. Открыла папку. Павел Дмитриевич оказался крепким на вид мужичонкой, чуть лысоватым, с приятными большими глазами и полными губами. Жена, дочь. Жил неподалеку от меня. Чему быть, тому не миновать.

Ян выругался.

– Что?

– Да Серафима эта, – ответил он. – Палкой не выгонишь бабку. Привязалась к нам. Может, пусть остается, думаю? Хозяин про нее все равно забудет. А бабулька пользу приносит. Вон, тебя нам привела.

– Ты можешь видеть духов?

Я мигом забыла о Коробове и переключилась на Серафиму.

– А что тут сложного? Меня хозяин научил. Главное – не бояться. Они сами пугливые. Могут потом и не явиться больше. Надо только пойти туда, где дух точно бывает – к нему домой, например, или на любимую работу. Сосредоточиться, позвать. Все, дело сделано. Я давно работаю с хозяином, привык.

Мне надо поговорить с Серафимой! Хорошо, Ян не торопился отправлять ее… куда? В ад или рай? На небо? В иной мир? Куда?

– Но как ты так быстро связался с Серафимой? – зацепилась я за его слова.

– Она раньше часто в клуб захаживала, когда помоложе была, – хохотнул Ян. – Все хозяину глазки строила. А что? Было, на что глянуть. Но хозяин людей не любит. Он вообще никого не любит.

– Но он же сам не человек?

Я по крупицам собирала такую ценную информацию.

– С какой стороны посмотреть. – Ян пожал громадными плечами. – Тело у него обыкновенное, только не стареет да не изнашивается. А так – человек как человек. Даже сердце бьется. Все, приехали, красавица. Тебя подождать?

– Нет, я рядом живу.

Нехотя выбралась из машины и замерла перед многоэтажкой. Автомобиль с ревом сорвался с места.

Дальше тянуть некуда. Я шагнула в подъезд, вызвала лифт и поехала на четвертый этаж. Чтобы справиться с волнением, начала мурлыкать под нос любимую песенку, но даже знакомые слова не желали всплывать в памяти из-за волнения. Чувствовала себя загнанной в угол. И как ни пыталась отвлечься – ничего не получалось.

Нужная дверь нашлась слишком быстро. Массивная, железная. Нажала кнопку звонка, и из-за двери зазвучала трель. Никто не открывал. Позвонила снова. И снова. Уже собиралась уходить, когда лязгнул замок и в проеме замер хозяин квартиры. Он явно весело проводил вечер, потому что запах перегара ударил в нос.

– Ты кто? – смерил меня Павел недовольным взглядом.

– Служба доставки, – соврала я.

– Ты не ошиблась? Что доставляешь-то?

Он отступил, и я протиснулась в квартиру. Почему-то Павел не вызывал у меня жалости. Было в нем нечто отталкивающее. Хотя я и не могла объяснить – что.

– Послания. Нужно передать, что время платить по счетам. Мой наниматель, – ну не могла, как Ян, называть Эда хозяином – поручил спросить, довольны ли вы итогами сделанного выбора или хотите что-то изменить.

Павел смотрел на меня, как на сумасшедшую, а я не могла подобрать слова. А потом он вспомнил.

– Тот парнишка! – Недюжинный кулак врезался в стену у моего плеча, и я попятилась. – Помню-помню. Думал, он подшутил надо мной. А вот оно как! Пойдем, красотка. Выпьем за новую жизнь.

Павел схватил меня за руку и потащил вглубь квартиры. Втолкнул в двери, и я очутилась на кухне. Здесь царил хаос: грязная посуда, бутылки, запах портящейся еды и полного мусорного ведра. К горлу подкатила тошнота.

– Что морщишься, милая? – хохотнул Павел. – Вот как выглядит квартира счастливого семьянина. А ведь он предлагал мне! Предлагал роли, славу. А я: Катька, Катька. Заладил, как попугай. И где теперь Катька? Загорает с очередным хахалем?

Что ответить? Мне повезло – ни родители, ни близкие родственники не употребляли алкоголь. Но вот среди дворовых подружек имелись дочки подобных типов. Я бывала у них в гостях и иногда видела, в каком состоянии отцы или матери приходили домой. Неудивительно, что Катька сбежала от такого мужа. На фото Павел был куда приятнее, а в жизни оказался беспробудным пьяницей.

– Выпьем!

Передо мной плюхнулся стакан с водкой.

Павел пил с горла, закусывая соленым огурцом. Тошнота усилилась. Я попыталась поскорее справиться с заданием.

– Мне нужно спросить, каков ваш выбор теперь.

– Катька – шалава, – продолжил Павел, не слушая меня. – То «Пашенька, Пашенька». А только Пашенька без работы остался, так что? Руки в ноги – и тю-тю. Дочка, Машка, тоже хороша. Уехала в столицу, в институт, и носа не кажет. Такая же б…, как и ее мать.

Я поняла, что пора пробираться к выходу, но Павел схватил меня за руку:

– Вот у тебя муж есть, красотка?

– Есть, – на всякий случай заверила я.

– Ты ему изменяешь? – пьяный взгляд впился в лицо.

– Нет.

– Молодец. А Катька всегда гуляла. Вот я и пошел к нему. За помощью. Он прямо сказал: не противься судьбе. А я: «Жить без нее не могу». Что ты думаешь? Вернулась, загульная. А парень тот сказал, что у нас есть несколько лет. И потом снова спросит. И плату возьмет – заберет то, от чего откажусь. Карьеру или жену. Я не поверил. Но вот ты пришла, девонька. Передай ему, знаешь что? Передай, что эта шлюха мне не нужна. Пусть валит к своим кавалерам. И Машку забирает. Я отказываюсь от нее.

– Постойте! – Мне вдруг стало не по себе, вспомнился муж Карины. – Ваша жена, конечно, не права, но она может погибнуть…

– Да пусть катится! – гаркнул Павел. – Хоть в лепешку расшибется! Провалится сквозь землю! Ненавижу ее, тварь!

Он дернул меня на себя. Я вырвалась и понеслась к двери. Вслед летела пьяная ругань. Что делать? Поехать к Эду, попытаться поговорить? Я должна знать, что будет с Павлом дальше. Не могу вот так – просто выйти из квартиры и забыть!

И зачем отпустила Яна? Достала из сумки телефон и набрала знакомый номер.

– Да, – после первого гудка ответил Эд.

– Надо пообщаться. Пришли Яна, – попросила я. – Жду у дома Павла.

– Хорошо.

Я замерла. Холодный ветер забирался под куртку. Скоро придут настоящие морозы. Лучше думать об этом, чем о недавнем разговоре. Но как бы ни хотелось, мысли плохо поддавались контролю. Надо что-то решать. Я так не смогу.

Рядом остановился автомобиль. Ян помахал рукой, и я нырнула на заднее сиденье.

– Выглядишь скверно, – поделился наблюдениями охранник.

– И чувствую себя так же.

– Не дрейфь, привыкнешь.

Это «привыкнешь» прозвучало как колокол. Разве можно – привыкнуть? Это живые люди, со своими эмоциями и судьбами. Разве так просто отставить на второй план чью-то жизнь? Захотелось разреветься. И чем ближе мы приближались к клубу, тем сильнее становилось это желание. Поэтому в кабинет Эда я внеслась, взвинченная до предела.

Начальник, как всегда, сидел за столом и разбирал бумаги. Можно было подумать, что он – служащий какой-то затрапезной конторы, а не владелец пусть и не особо популярного, но заведения. Пишет, пишет, пишет.