Анастасия Маркова - Жена поневоле

Она была права: мне действительно следовало завязывать с изготовлением артефактов. Вот только откуда тогда брать средства к существованию? Мне постоянно их не хватало. Изо дня в день я просыпалась с одной и той же мыслью: где взять денег, чтобы окончательно рассчитаться с дядюшкой и выплатить закладную на дом?..

Я решила последовать примеру Танаи и отправиться спать, но прежде следовало освежиться.

Ванна была маленькой и неудобной. Посмотрев на себя в зеркало, и сама чуть не испугалась: в отражении на меня смотрела лохматая девушка невысокого роста с покрасневшими глазами. В общем-то, нормальный вид любого, кто надолго погружается в мир артефактов, при изготовлении которых следует соблюдать столько точностей и осторожности. По крайней мере, именно до такого состояния доходила я, когда получала срочный заказ. Мда, не удивительно, что посредник не удержался от нелестных высказываний в мой адрес! Но в этот раз мне нельзя было жаловаться: этот противный тип заплатил намного больше ожидаемого заработка. Еще полгодика такого дохода, и я непременно рассчитаюсь с графом Макинли, старшим братом моей покойной матушки, взявшим на себя заботу обо мне после ее смерти. И потребовавшим вернуть все до единого гроша после того, как меня выгнали из академии.

Я понимала, что еще года два-три, и меня попрут из кабаре. Это на вид мне больше двадцати двух никто не давал, но всему свое время, и на мое место быстро найдут молоденькую девушку со смазливым личиком, мило улыбающуюся каждому клиенту в отличие от меня. Предательство Ральфа в сочетании с тем развратом, который наблюдала в дни своих смен, сослужили плохую службу, поскольку в замужество по любви я перестала верить. А может, и правду согласиться на предложение Танаи? Хоть на какой-то срок возьму передышку.

Мне следовало отпустить свое прошлое, оставить Ральфа позади, но пока не получалось. Ведь если бы не его поступок, то почетное место в Палате артефакторов несомненно стало бы моим, а не его. И это решило бы разом столько всяческих проблем, что мне не приходилось бы частенько проливать слезы по ночам в ожидании очередного заказа.

Я беспомощно обвела взглядом комнату, которая некогда принадлежала моим родителям. После смерти матери я долгое время не находила в себе сил, чтобы войти сюда: каждая вещь напоминала о ней, и в те минуты, когда мне было плохо, особо остро ощущалась нехватка материнской любви и заботы. Со временем эта комната все же стала моей. В ней не имелось изящной мебели, украшенной позолотой или инкрустациями, как и дорогих ковров. Обычная, ничем не примечательная. Однако она мне нравилась. На стене по-прежнему висел портрет матери в полный рост, сделанный на заказ моим отцом. Я унаследовала от нее изящную фигуру и большие выразительные темно-карие глаза миндалевидной формы. Каштановые волосы мне достались от бабушки.

О, как же я устала! А завтра предстояла очередная сумасшедшая смена в кабаре. Решив отпустить гнетущие мысли, забралась в постель и уснула, как только голова коснулась подушки.

Утром меня разбудила Таная, зашедшая в комнату после короткого предупредительного стука.

– Доброе утро, соня! – воскликнула девушка.

– Кто бы говорил?! – я вынырнула из-под одеяла и попыталась пригладить рукой непослушные волосы. – В кои-то веки встала рано, – недовольно пробурчала я.

– Ты подумала над моим предложением? – она запрыгнула ко мне на кровать и растянулась рядом.

– Да, – ответила ей, сладко потянувшись.

– И?.. – Таная перевернулась на бок и, приподнявшись на локте, уставилась на меня, ожидая ответа.

– Я вот думала-думала, и знаешь… – стоило мне начать так говорить, как девушка обессиленно упала на спину. Актриса из нее получилась бы превосходная. Сколько же потерял театр, лишившись такого таланта в ее лице?!

– Вот только не надо заново начинать одну и ту же песню, – расстроилась Таная, обиженно надув губки. Как же я буду по ней скучать, когда останусь вновь одна! Я отвыкла от одиночества. Однако покровитель Танаи пообещал ей купить к концу месяца небольшой домик. И до этого дня осталось не так и много времени.

– И не собираюсь. Я решила принять это предложение, раз уж от меня требуется только побыть фиктивной женой, – без тени улыбки проговорила результат своих недолгих раздумий.

– Ты шутишь?! – она снова повернулась на бок и посмотрела на меня, пытаясь понять, не разыгрывала ли я ее.

– Нет. Возможно, ты права, – серьезным тоном повторила свое решение. Таная тут же поднялась на ноги и с радостными криками принялась прыгать на кровати, старые пружины которой поскрипывали, а я подлетала вверх при очередном ее приземлении на постель. – Как его хоть зовут? – поинтересовалась у девушки, едва она успокоилась и вновь легла рядом.

– Понятия не имею. Я пыталась узнать у Алистера его имя, но он наотрез отказался что-либо говорить и даже не намекнул, – с обидой в голосе проворчала Таная.

– Вот те раз. Неужто птица такого высокого полета? – насторожилась я.

– Это что-то меняет? – возмущенно фыркнула танцовщица.

– Нет, – твердо заявила ей, надеясь, что не совершаю самую большую ошибку в своей жизни.

– Вот и славненько, – довольно улыбнулась она. – Сегодня же передам Алистеру, что его знакомый может больше ни о чем не беспокоиться, – радостно пролепетала девушка. – Ты не пожалеешь, вот увидишь!

– А почему сама-то на него не позарилась? – полюбопытствовала у нее.

– Ты его смерти хочешь? – со смешком ответила девушка. Что верно, то верно. Ее покровитель был очень ревнивым и не подпускал к ней даже на метр ни одного представителя мужского пола, и это при том, что у самого имелась жена и двое детей. Неужели Танаю настолько все устраивало?!

По привычке, едва встав с кровати, направилась к входной двери и обнаружила на полу белый конверт без каких-либо надписей и обозначений. Невольно в память ворвалось воспоминание о том дне, когда я увидела его впервые на пороге своего дома.

Глаза, опухшие от слез, с трудом разбирали слова, выведенные аккуратным почерком на ничем не примечательном листе бумаги. Письмо было очень кратким, но в нем кто-то четко давал понять: если я заинтересована в большем заработке, нежели могла получить честным трудом, то мне следует явиться в назначенный час в указанное место. Едва мой взгляд остановился на последнем слове, как чернила начали расплываться, а затем и вовсе исчезли. В результате в руках остался лишь чистый белый лист. На память я никогда не жаловалась. Долго тогда терзалась сомнениями, но все же сделала нелегкий выбор. Хотя… разве Ральф мне его оставил? Ни дядя, ни мужчина, так цинично предавший меня, не подумали о том, что станет со мной. Но их это, похоже, не особо и заботило. У них на уме была лишь собственная выгода.