Дафна Дюморье - Королевский генерал

С Ричардом я виделась не часто. В эти последние дни я, как он сказал, принадлежала женщинам. Последние дни… Поистине пророческие слова!

Ничто так не запечатлелось у меня в памяти, как тот последний майский день, когда солнце то пряталось, то выходило из-за облаков и дул сильный ветер. Я как сейчас вижу собравшихся на лужайке гостей: мы отправлялись на соколиную охоту, после чего, вечером, должен был состояться банкет.

На жердочках ястребы чистили клювами перья, расправляли крылья, а самые ручные из них позволяли нам подходить к ним совсем близко. В отдалении одиноко сидели на насестах их собратья покрупнее – соколы с дико блестевшими глазами.

Подошли сокольничие, и, пока они надевали на соколов путы и покрывали клобучками, готовя их к охоте, конюхи привели лошадей. Собаки скулили и прыгали в радостном предвкушении охоты. Ричард посадил меня на гнедую кобылку, которая отныне должна была стать моей, и, когда он повернулся к своему сокольничему, я увидела у ворот группу всадников, приветствовавших вновь прибывшего.

– Что там еще? – спросил Ричард, и сокольничий, закрыв ладонью глаза от солнца, повернулся к хозяину и, улыбаясь, сказал:

– Это госпожа Денис из Орли-Корта. У вашей красной соколихи будет возможность помериться силами с ее самцом.

Ричард взглянул на меня и улыбнулся:

– Все-таки это случилось, Гартред удостоила нас визитом.

Пока они ехали по дороге к нам, я задавалась вопросом, какие чувства испытаю к врагу своей юности, к той, с кем меня вновь таким странным образом свела судьба. Она ничего не писала, не прислала поздравления, однако ее природное любопытство в конечном счете взяло верх.

– Привет, сестрица, – крикнул Ричард своим обычным язвительным голосом. – Значит, ты все-таки приехала поплясать на моей свадьбе?

– Может быть, – ответила она. – Я еще не решила. Мои дети не совсем здоровы.

Она направила свою лошадь на меня, и ее губы медленно расплылись в улыбке, которая была мне так хорошо знакома.

– Как поживаешь, Онор?

– Неплохо, – ответила я.

– Никогда бы не подумала, что ты станешь госпожой Гренвил.

– Я тоже.

– Поистине пути Господни неисповедимы. Однако ты не знакома с моим мужем.

Я кивнула ехавшему рядом с ней незнакомцу – тучному, крепкому на вид мужчине значительно старше ее. Это и был тот самый Энтони Денис, от которого столько натерпелся бедняга Кит, пока не умер. Наверняка он покорил ее своим весом.

– Куда мы едем? – спросила она, повернувшись к Ричарду.

– В открытое поле, к взморью.

Гартред посмотрела на птицу, сидевшую у него на рукавице.

– Красная соколиха, – сказала она, подняв брови. – У твоей птички еще не все перья выросли. Думаешь, она на что-нибудь сгодится?

– Она уже ловила коршунов и дроф, а сегодня я намереваюсь пустить ее на цаплю, если мы ее вспугнем.

– Красную соколиху на цаплю? – Гартред ехидно ухмыльнулась. – С нее достаточно будет и сороки.

– Может, хочешь стравить ее со своим самцом?

– Мой самец убьет ее, а потом и цаплю.

– Это еще как сказать.

Они сверлили друг друга глазами, точно дуэлянты, изготовившиеся к бою, и я вспомнила, как Ричард рассказывал мне, что они цапались с самой колыбели. Именно тогда у меня впервые появилось предчувствие, что день закончится какой-нибудь катастрофой. На миг я даже подумала, не остаться ли мне дома, сославшись на усталость. Я ездила верхом ради удовольствия, а не ради кровопускания, и соколиная охота никогда не была моим любимым развлечением.

Очевидно, Гартред заметила мою нерешительность. Она рассмеялась:

– Твоя невеста трусит. Она боится, что не выдержит темпа скачки.

– Как? – разочарованно спросил Ричард. – Разве ты с нами не едешь?

– Отчего же, еду, – ответила я, не задумываясь. – Должна же я увидеть, как ты убьешь эту цаплю.

Мы поскакали в открытое поле. Ветер хлестал наши лица, гул океана доносился издалека вместе с плеском накатывавшихся на прибрежную гальку волн. Поначалу охота была не очень удачной, мы подняли только вальдшнепа, к тому же на него набросились большие ястребы, а они раздирают добычу когтями, вместо того чтобы убить сразу, как это делают ширококрылые соколы-сапсаны… Соколиха Ричарда и самец Гартред по-прежнему сидели под клобучками, так как мы еще не прибыли к месту обитания цапель. Моя кобылка фыркала от нетерпения; маршрут был новый, и мы ехали слишком медленно. Возле небольшого лесочка мы спугнули трех сорок, стайка ястребов набросилась на них, но хитрые сороки перелетали из одной рощицы в другую, и понадобилось целых двадцать минут и немало усилий и криков сокольничих, прежде чем была поймана одна сорока.

– Не богато, – с презрением заметила Гартред. – Неужели нельзя найти что-нибудь более достойное для соколов?

Ричард, прикрыв рукой глаза, смотрел на запад. Перед нами длинной полосой раскинулся участок, поросший вереском, неровный и труднопроходимый, в конце которого блестело болотце, куда в ненастную погоду прилетали в поисках корма утки и где во все времена года, как рассказывал мне Ричард, собирались морские птицы, кроншнепы, чайки, цапли.

В небе не было видно ни одной птицы, если не считать жаворонка, зависшего прямо у нас над головами, а до болота, где должны были обитать цапли, оставалось еще мили две.

– Ставлю свою лошадь против твоей и свою красную соколиху против твоего самца, – неожиданно сказал Ричард, снял клобучок с птицы, выпустил ее и пришпорил коня. В тот же миг Гартред бросилась за ним вдогонку, ее серокрылый сокол стремительно набрал высоту, и они с Ричардом галопом поскакали через мхи и вереск к болоту, а обе птицы неотступно летели над ними. Моя кобыла, возбужденная цоканьем подков своих собратьев, резко сорвалась с места, едва не оторвав мне руки, и включилась в безумную гонку за лошадьми, подстегиваемыми тявканьем собак и криками слуг.

Моя последняя скачка. Солнце в глаза, ветер в лицо, несущаяся галопом лошадь подо мной, грохот ее копыт, запах утесника, шум моря. Нечто незабываемое, незабытое, нечто навеки запечатлевшееся в моей памяти и глубоко запавшее мне в сердце. Я видела Ричарда и Гартред, мчавшихся бок о бок, переругивавшихся в ходе скачки, а соколы – самец и самка – то падали камнем вниз, то зависали высоко в небе. Вдруг из болота впереди нас, взмахивая огромными серыми крыльями, волоча за собой свои длинные ноги, в воздух поднялась цапля. Я услышала, как крикнул Ричард; Гартред ему ответила, и, словно заметив добычу, соколы принялись описывать в небе круги, поднимаясь все выше и выше, пока не превратились в две черные точки на фоне солнца. Бдительная цапля тоже поднималась ввысь, но описывая круги поменьше, повернув по ветру свое причудливое неуклюжее тело, удивительно легкое и гибкое. В одно мгновение первый сокол – я не могла бы сказать, была ли это соколиха Ричарда или же самец Гартред, – метнулся к цапле, но немного не рассчитал и пролетел мимо. Тут же выпрямившись, он вновь принялся описывать круги, набирая потерянную высоту. Второй сокол тоже спикировал вниз и таким же образом упустил добычу.