Татьяна Соломатина - Община Святого Георгия. 1 серия

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Профессор, простите! Я взял ваши брюки! … Но изобрёл способ купировать приступы фантомной боли!

У Хохлова ноздри раздуваются. Строго, холодно:

ХОХЛОВ

Прошу вас пройти ко мне в кабинет!

Белозерский, приложив руки к груди и поклонившись аудитории, – следует на выход за Хохловым, в носках, чуть приплясывая от переполняющей его радости. Оглядывается, подмигивает публике. «Фантомник» не испытывает боли, счастлив:

«ФАНТОМНИК»

Я их чувствую! Ноги! Не болят!

Оборачивается Хохлов, мимо прозрачного для него сейчас Белозерского, с сострадающим лицом смотрит на «фантомника». Обращается к Асе, тихо:

ХОХЛОВ

Анна Львовна, не дайте пациенту прикоснуться к вашим… декорациям!

Ася испуганно кивает, чуть приседая в книксене.

( ХОХЛОВ , БЕЛОЗЕРСКИЙ .)

Белозерский – в носках, – «скромным победителем» стоит в уголку, поддакивает смиренно-иронично. Хохлов расхаживает, размахивает руками, говорит на повышенных тонах. В ярости.

ХОХЛОВ

Вы думаете, до вас сообразительные люди не рождались?!

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Рождались, профессор.

ХОХЛОВ

Вы считаете, прежде никогда не размышляли, как победить фантомную боль?!

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Размышляли, профессор.

ХОХЛОВ

Вы полагаете, никто не был таким же дураком, как вы?!

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Был, профессор.

Хохлов осекается, резко тормозит, свирепо смотрит на ученика. Коротенькая немая сценка, на протяжении которой у Белозерского – ангельские глазки. Следующая реплика – тише и ворчливо.

ХОХЛОВ

Парадные портки ещё взял! Мне вечером в театр…

Машет рукой. Белозерский, поняв, что вожжи ослабли, гнев иссяк, говорит горячо, с воодушевлением:

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Алексей Фёдорович, сработало же! Я нигде о таком не читал…

ХОХЛОВ

Потому и не читали, молодой вы идиот! Потому-то и не читали, что не работает!

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Но вы же сами видели – боль ушла!

ХОХЛОВ

Мой мальчик, это фокус! Трюк! Вы бы малышу подсунули сложенную обёртку, в которой нет конфетки?

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Бог с вами, профессор! Я слишком взрослый для подобных глупостей…

Обрывается. До него доходит, что именно подобную глупость он и совершил. Профессор, вздохнув:

ХОХЛОВ

То-то же… Малыш расплачется, обнаружив фальшивку – и только. … Нейрофизиология – не ярмарочный балаган! Мозг – не малыш. Наш мозг – монстр! Когда он сообразит, что его подло надули – отомстит вдвойне! Втройне! Вдесятеро!

Белозерский похож на ребёнка, которому открылись несправедливости мира и его собственное бессилие. Мимолётный невербальный этюд: профессор – и сердится, и жалеет ученика…

ХОХЛОВ

Медицина – это прежде всего ответственность! Теперь из-за ваших вытяжек мы… Главное – пациент!

Тяжело вздыхает, обречённо махнув рукой в сторону палат.

( АСЯ , МАТРЁНА ИВАНОВНА , КОНЦЕВИЧ , «ФАНТОМНИК» , «ШРАПНЕЛЬНИК» , ХОХЛОВ , БЕЛОЗЕРСКИЙ , АСТАХОВ , НИЛОВ , ПОРУДОМИНСКИЙ , ПАЦИЕНТЫ.)

«Фантомник» глухо ревёт, мечется по кровати, фальшивые «ноги» смяты, штиблеты раскиданы по полу. Студенты, Концевич, Ася и ходячие пациенты – удерживают его. Матрёна набирает шприц.

МАТРЁНА ИВАНОВНА

Салфетку!

Концевич всовывает марлевую салфетку между зубами «фантомника».

КОНЦЕВИЧ

Белозерскому всё сходит с рук.

Ася слышит, смотрит осуждающе. Она ничего не должна говорить докторам, но не выдерживает.

АСЯ

Зачем вы так. Александр Николаевич хотел как лучше. Он хотя бы попробовал!

Концевич отвечает с двусмысленной ухмылкой:

КОНЦЕВИЧ

То-то теперь хорошо. После того как Александр Николаевич попробовал!

Ася пунцовеет. Входят: Хохлов, за ним понурый Белозерский.

ХОХЛОВ

Фиксируйте простынями! Наркотик – не раньше, чем через час! Убьём!

Студенты вяжут пациента к кровати двумя широкими свёрнутыми простынями. Белозерский идёт к стене, прислоняется спиной, сползает в отчаянии. Сидит, уронив голову на колени и накрыв руками. К его ногам с резким стуком падают штиблеты. Он поднимает мокрое лицо. Хохлов с выражением «обуйся, ты же врач, а не шпана!», грозно шипит:

ХОХЛОВ

Наделал делов – разгребай! А не товарищи за тебя!

Белозерский обувается. Хохлов делает несколько шагов на выход. Возвращается. Поднявшемуся Белозерскому в лицо, тихо:

ХОХЛОВ

Всегда сохраняй присутствие духа. И… И не сметь раскисать при неудачах!

Ася сострадает пациенту, но и на Белозерского кидает украдкой полный сочувствия взгляд. Которого он не замечает.

( БЕЛОЗЕРСКИЙ , ВЕРА , ГОРОДОВОЙ , ГРУЗНЫЙ МУЖЧИНА , ПРОХОЖИЕ.)

Светлый вечер. Гуляют хорошо одетые дамы и господа. Прохаживаются всякие. Экипажи, лошади… Белозерский бредёт в печали, сосредоточен на своих ощущениях, в руке – докторский саквояж. Никого и ничего не замечает. Идёт лицом на камеру. Навстречу Белозерскому – Вера. Она косится на докторский саквояж – Белозерский не обращает на неё никакого внимания. Расходятся. Вера идёт к месту инвалида Георгия – пусто, его нет. Звук выстрела. Ржание лошадей. Люди – врассыпную. Разъезжаются экипажи. Свисток городового. Белозерский встрепенулся. Шум позади него. Кидается на шум. Белозерский бежит. Впереди него лихо, собранно по-мужски бежит Вера. Они стремглав несутся к единственному, оставшемуся на Набережной экипажу, с распахнутой дверцей. Лошади свечат, хрипят. Городовой ловит их под уздцы, удерживает, тпрукает, снова – за свисток. Из раскрытой дверцы экипажа сползает грузный мужчина, с огнестрельным ранением в грудь, кровавое пятно стремительно расплывается по одежде. Вера – на месте первой. Грузный мужчина хватает её за рукав пиджака. Хрипит:

ГРУЗНЫЙ МУЖЧИНА

Дочь! На руках сидела…

Вера моментально в экипаж. Грузный мужчина оседает на тротуар. Землистый цвет лица. С облегчением закрывает глаза.

( ВЕРА, СОНЯ.)

Соня, девочка семи лет, без сознания, в белом платьице, сжимает в кулачке плюшевую собачку, по лифу платья разливается алое пятно. Вера моментально решительно рвёт лиф платья до пояса.

( БЕЛОЗЕРСКИЙ, ГОРОДОВОЙ, ГРУЗНЫЙ МУЖЧИНА, ВЕРА, СОНЯ.)