Софи Джордан - Строптивый и неукротимый

Стерев широкой ладонью грязь с угловатого лица, он прорычал:

– Тысяча чертей, а это за что?

– Уравниваю счет, – ответила она, отступая, когда он сделал один шаг вперед. Потом второй.

Топкая грязь на дороге для него не была препятствием. Двигаясь мягко, как леопард, он легко сокращал расстояние между ними.

– И что, ослепив меня грязью, вы уравняли его? – Он потянулся к ее руке.

Порция отпрянула, сторонясь этих цепких пальцев, потеряла равновесие и упала. Снова. Возмущенный писк сорвался с ее губ, когда она с громким шлепком плюхнулась в земляную жижу.

Он рассмеялся. Насыщенный, мощный звук, смешавшийся с далеким громом. Сердито сжав губы, она снова сгребла рукой пригоршню грязи, но остановилась, когда он покачал пальцем.

– Не надо.

Короткие слова упали в воздух словно тяжелый камень, заставив ее замереть.

Густая грязь начала протекать у нее между пальцев, пока она смотрела на него. Решительный, безжалостный вид незнакомца не оставлял сомнения в том, что он отомстит, если она снова бросит ему грязь в лицо. Этот человек чем-то напоминал пирата. Или разбойника. Путаясь в мокром плаще, Порция отступила еще дальше.

– Просите прощения! – потребовала она. Разбойник или не разбойник – у нее нет желания мириться с его неучтивостью.

– За что? – фыркнул он и сложил руки на груди. – Тут вы виноваты. Идти прямо посреди дороги, не глядя…

– Я? – перебила его она, поднявшись. – Да вы с ума сошли!

В нем произошла едва заметная перемена. Он на мгновение напрягся. Потом сделал глубокий вдох, от которого его и без того широкая грудь стала еще шире. Короткая тишина наступила и повисла, пока он, сверкая глазами, взирал на Порцию. Она ждала, затаив дыхание и глядя на него сквозь пелену дождя.

Наконец он ответил, едко, пожалуй, даже насмешливо:

– Если еще и не сошел, то очень к этому близок.

Борясь с нервной дрожью, она бросила в ответ:

– Оно и видно… Нормальный человек разве станет нестись из-за поворота, как на пожар, вовсе не задумываясь о тех, кто может идти по дороге?

Желваки скул мужчины опасно заиграли. Дождь стекал по его лицу, смывая последние остатки грязи, но он ни разу не мигнул.

– А разве нормальный человек станет гулять посреди дороги в такую отвратительную погоду?

– Можете быть уверены, я здесь оказалась против собственной воли. Моя карета застряла в грязи дальше по дороге.

Уголки его красиво очерченного рта неодобрительно подобрались. Пока он хмуро смотрел на нее, ветер трепал пряди его длинных волос, при этом они бились о лицо и шею. Эти темные блестящие волосы напомнили ей шкуру морского льва.

– Где ваш кучер? – осведомился он.

– Не имею ни малейшего понятия. – Порция приподняла ставшие непомерно тяжелыми юбки и заговорила самым любезным, бабушкиным, тоном. На такой переходила ее бабуля, когда разговаривала с человеком, общение с которым считала ниже своего достоинства. – Не будете ли вы столь любезны и не отойдете ли в сторону? Мне нужно добраться до деревни, пока не стемнело.

Он не сдвинулся с места, поэтому Порция сама обошла его и начала продвигаться дальше.

– Стойте! – приказал он. Его большая рука сжала ее локоть.

Порция с изумлением уставилась на твердые пальцы, обхватившие ее руку, удивительно длинные и элегантные, с ровно обрезанными ногтями. Они обожгли ее кожу даже через плащ. Мужчины не прикасались к ней, по крайней мере по своей воле. Никто не позволял себе с Порцией такой фамильярности. Уж о подобных вещах она позаботилась. Разумеется, незнакомец не знал об этом. Не знал установленных ею правил.

Посмотрев ему в лицо, она сглотнула, с тревогой подумав о том, что они здесь совсем одни. О том, что она находится полностью в его милости. Коснувшись обвисшего поля шляпки, Порция произнесла своим самым твердым голосом:

– Отпустите меня, сэр!

В эту секунду шум дождя, падающего на землю и камни, усилился, превратился в мерный гул, заполнивший промежуток в разговоре.

Фигура мужчины слегка смазалась, утратила четкие очертания… Вся, кроме глаз. Они горели сверхъестественным светом сквозь пелену дождя.

– А вы дама с характером, не так ли, маленькая мисс Грязнуля? – язвительным голосом произнес бестелесный незнакомец.

С характером? Ее так еще никто не называл. Капризная, эксцентричная, даже странная, но только не с характером. Быть может, Порции, не дай бог, все же передались какие-то черты натуры бабушки, старой фурии?

– В такой дождь вам нельзя идти в деревню, – сказал он, наклонив голову и внимательно осматривая Порцию.

Она содрогнулась от мысли о том, какой жалкий вид имеет. А тут еще ветер, словно услышав мысли девушки, подул с новой силой, едва не сбив ее с ног.

Незнакомец вздохнул – похоже, принял какое-то непростое решение. Расправив квадратные плечи, он сказал:

– Я отвезу вас туда.

– Вы?

Она заморгала, борясь с настырным дождем, и почувствовала, что он улыбнулся, когда ответил:

– Да, я.

Снова поправив непослушную шляпку, Порция подняла подбородок.

– Почему я должна соглашаться на поездку с человеком, который сам признал, что он сумасшедший?

Улыбка растаяла, и его взгляд снова сделался суровым.

– Потому что со мной вы доберетесь до деревни всего за десять минут, а если пойдете пешком, то за неделю.

Гм. Дельное замечание для сумасшедшего. Да и, честно говоря, Порция слишком устала, чтобы не принять это предложение. Что угодно, лишь бы оказаться в укрытии. Пусть там будет тепло, сухо и земля не чавкает под ногами.

– Что ж, хорошо, – заявила она и прошла мимо мужчины.

Его жеребец, на несколько ладоней [1] Ладонь (hand) – здесь : английская мера длины, равная четырем дюймам, то есть примерно 10 см. В наше время используется только для измерения роста лошадей. ( Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное. ) выше самой высокой лошади, на которую девушке приходилось садиться, покосился на Порцию с недоверием. Она остановилась, тоже глядя на огромное животное и гадая, как на него взобраться без подставки. Опытная наездница, Порция обычно садилась на лошадь без помощи, но только не в таком виде, как сейчас, когда пропитанные водой и покрытые грязью юбки тянули ее вниз, а раскисшая земля жадно засасывала ботинки.

Она подошла ближе и взялась за черную гриву, чтобы подняться в седло. Однако у жеребца, как видно, были другие планы. Он опустил к ней голову и показал зубы. Порция шарахнулась в сторону, едва избежав клацающих челюстей.

– Животное! – воскликнула она пораженно и почему-то обиженно.

Крепкие руки взяли ее за талию и боком усадили на коня, прежде чем она успела возразить. После этого мужчина запрыгнул ей за спину и перекинул ее ноги себе через бедро, как будто она была тряпичной куклой, которую можно крутить как угодно.