Анастасия Маркова - Большая (не)любовь в академии

Сердце тут же затопила волна благодарности. Невзирая на судебное предписание, она все-таки нашла способ помочь мне с деньгами. Материнская любовь и самоотверженность зачастую не знают пределов.

– Хорошо заштопала? Как долго я смогу в нем проходить? – спросила я, затаив дыхание.

– До весны продержишься. Ты, главное, руки в карман часто не опускай, а то дыра снова появится. И носи бережно! Новое никто не купит, – заключила она с тяжелым вздохом.

– Спасибо, мама, ты у меня самая лучшая, – я склонилась над ней и поцеловала в щеку.

Тонкий аромат фиалок мгновенно коснулся моего носа. Он всегда ассоциировался у меня с заботой, теплом и уютом. Как же мне будет его не хватать!

– Хоть бы пристав ничего не заметил. Правда, я для надежности позвала твоего дядюшку. Надеюсь, его присутствие возымеет должное действие на стражника и досмотр багажа пройдет гладко. Меган, не стой! Собирайся. Упаси маги, не хватало тебе еще завтра опоздать на работу. Иначе точно придется сухари сушить.

– Слушаюсь, леди Хант! – воскликнула я, смеясь, и положила в ридикюль несколько артефактов. Без них мне очень туго придется в ближайшее время.

Стоило закрыть сумочку, как после предупредительного стука вошли двое слуг и забрали первый сундук. На душе сразу стало тоскливо.

– Вы будете меня навещать? – поинтересовалась я, проводив лакеев долгим взглядом.

– Как получится, дорогая. Сама знаешь, на твое посещение стоит ограничение, – она поднялась с пуфика и попыталась улыбнуться, но улыбка вышла грустной и вымученной.

Маму следовало немедленно подбодрить, а то она совсем, бедная, раскисла. Я снова подошла к ней и легонько обняла. Хоть я и не была маминой дочкой, ее тепло успокаивало.

– Только не переживай из-за меня. Я не пропаду. Жильем обеспечат, в столовой покормят. И все бесплатно. На одежду тоже особо тратиться не придется. Представь, что я не закончила академию и мне предстоит еще один год обучения.

– Меган, будь осторожна, – в ее голосе слышалась неподдельная тревога и озабоченность. Черные глаза подозрительно мерцали. – Не вляпайся в очередную историю, иначе погубишь свою жизнь.

Едва я открыла рот, чтобы заверить маму, что ей не стоит ни о чем волноваться, как наше уединение было нарушено – вернулись слуги. Они молча забрали второй сундук и торопливо покинули комнату. Пришел и мой черед ее покинуть.

– Подожду тебя на улице, – скороговоркой сказала мама и исчезла из виду. Наверняка она догадалась, что мне хочется побыть одной. Всего минуту…

Я посмотрела в зеркало на свое отражение, поправила кружевной ворот, скрывавший мой ошейник, обвела беглым взглядом любимую спальню, схватила с кровати ридикюль и решительным шагом направилась к выходу. Невзирая на трудности, которые мне предстояло в будущем преодолеть, я не сожалела о содеянном.

На улице выстроилась целая процессия. Все с мрачными лицами ожидали виновницу «торжества». Стоило мне появиться в парадных дверях, судебный пристав вздохнул с облегчением, стер со лба выступившую испарину и только тогда подошел к стоявшим на земле сундукам. Как мама и предполагала, присутствие дядюшки его заметно нервировало. Мужчина только для вида открыл тяжелые деревянные крышки, явно не собираясь рыться в женском белье, сделал карандашом какие-то пометки в блокноте и дал прислуге указание загрузить багаж в карету. Можно было перевести дыхание.

Настал момент прощания. Первым ко мне подошел отец. Судя по его суровому выражению лица, меня ожидало очередное нравоучение. Словно их за последние две недели было мало. Ничего, одним больше, одним меньше… Переживу!

– Меган, – начал он и замолчал, призывая к вниманию. – Тебе следует знать, что дела у меня сейчас идут не очень, так что прошу: думай головой, прежде чем в очередной раз что-нибудь выкинуть. Ты девочка смышленая, но больно безответственная. Еще одного подобного скандала не выдержит ни мой кошелек, ни наша репутация. Постарайся продержаться год без своих вывертов. Слишком многое нынче поставлено на карту, и только от тебя зависит будущее всей семьи. Думаю, ты уже убедилась, насколько Моррисы влиятельны. Одно их слово – и твоего брата вышвырнут со службы. Никто и не посмотрит на его заслуги. Да и с Джеральдом будь поласковее. Если бы не он, все закончилось бы гораздо хуже.

«Если бы не он, мне не пришлось бы покидать сегодня отчий дом», – промелькнула мысль, но вслух я сказать подобное не осмелилась. Слишком много лишних ушей было рядом…

– Хорошо, папа. Вот увидишь, я не подведу, – пообещала я, когда он замолчал.

– Очень надеюсь на это, дочка, – одним резким движением отец притянул меня к себе, хотя он редко позволял себе проявлять эмоции на виду у всех.

Следующим ко мне подошел Эдгард. Синяя форма была ему к лицу, придавала некий ореол загадочности. Брат пользовался популярностью среди женщин. Но несмотря на этот факт и свой возраст, а совсем недавно ему исполнилось двадцать семь, он, как и Джеральд, жениться не торопился.

– Держись, кнопка! – Эдгард дотронулся указательным пальцем до кончика моего носа и подмигнул.

– Держись, – хмыкнула я. – Легко сказать.

– Не ворчи и не забывай, о чем мы с тобой говорили.

Брат крепко сжал меня в объятиях, и уже в следующее мгновение разжал их, чтобы позволить попрощаться со мной Джеральду, который очередной раз за день завладел моей рукой и только затем поцеловал в щеку, пообещав, что мы скоро увидимся.

Дядюшка, как истинный судья, наказал не забывать о приговоре и уже шепотом добавил, чтобы не придавала значения случившемуся. Казалось, его позабавила царившая после пожара суматоха.

Мама старалась улыбаться, но в уголках глаз постоянно собирались слезы, которые одна за другой стекали по щекам. Мередит также не осталась в стороне. Она обхватила меня за талию своими худыми ручками и прижалась головой к животу. Я легонько потрепала ее по светлой макушке, глубоко вздохнула, стараясь подавить обуревавшие меня эмоции, и направилась к покрытому черным лаком экипажу, запряженному парой гнедых лошадей. Отец не поскупился и велел подготовить лучшую карету, которая у нас только имелась.

Я помахала родным на прощание из окошка и откинулась на шелковые подушки. Вскоре экипаж выехал за ворота поместья, по обеим сторонам которых стояли каменные статуи магов с огненными шарами в руках. Они словно оберегали род Хантов от ненастий. Вот только две недели назад им, похоже, кто-то накинул повязки на глаза. А может, с заходом солнца они впадают в глубокий сон?

Намереваясь расположиться поудобнее, потянулась к туфельке и… замерла, поскольку уловила боковым зрением радужное мерцание в противоположном углу кареты. Помимо меня здесь определенно кто-то был. В душу закрался холод.