Лариса Петровичева - Дракон выбирает невесту

Что я найду? Что мы все найдем?

– Тогда с братом объясняйся сам, – вздохнула я. – А то он собирается разбить мне голову, если я разобью тебе сердце.

Макс откинулся на спинку дивана и рассмеялся. Я вдруг подумала, что на самом деле он просто носит маску добродушного увальня, а под нею скрывается дракон, который умеет ждать и добиваться своего.

Дракон, чью голову хочет заполучить Кристиан Семеониди.

– Мое сердце не так-то просто разбить, – признался он. – Инга, ну мы же взрослые люди. Сумеем вести себя прилично.

– Что ты предлагаешь? – поинтересовалась я. Похоже, река жизни несла меня в какую-то непредсказуемую сторону – и я решила расслабиться и не бороться с течением.

Макс пожал плечами. Задумчиво скользнул пальцем по моему запястью, и я снова отметила, что в просторном холле никого нет. Должно быть, драконы действительно умели разгонять ненужных свидетелей.

– Для начала – просто провожу тебя домой, – сказал Макс. – Даже на кофе не зайду. Завтра сходим куда-нибудь. Например, в Кефалинский парк.

Кефалинский парк был весьма любопытным. Цивилизованное место с ровными дорожками, аккуратно подстриженной живой изгородью и аттракционами, но чем дальше от ворот, тем больше парк становится похож на лес, дикий и неухоженный. Если бы, например, Кристиан Семеониди предложил мне прогуляться в Кефалинском парке, то я была бы уверена, что он решил меня закопать по частям где-нибудь в чаще.

Вряд ли, конечно, Макс решил сделать что-то в этом роде. Хотя…

– Там, говорят, мафия закапывает трупы, – сказала я без обиняков.

Макс снова рассмеялся, и я вдруг поймала себя на мысли, что не хочу, чтоб он убирал руку от моего запястья. Будь что будет, может, и Эдвард тогда оставит меня в покое, и я сумею подтолкнуть его к бунтарке Милли, не испытывая внутренней дрожи.

– Мы не пойдем туда, где закапывают, – уверенно произнес Макс и, помедлив, добавил: – Ты мне действительно нравишься, Инга. Давно нравишься.

Признание прозвучало одновременно и трогательно, и настораживающе. От меня будто бы требовали дать положительный ответ – и в то же время не требовали.

– Ты хороший человек, Макс, – наверное, сейчас эти слова звучали по-дурацки, но я не знала, что еще сказать. – Давай все-таки попьем кофе. Сейчас.

Кофе мы так и не попили. Смартфон в кармане Макса издал то тоскливое щебетание, на которое так молятся нищеброды – поклонники фирмы с логотипом в виде надкушенной груши, и Макс, вынув его и посмотрев на экран, негромко сказал:

– Отец.

Я понимающе кивнула. Папаша Финниган прямо нутром почуял, что у младшего сына намечается романтическая ночь, и решил все испортить. Или наоборот – исправить.

– Да. Да, я понял. Уже лечу.

Проведя пальцем по экрану, Макс выключил смартфон и печально посмотрел на меня, словно хотел извиниться и не знал, как это сделать. Я понимающе кивнула и поднялась с дивана. Пожалуй, мне лучше будет поехать домой, принять душ и лечь спать. И не думать ни о драконоборцах, ни об Эдварде, ни об отборе невест – я уже начала жалеть, что вообще влезла в это дело.

– Тебе пора, – сказала я.

Хотела было добавить про послушных мальчиков, которые сразу же идут на горшок и в кроватку, как только родители прикажут, но промолчала. Это бы снова обидело Макса, а я не хотела его обижать. Он мне нравился.

– У отца есть пара вопросов, которые надо обсудить, – признался Макс, и мир вокруг нас тотчас же пришел в движение. Со стороны служебных туалетов вывернул охранник, деловито поправляя ремень, с лестницы ссыпались стажерки отдела новостей, звонко стуча каблучками, и лифт распахнул пасть, выпуская девчушку, которая сегодня подавала нам кофе.

Рабочий день закончился. Народ расходился по домам.

– Ничего страшного. – Я улыбнулась настолько доброжелательно, насколько могла. – Лети. Завтра поедем в парк.

Макс поднялся с дивана и быстрым шагом направился к прозрачным дверям выхода. Через несколько мгновений со ступеней в небо рванула огненная комета. Невольные свидетели драконьего полета смотрели зачарованно и испуганно. Вроде бы не такая это и редкость, а все равно завораживает, и стоишь с раскрытым ртом, как деревенский дурачок, впервые попавший в большой город.

Я вздохнула и тоже побрела к выходу, надеясь, что время еще не такое позднее и можно поймать такси. Вряд ли Эдвард Финниган снизойдет до того, чтоб подвозить до дома женщину, которая отказала ему дважды.

Такси стояло неподалеку, доброжелательно подмигнуло мне зеленым огоньком. Вот и хорошо. Я скользнула на заднее сиденье и подумала, что Макса очень тщательно контролируют. За ним словно ведется круглосуточная слежка. Он доставил меня до дома в драконьем обличье – и Эдвард сразу же об этом узнал. Только-только мы решили перевести наши приятельские отношения в горизонтальную плоскость – сразу же возник папаша Финниган. Я была бы не я, если б не заподозрила, что дело нечисто.

Когда я расплатилась с таксистом и шагнула на дорожку к дому, то ее почти сразу же перечеркнула черная тень, скользнувшая откуда-то из кустов цветущей сирени. Я бегло просканировала ситуацию: таксист уехал, все окна в домах черны – соседи, похоже, уже спят – только на углу приглушенно светится неоновая вывеска круглосуточной кофейни. Мне хватит десяти секунд, чтоб туда добежать и вызвать полицию.

Но я никогда не убегала.

Я шагнула вперед, опустив руку в карман. Ничего там особенного не было, только детская игрушка под названием вопилка. Сожмешь ее – и она заревет так, что с неба звезды попадают. Как правило, этого достаточно, чтоб на время дезориентировать нападающего и суметь убежать. Убивать я все равно не умею.

– Добрый вечер, фрин Инга, – сказала тень голосом Кристиана Семеониди. – Вернее, уже ночь.

Я выпустила из пальцев вопилку и ответила:

– Вы меня напугали, фро Кристиан.

– Бросьте. – Кристиан вышел на дорожку и неторопливо пошел рядом со мной к подъезду, каким-то босяцким жестом спрятав руки в карманы. – Разве что-то может вас напугать? Вы приятельствуете с драконами, куда уж страшнее-то.

Чужая рука мягко погладила меня по спине – там, где было родимое пятно. Ощущение было таким, словно покупатель придирчиво выбирает кусок мяса на лотке.

– Я живу в опасном районе, сами видите. – Я дернулась, стряхивая чужую руку.

Когда мы вошли в подъезд, то я чертыхнулась: света не было. Должно быть, местные огольцы снова разбили лампочки.

Дверь подъезда захлопнулась за Кристианом, и стало совсем темно.

– Боитесь темноты? – Кристиан истолковал мою заминку единственно возможным образом.

Я замерла возле лестницы и несколько секунд не могла пошевелиться.

Тьма не была абсолютной. Глаза привыкали к ней, и я видела очертания стен, перил и ступеней. Вот двери лифта, вот квартиры первого этажа, вот большой цветок, за которым ухаживает консьерж. Но все равно это была тьма.