Елена Счастная - Жена в наследство. Книга вторая

– Значит, всё же это было умышленно, – вслух завершил рассказ мастера Хилберт.

– Скорей всего. Но это ещё не всё. – На этот раз Ваартиг провёл пальцем вдоль нарисованного лезвия, тоже щедро исчерченного знаками. – Здесь всё гораздо сложнее. Какая-то бессмыслица. Что-то про другой мир. Про путь без возврата. Про небытие. Думаю, тут ошибок в заклинании ещё больше, потому суть теряется. Я не могу чётко понять, что здесь написано и к чему могло привести.

А вот это ещё интереснее. Даже такие смутные и путаные рассуждения подтверждали рассказ той, кто назвала себя Полиной. Хилберт ещё раз прокатил её имя в голове. Вспомнил её глаза, смотрящие на него твёрдо и в то же время с ожиданием. Кого обманывать? Хилберт поверил ей ещё до рассказа мастера. Потому что хотел поверить.

Но хорошо бы узнать подробнее о кинжале.

– Вы ещё попробуете разобраться?

– Конечно. Но пока я в очень большом замешательстве. – Мастер потёр подбородок. – Мне бы мог сейчас помочь один человек. Но… К сожалению, он, скорей всего, уже сгинул в Пустоши. За эти годы.

– Лодевейк Хетзанд? Один из немногих Драконов, что оказался химерой?

Мениэр Ваартиг огляделся слегка боязливо, будто их кто-то мог подслушать, а потом наказать за такие разговоры.

– Конечно, он сам виноват. За все эти его эксперименты… но он хорошо знал язык оудов.

– Вряд ли он стал бы вам помогать, мениэр.

Хилберт снова выпрямился и встал, собираясь уже уходить. Нельзя медлить. Пора собираться в Шадоурик. Уж после всего, что выяснилось, и подавно.

– Может, и стал бы. Кто его знает, – покачал головой мастер.

– Если вы разберётесь в этом, сумеете повернуть эту «реку» обратно?

Тот замялся, пряча взгляд.

– Я не уверен, что это возможно, Хилберт, – назвал его просто по имени. Так случалось, когда мастер просто забывался в своих размышлениях. – Это смог бы сделать тот, кто нанёс на кинжал эти знаки. И сама вроу ван Берг. Без её согласия ничего не выйдет. Потому вам нужно найти истоки того ритуала, который провела она. Или кто-то с её помощью, ведь ранить её мог и другой. А она просто не хочет его выдавать. По каким-то своим причинам…

Хилберт покивал. Наверное, ему нравилась мысль, что Полина просто оказалась жертвой заговора. Жертвой доставшегося ей тела. Напуганной, вынужденной молчать о том, кто она на самом деле, лишённой надежды на то, что ей поверят. Последние сомнения ушли, как ни мало их вообще было. Теперь он хотел увидеть её – как можно скорей. От одной мысли об этой далёкой и загадочной девушке у него дыхание словно шире становилось, переставая помещаться в груди. Он больше не мог карать её бездумно. Обвинять, приписывая ей козни Паулине. Он хотел понять Полину – или умереть уже, если его голова разлетится на куски от напряжения в бессмысленной попытке это сделать.

– Тогда я жду от вас следующих вестей. Но в ближайшее время, возможно, даже завтра, я уеду в Шадоурик. А потом привезу жену обратно. Либо вам придётся срочно возвращаться в ваш гарнизон.

– Поищите в Шадоурике следы того умысла, что привёл ко всему этому. Думаю, они должны отыскаться именно там, – на удивление спокойно и благожелательно посоветовал мениэр Ваартиг.

Хилберт вернулся к себе. И до самого вечера слушал отчёты о том, как восстанавливают порядок в Волнпике. Распоряжался насчёт того, куда отправить шкуры убитых в разных частях замка порождений: тоже вопрос важный. Придётся в этом ещё и держать ответ перед антреманном, как бы ни хотелось, чтобы он исчез с глаз надолго.

Со всем насущным удалось разобраться окончательно только к самой ночи. Теперь спровадить отсюда Феддрика – и можно выезжать в Шадоурик. Ведь Полина как раз уже добралась туда, а оставлять её надолго без присмотра опасно.

Хилберт запер дверь, чтобы никто без особой нужды не тревожил, а то бывает, что приведёт кого такое рвение, что могут и в покои ворваться – не слишком озаботятся тем, что ночь за окном. А она была сегодня особенно тёмная и ветреная. Плывущие по небу тучи зловеще подсвечивались Шадовым Оком, отчего всё вокруг казалось частью Пустоши, хоть она была с другой стороны замка. Все они поглощаются постепенно ею – дорогой, по которой пронёсся когда-то Вздох Шада. Как ни пытаются Стражи сдерживать Пустошь, а Волнпик уже скорее принадлежит ей, чем человеческому миру. Такой же затхлый, пыльный и мёртвый, несмотря на наполняющую его людскую жизнь, которая никак не желает сдаваться.

И чем дольше Орден будет без Главы, тем сильнее Пустошь заполнит собой всё, укоренится здесь так, что только и успевай отбиваться от порождений, которые полезут со всех щелей. И казалось бы, Хилберт мог теперь спокойно покинуть этот замок и появляться в нём только время от времени – но с горечью понимал, что и сам уже пророс здесь. И это опасное чувство: нужно от него избавляться. В Стормастайге будет лучше.

Ополоснувшись ко сну и уже собираясь ложиться, Хилберт ещё немного постоял у окна, глядя, как каменная осыпь холма будто плывёт среди тумана, что стелился по дну долины. Он видел в мелких квадратах стекла своё раздробленное отражение, удивительно точно передающее его внутреннее состояние последних месяцев. Он был раздробленным, почти перемолотым в пыль. И только Полина, неожиданно появившись на месте нежеланной жены, смогла собрать его воедино снова. Стала бы Паулине поступать так же? Теперь его терзали большие сомнения на этот счёт. А отделившись от жены, Хилберт вновь начинал рассыпаться.

Паршивое ощущение. Он не хотел зависеть от неё, но зависел. После свадьбы и близости с ней уже не смог бы сказать, что она только средство для достижения некой цели и получения силы. Она нечто большее – проклятие его, наверное. Даже несмотря на то, что душа её из другого мира. Может быть, поэтому – ещё больше.

Хилберт моргнул, сбрасывая задумчивость, когда в дверь постучали. Поначалу он решил, что отвечать не станет. Пусть идут к гаргу в задницу. Всем не мешало бы отдохнуть в эту ночь. Но стук повторился, а за ним тихо прозвучал мягкий умоляющий голос Ренске. Она просила впустить её. Что за?.. Откуда она тут взялась?

Хилберт прошлёпал босыми ногами к двери и, схватив ключ с маленького столика – он никогда не оставлял его в замке, – открыл.

Ожидал всего чего угодно. Обвинений, упрёков и ревности. Но вовсе не того, что Ренске вдруг бросится к нему и вмиг повиснет на шее, тыкаясь лицом в плечо. Она дышала так, будто бежала пешком из самого Ривервота.

– Я как узнала, что на Волнпик напали… – забормотала тихо, сбивчиво. – Сразу приехала. Я боялась, что тебя ранили… Или Феддрика.

Хилберт попытался оторвать её от себя, чтобы заглянуть в лицо. Наверное, надеясь понять, насколько искренни её слова. Насколько натуральна её тревога, потому что, зная о явных намерениях антреманна, можно было решить, что Ренске к тому тоже причастна. Даже скорее всего. И хороший вопрос, чего в её поведении больше: чувств, в которых она клялась не раз, или воли брата?