Полина Флер - Сердце василиска

– Дитер, – прошептала я, в страхе сжимая его ладонь. – Ди…

– Спокойно, милая, – донесся мягкий голос мужа. – Это пэн, ездовая птица.

Я проглотила застрявший в горле комок. Виверны, драконы… да кто угодно! Мне казалось, я уже видела все чудеса этого магического мира, но жизнь не готовила меня к встрече с птицей размером с трехэтажный дом.

– Мы полетим на ней? – с трудом выдавила я, прячась за спину генерала и разглядывая темно-синие перья на исполинской груди, сложенные черные крылья и могучий клюв, нацеленный в небо.

Птица подергивала головой, пытаясь избавиться от сбруи или от шор, закрывающих ее глаза. Медные когти скребли по земле, оставляя глубокие борозды.

– Пэн – самое быстроходное создание, даже виверны не могут соперничать с ней, – сказал Дитер и мягко подтолкнул меня к птице. – Давай, не бойся.

– Сначала ты, – заупрямилась я. – Вдруг эта… этот пэн голоден?

– Думаешь, он соблазнится мной в качестве пищи? Да во мне одни жилы!

– А во мне – кости!

– Ну так иди первой.

– Да вот что-то камушек в туфлю попал… – Я задрыгала ногой, делая вид, что вытряхиваю камень.

Дитер хмыкнул и, отпустив мою руку, подошел к птице.

– Видишь? – Он похлопал ладонью по упругому боку. – Это совсем не…

Птица раскрыла клюв и издала такой ужасающе скрежещущий крик, что все волоски на моем теле поднялись дыбом, я зажмурилась и приложила ладони к ушам, чтобы не оглохнуть. Но даже тогда все еще слышала звенящее эхо.

– Кажется, мне надо переодеться, – пробормотала я, дрожа и оглядываясь по сторонам в поисках путей к отступлению. – Да-да, я только сейчас вспомнила, что хотела надеть совсем другое платье…

– Мэрион, не дури! – строго приказал Дитер и, вернувшись, потащил меня за руку. – Ну что за капризная жена мне досталась!

– Я просто не каждый день летаю на гигантских чудовищах, – попыталась оправдаться я, но осталась неуслышанной.

Дитер подсадил меня на хорошо укрепленную складную лесенку и полез следом, похлопывая по заду и не давая ни малейшего шанса на побег. На мое счастье, птица стояла смирно. У основания ее шеи был закреплен паланкин, перед которым на жестком сиденье держался маленький альтарец в лихо заломленной алой шапочке и алой же куртке с кожаными заплатками. Подав мне руку, он заверещал что-то на своем языке, и я смутно поняла, что меня просят забраться в паланкин, пристегнуться и не высовываться до конца полета.

– Будто я собиралась! – пробормотала я и влезла в деревянную коробку, обшитую бархатом.

Дитер уселся рядом и сразу же проверил, хорошо ли я застегнула кожаные ремни, потом пристегнулся сам.

– Осторожно, двери закрываются, – буркнула я, осторожно выглядывая в окно. – Следующая станция…

– Дворец императора! – подхватил Дитер и сжал мою ладонь.

Земля сначала ударила снизу, потом провалилась вниз. Я изо всех сил стиснула руку мужа и зажмурилась, вжимаясь в бархатное кресло, не слыша ничего, кроме клекота и шума ветра от взмахов исполинских крыльев.

Птица взяла курс на альтарскую столицу.

Все-таки к полету мне было не привыкать. Немного справившись с первым волнением, я выглянула в небольшое окошко. Внизу простирались обширные равнины, засеянные рисом поля, бамбуковые рощи и деревеньки, ютящиеся в долинах и по берегам извилистых рек. Я видела, как работают крестьяне в широкополых соломенных шляпах, как дети бросают игры и задирают головы, что-то крича и показывая на нас пальцами. Тень от птицы утюжила землю, касалась кончиками крыльев горной гряды на юго-востоке. Там, по словам Дитера, высился самый настоящий вулкан. Альтарцы называли его Спящим Мао – при определенном ракурсе вулкан напоминал голову старика. Бытовало поверье, что Мао просыпается перед трагическими событиями вроде кровопролитной войны или эпидемии, поэтому альтарцы щедро задабривали Мао подарками два раза в год: весной – закалывая молодого барашка, а осенью – урожаем с полей.

– Говорят, Спящий Мао едва не проснулся чуть больше тридцати лет назад, – заметил Дитер.

– И что тогда произошло? – спросила я, не отводя взгляда от черной горной вершины.

– Родился я, – усмехнулся генерал и добавил: – На самом деле тогда Фессалия колонизировала некоторые провинции Альтара. С тех пор этот год считается трауром в империи Солнца.

– Это все глупые предрассудки, – рассеянно отозвалась я, но смотреть в окно расхотелось.

Я приникла к Дитеру и прикорнула на плече, слушая, как гигантские крылья вспарывают воздух…

Проснулась от поцелуя и мягкого голоса:

– Вставай, соня. Мы почти прибыли.

Я замурлыкала, потерлась носом о руку мужа и зевнула.

– Так быстро?

– Хорошенькое дело! – отозвался Дитер. – Да ты двое суток проспала как сурок!

– Как «двое суток»?! – Я подскочила и выглянула в окно.

Птица замедляла полет, ее тень накрывала стены из красного камня и изогнутые крыши типичных альтарских построек.

– Ну хорошо, всего два часа, – примирительно сказал Дитер и тут же получил тычок под ребра. – У кого ты брала уроки единоборств?

– У тебя, врунишка несчастный! – напомнила я и надула губы.

Впрочем, быстро оттаяла, потому что птица пошла на снижение, и Дитер сгреб меня в охапку, пока нас обоих трясло и мотало, как горошины в банке. Хорошо, что оба пристегнулись ремнями.

– После такой тряски я буду выглядеть как кикимора, – пожаловалась я, когда птица коснулась земли и нас хорошенько подбросило на мягких сиденьях.

– Тем лучше для меня, – ухмыльнулся Дитер, сверкнув золотыми искрами за стеклами очков. – Меньше будет желающих заглядываться на мою жену.

– А вы, однако, собственник, ваше сиятельство!

– Настоящий тиран, – заверил он, целуя меня в губы.

Я ответила на его поцелуй, обвивая шею и прижимаясь к груди.

– Мне немного страшно, – призналась шепотом. – Как нас примет император? Что скажет Оракул и вообще захочет ли увидеться со мной?

– Захочет, – пообещал Дитер. – У меня все хотят и делают. Добровольно и с песней.

– Суровый генерал, – улыбнулась я. – За что полюбила?

– За красивые глаза, – без запинки ответил Дитер и расстегнул ремни. – Ну вот мы и прибыли, моя генеральша. И даже почти не опоздали.

Возница помог спуститься вниз, и мы очутились во внутреннем дворике, мощенном брусчаткой. Отовсюду с башен щерились разинутые пасти не то львов, не то драконов. Миновав арочные ворота, мы вышли к трехъярусной террасе из белого мрамора. Слева и справа тянулись зеленые аллеи, откуда-то звучала приятная расслабляющая мелодия.

– Зал Высшей Гармонии, – шепнул Дитер, указывая на скульптуру дракона, из глотки которого выкатывалось несколько зеркальных шаров.

Я увидела собственное отражение, искаженное и перевернутое, и сама себе показалась пришельцем из какого-то иного мира… Впрочем, так оно и было.