Валентина Савенко - Вдова мастера теней

Глубокий вдох, и я воскресила в памяти светлое чувство радости, когда мы с Эли играли у ручья в поместье, в прозрачных струях воды переливались крохотные радуги…

Ярость истерично взвизгнула, превратилась в алое облачко и растворилась в моей груди.

У меня потемнело в глазах, гулко застучала кровь в ушах.

Справлюсь!

Несколько раз моргнув, я сосредоточилась на следующем приятном воспоминании. Нацелилась на боль. Она всегда уходила неохотно. Пришлось к детским воспоминаниям добавить немного радости с выпускного бала, когда мы с Элизой, счастливые, танцевали с кадетами Военной академии, которых ради праздника допустили в стены Института благородных девиц.

Когда серое облачко, в которое превратилась боль, втянулось в мою грудь, я поспешно, пользуясь подъемом, царившим в душе, развоплотила тоску и безысходность.

Элиза вздрогнула всем телом, утомленно провела пальцами по своей щеке.

Посмотрев на часы, я со вздохом констатировала, что потратила на развоплощение без малого час. Именно поэтому старалась делать это незаметно. Исподтишка. Внезапно замершая посреди улицы девица выглядит слишком подозрительно. А когда люди чего-то не понимают, начинают задавать вопросы. Опасные вопросы.

Я помогла сестре переодеться в ночнушку, вытащила шпильки из ее прически, расчесала волосы. Осторожно уложила на кровать, накрыла одеялом и поцеловала в щеку.

– Отдыхай! Нам завтра рано вставать.

– У тебя получилось? – прошептала Элиза, обеспокоенно глядя на меня.

– Да. Завтра утром я стану женой Витора Алистера. – Смягчила новость. Хватит сестре на сегодня переживаний. Скажу завтра, что по контракту буду его вдовой. Мне еще сегодня с отцом разговаривать. Вряд ли он придет в восторг от скорости развития наших отношений с Витором.

– Так быстро? – изумленно выдохнула Элиза.

– Ему нужна… жена, – легкомысленно пожала плечами.

– Но ведь мы не аристократы? – недоверчиво заметила она.

Сестра не совсем права. Дедушка оставил нам возможность по желанию унаследовать титул. С восемнадцати лет. Но последние полгода на нас с Эли столько всего навалилось. Приставка к фамилии была совсем не тем, о чем мы думали. Дед дулся, демонстративно не навещал, запретив бабушке ездить в гости, но это было и к лучшему. Чем меньше народа в нашем доме, тем меньше опасность разоблачения. Эту истинную причину очередного взбрыка дедули я поняла не так давно. Слишком уж много раз он объявлял нам опалу после очередного спора с отцом.

– Для мастеров теней не играет большой роли, аристократка я или нет, – напомнила я сестре. – В остальном я его вполне устраиваю.

– Ты говоришь так, будто ты племенная кобыла! – возмутилась Элиза.

– Эли, мы уже говорили об этом. – Я со вздохом присела на кровать, погладила сестру по голове. И пока она не собралась с силами и снова не начала требовать отказаться от безумной затеи, добавила: – Брак будет фиктивным. Можешь не переживать, я ничем не рискую.

– А зачем ему тогда жена? – озадачилась Элиза, укладываясь обратно на подушку, с которой в порыве чувств поднялась.

– Не знаю. Может, у них есть традиция жениться до двадцати трех лет? – усмехнулась я, заметила радостный блеск в глазах сестры: – Прости, Эли, никаких свадебных платьев! – подняла руки в примирительном жесте.

– Но ведь!..

– Витор на этом настоял. – Поцеловав сестру в лоб, я погасила люстру, оставив только ночник в форме цветка жасмина на прикроватной тумбочке, и, пожелав Элизе сладких снов, отправилась к себе.

Отец взволнованно расхаживал по комнате. Я устало опустилась на кровать, покосилась на столик, занятый огромным подносом, заставленным всевозможной снедью. Папа меня явно переоценил.

– Получилось? – Отец сел в кресло напротив, нервно помассировал вначале костяшки пальцев одной руки, потом другой. Взлохматил пальцами волосы, дернул узел на шейном платке.

Он сильно переживал, что в случае моего замужества мастер вполне может захотеть консумировать брак. Было сложно убедить его, что в этом нет ничего страшного. Безусловно, мне неприятно думать, что моим первым мужчиной может стать незнакомый человек, но отцу я сказала совсем другое. А именно напомнила, что половина браков заключается по сговору родителей. И ничего, живут люди и нелюди. Мамина сестра, тетя Мэлори, была вполне счастлива. С мужем – взаимные чувства, хотя первый раз увидели друг друга на собственной свадьбе. Тетя всегда выглядела такой довольной; жаль, что ее больше с нами нет.

В общем, отца я уговорила… и себя уговорила.

К тому же выбора не было. Нам нужен мастер теней. А что касается близких отношений, Витор четко дал понять: как девушка я его не интересую. Даже если бы это было не так, мастер – весьма привлекательный молодой мужчина. Стеснения в его присутствии я не чувствовала. Он казался мне несколько… вымороженным, но кто бы хохмил и балагурил, ежедневно сталкиваясь со злобными порождениями эфира?

– Габи?

Я виновато улыбнулась отцу, поняв, что отвлеклась.

– Да… получилось. – Закатав штанины, я развязала ленты, скинула туфли и блаженно пошевелила пальцами ног. – Но не совсем так, как мы думали. Точнее, совсем не так…

Родитель подался вперед, облокотился о колени и нахмурился.

– Свадьба состоится завтра на рассвете в центральном столичном храме, – не рискнула начать с главного, побоялась. Отец был не в восторге от всей этой затеи. – Элиза поедет со мной в качестве компаньонки. Витор предложил мне контракт на две недели. Фикцию.

Темные отцовские брови сшиблись на переносице. Я нервно заерзала под взглядом серо-голубых глаз. Все равно придется сказать.

– Па, он предложил стать его вдовой. На две недели. Сказал, что это шутка. Я успею! Все получится! – поспешно выпалила.

Отец недоверчиво покачал головой, тяжело вздохнул, потер пальцами висок, искоса глядя на меня.

– Я не откажусь, – твердо сказала я.

– А я и не отговариваю, – невесело усмехнулся отец.

В этом мы с ним похожи. Всегда идем к своей цели.

Если бы были другими, все закончилось бы шесть месяцев назад. И никакой надежды на счастливый конец нашей «сказки». Мама это понимала и все равно периодически настаивала на своем. У нее элементарно не выдерживали нервы. Дочери аристократа, небогатого, но в энном поколении, такое простительно. Да вот только зельевара, добившегося всего в своей жизни самостоятельно, в том числе и руки дворянки, подобное положение вещей не устраивало. Его дочь тоже. По крайней мере одну. Иногда папа шутил, что я пошла в него, а Эли – в маму.

– Он сказал, зачем ему это нужно? – задумчиво проследив, как я решительно стискиваю кулаки, осведомился отец.

– Нет. – Я расслабилась.

– Шутка… – задумчиво повторил он.