Филис Кристина Каст - Богиня по крови

Ее тело снова пронзила боль, и все заполонило желание тужиться. И тогда чьи-то сильные руки вдруг поддержали ее. Она ахнула и открыла глаза. Это был старик. Его лицо избороздили морщины. Длинные волосы были седыми, и в них было вплетено орлиное перо. А его карие глаза… Рианнон ухватилась за его добрый взгляд.

– Помогите мне, – прошептала она.

– Мы здесь. Тьмы больше нет. Теперь ваш ребенок может войти в этот мир без опаски.

Рианнон схватилась за руки незнакомца и стала тужиться со всей силой, что нашлась в ее измученном болью теле. И вот, под бой древних барабанов, ее дочь появилась на свет.

И пока она рождалась, Рианнон взывала к Эпоне, а не к Придери.

Старик обрезал ножом пуповину, которая связывала дочь с матерью, завернул ребенка в домотканое одеяло и отдал его Рианнон. Та заглянула в глаза дочери, и ей показалось, что все вокруг стало другим. Она душой ощутила эту перемену. Еще никогда она не видела ничего настолько удивительного. И никогда ничего подобного не чувствовала. Ни когда впервые услышала голос Эпоны, ни когда впервые испытала силу Избранной, ни когда увидела ужасающе прекрасного Придери.

«Это настоящая магия», – с удивлением подумалось Рианнон, когда она прикоснулась к нежнейшей щечке дочери.

Ее снова стали сотрясать схватки, и Рианнон ахнула. Исторгая плаценту, она прижимала к груди ребенка и старалась больше ни о чем не думать. Где-то рядом старик отдавал приказы, и в его голосе слышалась непреклонность. Но древний барабанный бой все продолжался, а держать дочь на руках было так приятно, так правильно…

Рианнон не могла наглядеться на нее. Малышка смотрела на мать огромными карими глазами, и этот взгляд трогал за душу.

– Я была не права, совсем не права.

– Да, – пробормотал старик. – Да, Рианнон, вы были не правы.

Рианнон подняла на него взгляд и поняла, что он стоит около нее на коленях и прижимает ей между ног в несколько раз сложенную ткань. Но почему-то она этого не ощущала. Собственно, своего тела она вообще почти не чувствовала, только огромное облегчение от того, что больше не испытывает боли. Она сосредоточилась на его словах.

– Вы знаете, как меня зовут.

Старик кивнул:

– Я был здесь, когда Белый шаман пожертвовал своей жизнью, чтобы заточить вас в священное дерево.

Внезапно Рианнон узнала в нем вождя индейского племени, которое одержало победу над демоном Нуаду.

– Почему вы решили мне помочь?

– Для земного человека никогда не поздно изменить выбранный путь. – Он сделал паузу, изучающе посмотрел на нее и продолжил: – Тогда вы были низвергнуты, но я верю, что этот ребенок излечил вашу душу. – Он по-доброму улыбнулся ей. – Ваша дочь, видимо, являет собой великую силу добра, если ее рождение способно столько всего исправить.

Рианнон стала укачивать дочь, прижимая ее к груди.

– Морриган. Ее имя – Морриган, она внучка Маккаллана.

– Морриган, внучка Маккаллана. Я запомню это имя и передам другим. – Старик задержал на ней взгляд, и еще до того, как он снова заговорил, Рианнон вздрогнула от неприятного предчувствия. – У вас слишком сильное кровотечение, и оно не останавливается. Я послал за своей машиной, но пройдет несколько часов, прежде чем мы привезем вас к врачу.

Она встретилась с ним взглядом и прочитала в его глазах правду.

– Я умираю.

Он кивнул:

– Думаю, да. Ваша душа излечилась, но тело слишком сильно разрушено.

Рианнон не ощутила ни страха, ни паники и уж точно не испытала боли. Только огромное чувство потери. Она опустила взгляд на новорожденную дочь, которая так доверчиво на нее смотрела, и провела кончиками пальцев по нежному личику. Она не сможет увидеть, как растет Морриган. Не сможет оберегать ее, присматривать за ней… и…

– О богиня! Что я наделала?!

Старик не попытался ее утешить. Его взгляд был острым и мудрым.

– Скажите мне правду, Рианнон.

– Я обещала себя Придери. Он хотел, чтобы я отдала ему и свою дочь, но ваше появление заставило его исчезнуть, и я не успела этого сделать.

– Придери – это дьявол? Бог тьмы? – быстро спросил старик.

– Да!

– Вы должны отказаться от него. Ради вас самой и ради Морриган.

Рианнон перевела взгляд на дочь. Если она откажется от Придери, то, по всей вероятности, Морриган окажется в этом мире в ловушке. Она не сможет пользоваться даже той небольшой властью, которую в свое время открыла для себя Рианнон. А это значит, что ее дочь никогда не попадет в Партолон.

Но если она не откажется от Придери, то ее дочь может попасть в услужение той самой тьме, которая, как сейчас поняла Рианнон, тенью лежала на всей ее жизни. Эта тьма нашептывала слова недовольства, как эхо повторяла ее гнев, эгоизм и ненависть и, что было самым разрушительным, превращала любовь во что-то неузнаваемое.

Для Рианнон была непереносима мысль о том, что кто-то может отравить жизнь ее дочери так же, как отравил ее собственную. Если Морриган придется остаться в этом мире, пусть так и будет. По крайней мере, так она не окажется и в лживых сетях зла.

– Я отказываюсь от Придери, трехликого бога зла, и отвергаю его притязания на меня и мою дочь, Морриган Маккаллан, – произнесла Рианнон. И стала ждать. С самого детства она была жрицей и Избранной могущественной богини. Она знала, насколько серьезен отказ от божественного покровительства. Должен появиться знак – внутренний или внешний – о том, что Судьба изменилась. Боги не прощают, когда их отвергают, особенно темные боги.

– Темный бог знает, что вы умираете и очень близки к царству духов. Он крепко за вас держится. Он вас не отпустит.

Старик произнес это довольно мягко, но Рианнон показалось, что он всадил нож ей в сердце. Несмотря на все усиливающуюся слабость, она сильнее прижала к себе крошечное тельце малышки.

– Я не обещала ему Морриган. Придери не имеет над ней власти.

– Но вы сами все еще связаны с ним, – серьезно сказал старик.

Рианнон было все труднее сражаться со слабостью, картинка перед глазами стала сереть по краям, ее бил озноб. Ей хотелось, чтобы старый шаман дал ей побыть наедине с дочерью, дал насмотреться на нее, пока не…

– Рианнон, послушайте меня! – встряхнул он ее. – Если вы умрете, не разорвав связь с Придери, ваш дух никогда больше не ощутит присутствия вашей богини. Вы больше никогда не познаете ни света, ни радости. Вы навечно останетесь под черным покровом темного бога и отчаяния, которым он заражает все, к чему прикасается.

– Я знаю, – прошептала она. – Но я больше не могу бороться. Мне кажется, что я боролась всю жизнь, сколько себя помню. Я была эгоистична и причинила так много боли. Столько всем навредила. Наверное, пришло время расплаты.

– Вполне возможно, но разве за эти ошибки должна платить и ваша дочь?