Елена Болотонь - Группа крови. Война сапфиров

– То-то ты стоял, как телок, по стойке смирно…

Толиман остановился, выпустил мою руку, а потом как-то странно посмотрел потемневшими от страсти глазами и вдруг быстро привлек к себе. Несказанно удивленная, я уперлась ему в грудь и оттолкнула парня. Правда, помогло мало – он оказался силен.

– С ума сошел?! – в недоумении воскликнула я. – Как это все понимать?

– Я ничем не мог тебе помочь… – сбивчиво заговорил он. – Но уже думал о том, куда обратиться за помилованием.

– Пока бы ты обращался, я бы уже погибла на Менкаре!

– Не злись на меня… Пожалуйста…

Толиман прижался еще крепче. Взволнованный, он часто дышал. Его лицо покрылось пятнами страсти и смущения.

– Люблю тебя! – вдруг выпалил мой экс-охранник и кинулся целовать, даря неожиданно мокрые поцелуи.

– Что? Что ты сейчас сказал? – раздался рядом дрожащий голос Ди-ди. – Ты ее любишь? Ее?

Воспользовавшись внезапным поворотом, я вырвалась из объятий Толимана. Дифдианка стояла за его спиной ссутуленная, ее губы подрагивали, на лице – растерянность. Ох! Девушка влюбилась в парня и надеялась на ответные чувства. А тут так некстати я. Мои губы непроизвольно скривились в усмешку, и это не осталось без внимания Ди-ди.

– Ты! – словно задохнулась она. – Довольная? Насмехаешься?

Девушка развернулась и сиганула обратно в кусты. Я ринулась за ней следом, бросила орхидею Толиману, оставляя незадачливого ухажера на дорожке среди пальм.

– Ди-ди, постой! Ты все не так поняла.

Так и не догнав ее, вернулась на виллу. Дифдианка уже оказалась дома – об этом подсказало светящееся в темноте окно ее комнаты. Дверь была запертой, за ней слышались глухие рыдания, и сколько бы я ни пыталась вывести Ди-ди на разговор – усилия закончились моим поражением. Что ж, придется отложить беседу до утра, глядишь, остынет и объяснения будут услышаны.

Черт возьми, как же это неприятно – чувствовать себя без вины виноватой. А все мальчишка – меньше надо было перед ним раздеваться. Я завернулась в плед и удобно устроилась на кровати. Будем надеяться, эта ночь пройдет спокойно. Хотя бы для меня.

Альферац. Резиденция Кауса Фациеса. Зал управления мирами

– Система, покажи мне измерения.

Черная стена загорелась синим цветом и превратилась в белый голографический экран. Миры, нанизанные как крупные бусы на тонкую золотую нить, медленно закружились перед глазами Императора.

Желтое Солнце – Белый Фомальгаут – Синее Бетельгейзе – Бурая Дифда – Зеленый Шахривар.

В центре круга из миров засиял серебром крупный шар. Мир Бессмертных. Альферац отбрасывал яркие лучи на разноцветные измерения, связанные как единое целое. Лучи проникали и за пределы круга, захватывая отдельно находящиеся серые бусины Менкара, Вазата, Шератана и Хамаля. И в изоляции на объемной картинке, как спутник Альфераца, крутился и черный шар – Растабан.

Каус Фациес методично, измерение за измерением, просматривал, что происходит в Империи. Приближая каждый шар, увеличивая его, в считаные минуты прокручивая, как игрушку в планетарии, едва касаясь рукой. Он передавал приказы туда, где нуждались в его руководстве. Информация уходила четко по назначению к правителям рас. Император знал – и без него справятся, но с потерями сил и времени. Он опережал события и проблемы до того, как они наступали, и этим ценилась его помощь.

Бетельгейзе. Усилить периметр станции по добыче полезных ископаемых на Менкаре. Расширить поля.

Дифда. Увеличить объем производства двигателей класса Р для осушителей.

Фомальгаут. Провести дополнительные учения по охране порталов в режиме чрезвычайной ситуации.

Шахривар. Задействовать регулярные силы по осушению болот на юге.

Солнце. Поднять резервные батареи с океанов для накопления солнечной энергии.

Каус Фациес был готов отпустить желтый шар в плавание, но на секунду задержался. Интересно, где сейчас аморф и что делает? Он закрыл глаза, сосредотачиваясь.

В резиденции стояла тишина. Немудрено. Люди спят. Это ему сон не нужен для отдыха. Он позволял себе спать, когда хотел побывать в прошлом, чтобы случайно не изменить его. Нельзя перестраивать то, что ушло без последствий для будущего. Изменив прошлое, получишь лишь еще одну вариацию настоящего. Плодить миры ни к чему. Тяжелое бремя осознания истины не позволяло ему использовать эту возможность ни во благо себе, ни во благо народам, живущим в измерениях.

В комнате на огромной кровати под белым балдахином спала она. Хрупкая, юная и глупая девочка, по воле судьбы получившая редчайшую группу крови. Он приблизился к краю кровати, и в этот момент девушка повернулась к нему. Светлые волосы разметались по подушке, легкое дыхание поднимало налитую девичью грудь под тонкой сорочкой. Блаженство на ее лице и умиротворенность – она была прекрасна. У него захватило дыхание.

«Минерва? Минерва!» – вдруг быстро забилось бессмертное сердце, веками равномерно отстукивавшее ритм.

Девочка тут же открыла глаза, будто услышала его безмолвный крик, и уставилась непонимающим взглядом. Серые миндалевидные глаза смотрели на него со страхом и недоверием. Она выглядела как маленький зверек, столкнувшийся с неизвестным.

«Довольно, она испугана», – подсказал ему внутренний голос. Каус сжал руку в кулак и оказался в зале управления мирами на Альфераце. Император стоял пораженный, перед глазами крутились измерения, но он не видел их… Его мыслями завладело прошлое…

– Каус…

Минерва поднялась по ступенькам на ложе, разглядывая его голый мускулистый торс, едва прикрытый легкой тканью.

– Ты так красив. Ты – бог! Ты – мой бог!

– Иди ко мне, – властно попросил он, и женщина упала к нему в объятия.

Ему нравилось, когда любимая нежно покусывала его мочку уха. Так и сейчас, она начала с нее, спустилась вниз, захватывая губами кожу на шее, касаясь ее языком, и ниже – к его рельефным груди и животу, покрывая мужественное тело страстными поцелуями. Еще ниже. Он чувствовал ее горячее, учащенное дыхание и ласковые бархатные прикосновения губ на своей отвердевшей от возбуждения плоти. Она ласкала его, играла с ним, дарила блаженство… Оторвалась и взглянула ему в глаза.

– Люблю тебя, – прошептала страстно.

Он обхватил ладонями ее предплечья и потянул к себе, покрывая ненасытными поцелуями лицо, шею и грудь молодой женщины, не обделяя вниманием затвердевшие соски, а затем перевернул так, что оказался сверху. Он, Каус Фациес, чувствовал каждой клеточкой желание землянки быть с ним. Минерва задрожала от обуревавшей ее страсти и выгнулась в немой просьбе.

– Возьми меня, – хрипло застонала она, зная, что только он в силах прекратить ее сладкие муки.