Надежда Кузьмина - Ведьма огненного ветра. Ответный визит

– Давай поговорим об этом после того, как я познакомлюсь с твоей семьёй, хорошо? Это же совсем скоро, да?

Он кивнул, чело прояснилось.

Под полозьями нашей кареты скрипел снег, я зевнула и поняла, что уплываю в сон под мерное покачивание. Ой, я так и не спросила, куда мы едем. Ну и ладно, приедем – разбудят.

Ехали мы три дня – зимой дорога тянется дольше. Оказалось, что путь наш лежит в деревушку под названием Барылба, в горах над которой и завелась нечисть.

Когда мы добрались до цели, я поняла, отчего мы так спешили. Деревенька состояла из двух улиц, и у половины домов той, что была ближе к горе, лежал нетронутый снег. То ли жители погибли, то ли сбежали загодя. Впрочем, бо́льшая часть пропавших обнаружилась в деревенском Храме – скамейки были сдвинуты к стенам, а всё пространство в центре занимали уложенные рядами на каменном полу набитые соломой матрасы. По узеньким проходам между ними, играя, бегали дети. Нам обрадовались все, а больше всех – священник. Пожилой благообразный дяденька с добрыми глазами искренне переживал за прихожан и страшно беспокоился, хватит ли у него святости, чтобы отпугнуть страшного духа.

– Где он может быть, представляете? – задал вопрос лорд Тиурра.

– Выше в горах есть лес, где много оленей и даже туров, – задумчиво пожевал губами священник. – Наш лорд поставил там охотничий дом и иногда приезжает с гостями. Кстати, недавно целая кавалькада проскакала, но как они возвращались, я не видел.

Мы переглянулись. Похоже, вот и ответ.

– Если появился морозный дух, то вряд ли в лесу остались олени, – сухо оборонил лорд Тиурра.

Я только вздохнула.

На ноги пришлось нацепить плетёные из ивовых прутьев снегоступы. Двигаться в них было непривычно – приходилось ступать враскорячку, высоко поднимая колени, а следы оставались такие, словно мамонт прошёл. Но иначе тут было никак. Хаос прыгнул с крыльца в снег – и немедленно утонул по кончик хвоста. Пришлось выкапывать и утешать. Но фамилиар всё равно заявил, что хочет с нами. Ладно, пусть идёт, точнее, едет на мне верхом. Я уже давно поняла, что корзина – не самое удобная тара для переноски тяжеленных котиков, и сшила для походов суму с двумя лямками, которую надевала на спину. Рыже-полосатая башка торчала у моего уха, лямки оттягивали плечи, но зато было весело – пассажир всю дорогу комментировал происходящее.

Естественно, лорд Тиурра предложил помощь – и получил отказ. Это моя полосатая радость, мне и тащить. Пусть несёт колбасу, такое я могу ему доверить. Хотя немножко завидно: Кай вон радостно порхает, и ему все сугробы и обрывы – ровная дорога. Ничего, когда-нибудь я тоже так смогу, буду летать в обнимку с котом по небу!

Но пока пришлось ковылять на снегоступах. В гору. Долго. Мне и раньше было не холодно, а теперь просто стало жарко – со лба катился пот, лицо горело. Скоро мы уже куда-то придём?

«Что пыхтишь, как старая бабка?» – подбодрил меня кот.

Обернулась:

«Щассс договоришься! Своим ходом пойдёшь!»

«Тогда не пыхти».

Угу, спорить с котами – дохлый номер. Мой полосатый паразит приходил в чувство, только если я его отправляла в полёт с кувырками кверху брюхом. Но после такого со мной сутки не разговаривали, только шипели.

Наконец мы выбрались на дорогу, о которой говорил священник. Снега в последние дни не было, поэтому ведущие в одну сторону – в гору – следы подков видны были ясно. Значит, по ним и пойдём.

– Не хочешь отдать мне Хаоса, Эль? – обернулся идущий впереди обидно бодрый лорд Тиурра.

Я упрямо мотнула головой. Полпуда вредности, висящие за моей спиной, гнусно захихикали.

Лезли в гору мы часа два, не меньше. Единственное, чем я могла помочь, – это создать вокруг нас небольшой островок безветрия, где не было ни позёмки, ни летящей в глаза снежной крупы. Но ноги казались неподъёмными, и каждый новый шаг давался с трудом. Когда склон закончился, и впереди замаячил заснеженный лес с островерхим домом на краю, я чуть не зарыдала от радости. Плевать, что там, в этом доме, но я наконец-то смогу отдохнуть!

Лес встретил нас тишиной. Не той, обычной, когда пересвистываются птицы, стучит дятел, мягко падает с еловой лапы сброшенный прыгающей белкой снег, а глухой, мёртвой. Только скрипело какое-то дерево вдали, да шумел ветер.

– Вот тебе и олени… – философски заметил лорд Тиурра.

Но пропавшие олени и аномально молчаливый лес были не самым худшим. Ужас начался, когда добрались до охотничьего дома. Сначала мы заглянули на конюшню, где увидели ряды мёртвых лошадей в стойлах и у коновязи, а рядом – замёрзших конюхов и егерей. Известно, что лошади могут спать стоя. Эти стоя застыли, только сквозняк – и почему-то это было особенно жутко – ерошил гривы и шевелил хвосты. Часть людей попадала и лежала, кто на боку, кто ничком, но один парень, совсем молодой, остался сидеть на корточках – губы белые, невидящие глаза открыты и смотрят в пространство. Боюсь думать, что нас ждёт в доме…

– Эль, ты ничего не забыла? – выдернул меня из раздумий голос лорда Тиурры.

– Забыла? – переспросила я, пытаясь понять, что имеет в виду наставник. Хаос сопит в ухо, не потерялся. А больше ничего существенного у меня вроде и не было.

– Тогда спрошу прямо: моя ученица соображает, что, идя на нежить, нельзя забывать о магическом зрении? Я ошибаюсь, или ты ни разу не переходила на него с тех пор, как мы вылезли из кареты?

Ох. Ну я и дура! А нагоняй более чем заслужен. Ведь не будь рядом лорда Тиурры, подобная беспечность могла бы оказаться роковой. А ещё я умела видеть магию пальцами – но тоже почему-то об этом не вспомнила. Похоже, дело было в том, что сейчас светило солнце, а мы шли по открытому пространству – такая обстановка никак не сочеталась с мыслями о потустороннем. Но теперь я запомню свой промах и второй раз ошибки не повторю.

– Спасибо, Тир.

Хаос ехидно хихикнул над ухом.

В ответ я подпрыгнула, хорошенько встряхнув мешок с котом. Полосатая нечисть обиженно зашипела.

Глаза не видели ничего. Но пальцы утверждали, что в глубине леса что-то есть. И оно смещается, как бы перетекает, словно облако. Очень большое, замечу, облако. Правда, форму пока уловить не выходило.

– Давай поглядим, что в доме. В лес, я думаю, не пойдём, морозный дух сам прилетит к нам, как только почует жизнь.

Кивнула. Честно говоря, заходить в дверь не хотелось, несмотря на то, что икры ног горели от усталости. Да, гибель от холода, если так можно выразиться, – чистая смерть. Но смерть – она смерть и есть, и радовать не может по определению.

Но идти пришлось.