Кэйтлин Битнер Рот - Внезапная страсть

– Какой замечательный сегодня день, Мари. Будь добра, открой дверь в галерею, чтобы доносился запах роз, а не стряпни.

Мари распахнула французское окно. В комнату влетел легкий ветерок и принялся играть кружевными шторами. Легкая ткань затрепетала, словно крылья бабочки. Головокружительный аромат цветов смешался с доносившимся из кухни пряным духом.

– Весной так чудесно, правда? Цветы распускаются. Все выглядит таким чистым и свежим, а вечерами еще достаточно прохладно, чтобы уютно устроиться в кресле у камина. Я рада, что осталась в живых. За год все так изменилось.

Мари присела на стул возле ванны и начала расчесывать густые локоны госпожи.

– В первые месяцы ваши волосы казались безжизненными и больше походили на мочалку.

– Это потому, что сама я чувствовала себя безжизненой.

– А сейчас цвет напоминает крепкий кофе. И как блестят! Кажется, что отсвечивают золотом. Любовалась бы вечно. Да и на вас тоже приятно посмотреть, ничего не скажешь. – Мари умолкла и сосредоточилась на работе.

Селина глубже опустилась в ванну, закрыла глаза и погрузилась в доносившиеся с плантации звуки и запахи. Из забытья ее вывели гулкие удары колокола: три, потом еще три. Сигнал означал, что капитан колесного парохода остановился у берега, чтобы высадить пассажиров.

Мари вскочила.

– Ах господи! Три удара, не два – значит, это не груз, а люди. Неужто мисчи Тревор приехал так быстро?

Снизу донесся топот множества ног.

– Тревор вернулся! – крикнул Линдзи возле двери, а в следующую секунду на лестнице послышался звук быстро удаляющихся шагов.

Селина стремительно села; сердце почему-то отчаянно стучало.

– Ты же сказала, что молодой господин приедет на вечернем пароходе!

Мари взволнованно забегала по комнате.

– Ах, госпожа Селина, как же мне успеть одеть вас и причесать, пока он дойдет от пристани до дома?

– Ради бога, успокойся. Так точно ничего не успеешь. Лучше подай полотенце. – Селина встала, обернулась полотенцем и вышла из ванны. – Не собираюсь приветствовать твоего дорогого мисчи Тревора вместе со всеми. Знакомство может состояться во время… – Она взмахнула рукой. – Во время его любимых гамбо и джамбалайи.

Она вытерлась и взяла с кресла лавандовое муслиновое платье. Какое облегчение сменить, наконец, удручающий черный цвет, который носила весь год!

– Как, по-твоему?

Мари стояла возле кровати, нервно теребя белоснежный передник, и смотрела, как обнаженная госпожа летает по комнате.

Не обращая внимания на служанку, та выбрала широкий фиолетовый пояс и подходящие по цвету кожаные туфли.

– Ну вот, теперь все в порядке. Помоги одеться и иди. Волосы подождут до вечера.

Мари нахмурилась и протянула сорочку.

– Не стоит бегать голой перед открытой дверью, когда приехал мисчи Тревор.

– Эта часть дома не просматривается, – успокоила Селина, пока Мари шнуровала корсет. – Ему ведь незачем разгуливать по галерее мимо моей комнаты, правда? Тем более, как ты сказала, он не станет надоедать той, которая этого не хочет.

Мари рассмеялась забавной имитации креольского акцента и в ответ заговорила на каджуне – акадийском диалекте.

– Да, но мисчи Тревор умеет сделать так, что леди мечтают, чтобы он им надоедал. Прошу прощения, конечно. – Она захихикала, присела в реверансе и поспешила к двери.

Селина подошла к большому зеркалу и внимательно рассмотрела свое отражение. Довольная результатом, взяла флакончик с ароматом ландыша, слегка подушилась, выскользнула в галерею и прошла в переднюю часть дома в надежде тайно увидеть Тревора.

Она спряталась за одной из окружавших двухэтажный особняк дорических колонн и осторожно выглянула. Открытый экипаж стоял в двух сотнях ярдов от дома, на берегу, перед белоснежным кораблем «La Belle Creole» («Прекрасная креолка») – украшением Миссисипи.

Величественный двухпалубный пароход регулярно ходил по главной американской реке мимо Карлтон-Окса, совершая рейсы между Новым Орлеаном и Батон-Ружем, и всякий раз Селина с волнением любовалась его красотой. Те части судна, которые оставались свободными от причудливых кованых завитков, сияли белизной свежей краски. Две высоких элегантных трубы выпускали в небо столбы белого пара, а колесо на корме взбивало воду в пышную пену – тоже белоснежную. Элегантно одетые пассажиры неторопливо прогуливались по верхней палубе, с интересом всматриваясь в бесконечную цепочку плантаций на берегу.

Вот по трапу быстро спустился человек, подошел к поджидавшему экипажу и легко вскочил на сиденье. Должно быть, это и есть долгожданный Тревор. Расстояние не позволяло определить точно, но Селине он показался высоким, как отец и братья, но в то же время темноволосым, как сестра, чье возбужденное щебетанье доносилось с первого этажа.

Трап тут же вернулся на палубу. Механик закрыл дверь, послышалось три удара колокола, колесо закрутилось, вода забурлила, и пароход легко продолжил путь вверх по реке.

Экипаж неторопливо приближался к дому по тенистой аллее, постепенно увеличиваясь в размерах. По обе стороны узкой дороги возвышались раскидистые дубы, и сплетенные ветки создавали зеленый коридор. Селина отошла в глубь галереи, надеясь, что яркие лозы бразильского винограда, плотно опутавшие перила и колонну, за которой она спряталась, прикроют широкую лавандовую юбку. Ах, до чего же некстати этот ужасный кринолин!

Линдзи спрыгнул с дерева и с радостным криком побежал за экипажем. Тревор повернулся спиной к дому, чтобы посмотреть на брата; скоро Линдзи догнал экипаж и пошел рядом.

Возле дома, у крыльца, дорогого гостя поджидала радостная толпа родственников и слуг. Селина едва не задохнулась. Ах господи! Такого великолепного мужчину ей еще не приходилось видеть!

Возница остановился посреди двора. Тревор поставил одну ногу на ступеньку и наклонился, чтобы дотянуться до чемодана. Темно-синий сюртук из тонкой шерсти не скрывал его четко очерченных мускулов. Одним быстрым движением он поднял чемодан, спрыгнул и поставил на землю, затем небрежно провел рукой по бедру, разглаживая облегающие бежевые бриджи, заправленные в блестящие черные сапоги до колен.

Селина замерла, не в силах отвести зачарованного взгляда, и даже подошла ближе к краю галереи, чтобы лучше рассмотреть загадочного красавца. Тот стоял, с ленивой грацией прислонившись спиной к экипажу, и ослепительно улыбался. На фоне загорелой золотистой кожи сияли белизной безупречно ровные зубы. Темные глаза светились лукавством, а от уголков к вискам лучились морщинки.

Линдзи первым подбежал к брату. Тревор подбросил мальчика высоко в воздух, а потом поставил на землю и ласково взъерошил и без того непослушные волосы. Рядом оказался Мишелл – второй из сыновей, – сам Джастин, а спустя секунду сестра Фелиция, до этого скромно стоявшая в сторонке, не выдержала и, растолкав мужчин, повисла у Тревора на шее.