Ясмина Сапфир - Поиграй со мной!

Лельдис осторожно опустил меня на пол, выпятил грудь и упрямый подбородок. Натянул на лицо маску невозмутимости, только глаза сверкали по-особенному и руки вцепились в края рубашки.

Заря выглядела совершенно здоровой – привычная непокорная рыжая бестия. Фигуристая, гордая, с идеальной осанкой и миндалевидными карими глазами. Бабушка носила зеленые блузки с черными брюками или длинными юбками. Сегодня тоже не изменила стилю, метнула странный взгляд на Вела, словно удивлялась, что оделась с ним в тон.

– Ты как? – спросила, приближаясь вплотную. – Я подогнала к больнице машину, хочу довезти домой самостоятельно. Надеюсь, что вы сегодня не работаете? – она сурово покосилась на Вела.

– Я же обещал отложить все до завтра, – нехотя ответил Заре лельдис.

Хм… Кажется они без меня договаривались. Впрочем, возражать желания не возникло. Я чувствовала себя так, словно попала под автобус, мечтала отдохнуть хотя бы сутки. Заря поставила передо мной туфли – черные, удобные, на низком каблучке. Я машинально засунула в них ноги и двинулась за бабушкой – на выход из палаты. Вел проводил: взглядом и улыбкой. Не возражал, не спорил, только нахмурился. Я, как была, в белом халате, молча двигалась за спиной бабушки и думала о том, как же это здорово, что у меня осталась родная душа. Хоть кому-то не безразлично – как я себя чувствую, кто-то заботится, забирает из больницы. Давно я не размышляла на подобные темы. Казалось – ничего плохого со мной не случится. Я же стожильная, крутая химера. Вижу заклятья, магию, энергии, могу изрыгать аурное пламя… И вот сейчас, следуя за бабушкой, еле передвигая неверными ногами, я вдруг оценила родственные связи. Странный сегодня день, неожиданный, загадочный.

Больничные коридоры мелькали перед глазами: белые, желтые, слегка розоватые. Их красили в разные цвета специально, чтобы обозначить назначения отделений. В розовые мне попасть не хотелось бы: там располагались реанимации. Заря, как всегда, двигалась стремительно, почти не замечая ничего вокруг. Я же сразу обратила внимание, что больничные коридоры полупустые. Редкие врачи попадались навстречу: обычные и маги энергии жизни. Медсестры, санитары, больные и родственники встречались нам по дороге лишь изредка. Заря свернула к просторному лифту, что приглашающе распахнул дверцы. Нажала верхнюю – чердачную кнопку. Ну ясно, отправляемся на стоянку, на крыше. Лифт остановился, двери разъехались, и мы очутились на площадке для парковки. Только теперь я узнала – где мы находимся. Загородную, дорогущую клинику «Вербе», названную так в честь ее основателя, я уже видела, даже здесь лечилась, после очередной спасательной операции. Клинику окружали парковые кущи: сотни пышных кустарников и деревьев, сплошь покрытые пестрыми цветами. Липы, апельсины, яблони, черешни, пальмы и гигантская банановая трава…

Белое, оранжевое, сиреневое, желтое… Радуга распростерлась в небе и на земле, словно небрежные мазки абстракциониста. Клумбы напоминали пестрые тюбетейки – столько цветов там насадили. Нас окутали запахи нектара: сладкие, кисловатые, медовые и терпкие. Ветер приятно теребил волосы, перебирал ветки, как гитарист – струны. Бабушка потянула за рукав халата в сторону своей зеленой машины. Этот гибрид легковушки и джипа запоминался надолго и сразу, а уж если Заря пролетала мимо, навеки оставалась в памяти водителя. Бабушка рулила как настоящая лихачка, утверждала, что так прогоняет депрессию. Вроде в ее возрасте многое приедается, от всего устаешь, ничего не волнует. А вот виражи перед носами встречных машин, громкие и смачные эпитеты шоферов, их попытки хоть как-то вырулить из ситуации, видимо, очень ее заводили. Думаю, не только ее одну. Просто не всех трясло от восторга, некоторых, боюсь – от сильного возмущения.

Мы разместились в просторном джипе, со столиками возле каждого кресла, прямо как в салоне пассажирского самолета. Бабушка лично такие заказывала. Она объясняла прихоть так. Мол, нравится мне путешествовать в небе, будто лечу не в машине, а в самолете. Отправляюсь на курорт, где солнце и море старым-добрым способом: долгим перелетом.

Автопилот Заря, конечно же, отключила. Села на свободное водительское место, и мы камнем сорвались с крыши больницы. Быстро пронеслись перед носом мерседеса, втиснулись боком между алым большегрузом и голубой иномаркой-легковушкой. Водители только ошарашенно пялились, радовались, наверное, что взяли управление. Автопилотам с такими маневрами не справиться: программа пасует перед человеческим фактором.

Когда мы понеслись в общем потоке, Заря делегировала управление машине, устроилась напротив и пояснила:

– Туристы спасены, выжили все. Ну кроме тех, кто погиб в катастрофе и падении в пропасть после ледопада. Наши все целы, истощены, но здоровы. Нам обещали выдать медали, якобы за помощь в правительственной операции. В общем, познакомимся с большими шишками, и гордо получим металлические украшения. Если захотим топиться – наденем. Легче уйдем под воду, быстрее…

Я пытливо вгляделась в лицо бабушки. Она прищурилась, покачала головой и произнесла как всегда прямо, слишком уж прямо и откровенно:

– Уверена, ты – пара этого лельдиса. Мой опыт подсказывает, что так оно и есть. Но мне не нравится работа агентов. В наших краях и так неспокойно. Сама знаешь – куча подпольных заведений, всякие маги подленькие водятся. Недавно обезвредили банду террористов. Кто его знает, сколько их, фанатиков? Очень не хотелось бы, чтобы мою внучку втянули в какое-то сомнительное предприятие. Я слишком долго живу на свете, многое повидала, многих схоронила, чтобы купиться на патриотические бредни. Давно не жажду помогать людям, а уж тем более – нашему государству. И внучкой дорожу, сама уж знаешь. Нет у меня больше никого из близких. Поэтому рекомендую хорошенько подумать, еще раз взвесить все «за» и «против».

Вот прямо также она отговаривала, когда я пробовалась в отряд медиков без границ. Только про правительство не заикалась. А после – вступила в команду Эргия.

Я безвольно откинулась на спинку кресла, мысли заметались с бешеной скоростью, собрать их в кучку никак не удавалось. Я – пара Вела? Она, что серьезно? Я не просто – объект желаний лельдиса? Нечто гораздо и несравнимо большее? Единственная женщина, с которой лельдис может теперь сочетаться браком, связать свою жизнь? Та, которой он никогда не изменит, просто не сможет, как и любой оборотень? Та, которую обожать не перестанет: больную ли, старую ли, стервозную, покалеченную? Сама не понимаю – почему услышанное вдруг произвело такое впечатление. Я только и думала, что о паре лельдиса, совсем упуская из виду другое. Высказывания бабушки на тему работы. Она вздохнула, помотала головой – опять не скрывая своего впечатления.