Елена Болотонь - Любимая для колдуна. Лёд

Торговля, к счастью, шла бойко. Михи быстро управлялся с покупателями, раздавая провизию, забирая взамен круглые монеты, похожие на медь и серебро. Телега опустела, когда тусклое, почти невидимое солнце было в зените. Стало немножко теплее.

– Мне нужно в туалет, – произнесла я, а потом поморщилась. – Где его искать?

Неподдельное разочарование на лице Михи, сочувственный кивок, убеждающий в том, что по возвращении меня ждёт местная психушка, и взмах в сторону маленькой постройки.

– Туда иди. Там найдёшь.

Я быстро подобрала полы шубы и рванула в сторону отхожего места. Всё, что мне было нужно, – пересечь здоровенную площадь. Когда я находилась примерно на середине, раздались звуки труб. Они громко и резко раскатились в воздухе, заставив всех на миг замереть, а потом выстроиться строем, закрывая собой телеги и прочий скарб. Люди с площади кинулись врассыпную, освобождая пространство. Только не я. Я понятия не имела, что вообще происходит.

– Уходи, дура! – громко заорали откуда-то сбоку.

Взглядом нашла Михи. Он тоже махал руками. Бородатое лицо перекосилось от беспокойства.

Между тем холодный порыв ветра едва не снёс меня с ног. А потом… всё-таки снёс. Я упала на вымощенные временем камни, вскрикнув от боли. В глазах едва не замерцали звёзды. Потом перехватило дыхание. Но не от падения.

На меня – вернее, через площадь – летел чёрный вихрь, в котором угадывались очертания вороной лошади с ледяными горящими глазами и ноздрями, пышущими синим пламенем. Я закрыла лицо руками, считая секунды до столкновения. Неожиданно совсем рядом раздался низкий властный голос с небольшой хрипотцой:

– Ты кто такая? Жить надоело?

– Что?

Я открыла глаза и вдохнула поглубже. Прямо передо мной были ноги лошади. Обычные такие ноги. Но копыта! Голубого цвета, похожие на замёрзший лёд. От ног и тела разгорячённого жеребца исходила во все стороны тёмная дымка. Обычный такой пар, только угольного цвета.

– Ты нормальная?

Тот же властный голос заставил меня поднять голову и посмотреть на мужчину. Медленно проскользила взглядом вверх по чёрному, идеально чистому сапогу с серебряной рунической вязью вдоль голенища, невольно оценивая роскошное седло и витиеватые украшения лошади. Ноги всадника прикрывали полы рысьей шубы с редким красивым окрасом. Руки в перчатках тонкой выделки держали уздечку, украшенную кожаными вставками и полукольцами. На широких плечах лежала меховая накидка.

– Что ты здесь делаешь?

В голосе всадника слышались нотки нетерпения. К ним примешивались в равной мере раздражение и любопытство.

Мой взгляд наконец остановился на его лице. Я не видела волос, скрытых под меховой шапкой, но чуть не обомлела от проникающего в душу взгляда. Глаза, похожие на вечерний тёмно-серый туман, смотрели пристально, изучающе. Всадник выжидал. Несмотря на страх, я уже думала, как нарисовала бы этого человека. Обязательно верхом на его странном во всех смыслах коне.

Позабыв обо всём, я рассматривала мужчину как художница. Отмечала правильные черты, впитывая в себя прямой нос, хищный разлёт бровей, ровные, чётко очерченные губы и подбородок. Мужественное лицо украшал небольшой шрам. Именно украшал, нисколько его не портил. Он протянулся тонкой полоской от виска к скуле, придавая обладателю некий шарм и опасность. Шрам намекал: с этим мужчиной шутить нельзя. Яркий, колоритный, серьёзный персонаж для моей будущей работы.

– Ух… – выдохнула я, следя за тем, как мужчина снимает перчатку.

– Замужем? – прищурился он.

Я отрицательно мотнула головой. Добродушный увалень Михи в планы на семейную жизнь не входил.

– Встань, – приказал незнакомец.

Медленно поднялась, не сводя с него глаз. Просто не могла оторваться.

– Руку дай, – произнёс мужчина и наклонился.

– Что?

– Протяни руку, девочка, – произнёс он голосом, каким могут только повелевать.

Заворожённая тем, как ласково он меня назвал, я бездумно протянула слегка озябшие пальцы. Тогда он крепко схватил меня за ладонь. Рукопожатие оказалось сильным, тёплым, даже надёжным. А потом пришла резкая боль.

– Ай! Полегче!

Я вырвала руку. Крепко сжала кулак. С непониманием и обидой посмотрела на человека, глаза которого словно смеялись надо мной.

– Увидимся, – чуть прищурился незнакомец.

В следующее мгновение порыв ветра едва снова не опрокинул меня на землю. Я чудом устояла на ногах. Тёмный вихрь исчез с площади так же внезапно, как и появился, словно его и не было никогда. Только вот болели колени да руку жгло, напоминая о странной встрече.

Я раскрыла ладонь и громко охнула. На ней красовался мерцающий голубым светом знак. Таких рун я раньше не видела. С осторожностью коснулась, потёрла, намочила слюной, но метка несмываемым пятном проникла под кожу.

– Ну что за невезение! – простонала я и снова заплакала.

Но нужно быть дурой, чтобы не понять, что на меня поставили магическое клеймо. Что оно значит, я не имела представления. Площадь потихоньку наполнялась шумом. Вокруг собирались люди. Я спрятала руку, слыша обрывки фраз.

– Выбрал ещё одну?

– Вот повезло!

– Рассказывай! Ты видел хоть одну из его любимых? Слышал? Они все сгинули во мраке безвременья.

– Да-да. И жены у него до сих пор нет. Вон уже четыре королевства обошёл. В наше явился.

– Милая! Евкия! Да что ж тебе так не везёт? – сзади меня сгрёб в объятия Михи. Наконец добежал. – Хорошо, обошлось. Живая осталась. Идём же, идём! Ехать домой пора. А я дурак… Не проводил тебя, побоялся телегу оставить! Чего он хотел?

Михи потащил меня к телеге. Усадил на неё, протянул бумажный свёрток с чем-то твёрдым. Я собиралась его взять, когда громила увидел знак.

– Как же так?! – вдруг охнул мужчина.

Он схватил меня за запястье, заставляя раскрыть ладонь. Затем на его лице отразилось такое горе, что я чуть сама не грохнулась в обморок. От страха за себя. Словно он меня похоронил тут же в телеге на рыночной площади. Моя нервная система и так уже давала сбои, про психику вообще молчу. Спасала любовь к мистике и эзотерике, иначе я бы уже ходила как китайский болванчик, улыбаясь всем и всему подряд. А так…

Я твёрдо знала, что во всех сказках выход есть. Попаданка спасётся. Это придавало сил, но они растворялись, когда я чувствовала рукой твёрдую поверхность телеги, видела мужлана в шубе, рунический знак на ладони и понимала, что не сплю, что это моя новая жизнь. Никакой не квест. Как оказалось, квестами здесь называют птиц.

Мир, до боли напоминавший мир русского Средневековья, им не являлся. Походил на привычный, но не совсем. Какие-то частности меняли его до неузнаваемости, заставляя моё сердце вздрагивать и пропускать удары. Что будет со мной? Неужели сдохну здесь, числясь в своей стране пропавшей без вести?