Стелла Пералес - Лайф Квест

Когда Игорь – так звали психолога – спросил, умеет ли Кристина рисовать, она ответила утвердительно.

Еще бы она не умела рисовать! Они с дедом изрисовали не одну толстую тетрадь и не один альбом.

Иногда дедушка одним росчерком сажал на страницу закрученную загогулину, а Кристя из неё ловко вырисовывала ушастого слоненка или длинношеего жирафа, или самолет с пропеллером. Иногда он ставил кляксу и сгибал листок пополам – тогда рисунок выходил совершенно фантастическим. Но больше всего Кристине нравилось рисовать по заданию – персонаж прочитанной сказки, или дом в саду, или зверей в зоопарке. Но только чтобы потом обязательно рассматривали и хвалили.

Игорь на похвалу не скупился:

– Какая интересная собака! Гривастая, похожа на льва… никогда такой не видел. Твоя?

– Моя, – ответила Кристина с гордостью. – Только ее никто не видит кроме меня. Дедушка видел, но он умер.

– Ты скучаешь по дедушке?

– Конечно, скучаю, – ответила Кристина и заплакала. Слезы покатились по щекам – круглыми, блестящими горошинами, и тут же появился Канг. Он вышел из угла кабинета, из – за растения с листьями, похожими на кружевные уши слона. Неслышно ступая, подошел к столу и положил голову на столешницу.

Уставился голубыми, как незабудки, глазами на психолога, словно проверяя – не обижает ли тот его маленькую хозяйку.

Кристя перестала плакать и улыбнулась.

Игорь тоже улыбнулся в ответ и вопросительно поднял брови.

– Он пришел, – сообщила Кристина.

– Кто?

– Канг.

– Твоя собака?

– Да. Он всегда приходит, когда мне плохо.

– Понятно. Хороший у тебя друг. Я бы тоже хотел иметь такого. А это твоя мама, да? Красивая. Хорошо получилась.

– Да, мама красивая, – вежливо подтвердила Кристина. Ей нравился этот человек с добрыми глазами, похожими на рыбок в аквариуме. Две продолговатые светлые рыбки за выпуклыми стеклами.

– А это, наверное, Кристина? Эта маленькая девочка у окна, да?

– Да, это я. Похоже?

– Очень похоже. Ты любишь смотреть в окно?

– Любила раньше. Дедушку ждала – он приносил то мороженное в стаканчике, то книжку – раскраску. Но он больше не придет.

– Что поделаешь, Кристина. Когда человек умирает, мы прощаемся с ним навсегда.

– Нет, он возвращался! – запротестовала она. – Он приходил. Много раз во сне. А несколько раз я его видела у моей кровати ночью. Я ему рассказывала наши новости. У соседей пропала кошка Мурыська и весь двор ее искал. Но так и не нашли. Зато я, когда мы с мамой шли из садика, нашла мертвого воробья. Я сильно плакала, и мы похоронили его в саду за мыльными цветами.

– Какими цветами? – переспросил Игорь.

– Мыльными. Ну, такие белые цветы, на колокольчики похожи, если поплевать на них и ладошками растереть, будет мыло.

– Ах вот как… не слышал про такое.

– А потом он сказал, что больше не придет и перестал приходить. Он был очень грустный.

– Кристина, это просто сон. Ты скучаешь по дедушке, вот он тебе и снится.

– Ничего не снится! Я видела его наяву. Вот как тебя! Извините, вас. Только он не словами говорил, а… они как будто сами у меня в голове появлялись. Ну, так еще бывает, когда мысли читаешь.

– Ты читаешь мысли? – в очередной раз удивился психолог.

– Да, а что? А вы не читаете разве?

– Нет. Как – то не получается.

– У меня тоже не всегда получается. Но вот так бывает, что я отвечаю на вопрос, а человек только еще хотел спросить. Вот так же в голове дедушкины слова появлялись…

Так, постепенно, Кристина поведала Игорю все свои секреты. И, конечно же, стала считать его другом. Ведь секреты не доверяют посторонним.

Она все больше и больше привыкала к встречам с психологом, к его вниманию и одобрению. И даже стала рассказывать в садике, что у нее теперь есть новый друг – взрослый и красивый. Может быть, когда она вырастет, они поженятся.

Бывшая подружка Ирка стала смеяться, нарочито громко и обидно. Кристина разозлилась, а Канг встал на задние лапы и легонько толкнул обидчицу в грудь.

Та со всего размаху села на пол – квашня квашней – и завыла так громко, что стоявшая в дверях воспитательница бросила точить лясы и примчалась на помощь пострадавшей.

– Она меня толкнууулааа взглядом, – выла Ирка, а из носа ее лезли отвратительные пузыри.

– Петрушкина, прекрати рыдать! Взглядом не толкаются, что ты придумываешь? Насмотрятся телевизора и блажат! – сердилась круглая, плотная, как резиновый мяч Клавдия Андреевна.

– Она толкнууулааа! – упрямо повторяла бывшая подруга.

– Она за взрослого дядьку замуж собралась, – доверительно сообщила новая Иркина подружка, заменившая Кристину.

– Что? – глаза Клавдии Андреевны вытаращились так сильно, что показалось, будто еще немного, и они выскочат из орбит и, подскакивая, упрыгают куда – нибудь в угол.

Вечером воспитательница о чем – то долго беседовала с Кристининой мамой.

Уже и калейдоскоп надоел, и мозаика – словно сама собой – сложилась в картину с домом, деревом и огромным солнцем, а беседа все продолжалась.

Перебивать взрослых неприлично, но подойти поближе и напомнить о себе – не преступление.

– Она очень, очень хороший специалист. И берет недорого, – убеждала Клавдия Андреевна, а мама с сомнением рассматривала какую – то бумажку.

– Сейчас пойдем, Кристиночка, – опомнилась она, заметив тоскливый взгляд дочери. – Спасибо, я позвоню, узнаю, и цена подходящая, и к дому ближе.

На следующий день Кристину повели к новому психологу.

– Она очень хороший специалист, – пересказывала мама слова воспитательницы, – и берет недорого.

– А Игорь? Я хочу к Игорю!

– Игорь Андреевич уехал, – объясняла мама.

– Куда?

– Откуда я знаю куда? Ой! – она чуть не упала, споткнувшись на щербатом от времени асфальте. – Каблук сломала! Почти новые туфли!

После такой трагедии Кристина не решилась на дальнейшие расспросы и обреченно пошла за хромающей на одну ногу мамой.

Усатая, толстая тетка приторно улыбалась и не скупилась на ласковые словечки. Из – за них ее речь походила на птичий щебет:

– Проходи, Кристиночка! Садись на стульчик, вот так. Возьми ручечку, возьми карандашик. Вот тебе листочек. Нарисуй дядю Игоря.

– Не хочу! – сердито поджала губы Кристина. Канг пристально посмотрел на нового психолога и поднял шерсть на загривке.

Женщина, имя которой Кристина так и не запомнила, его, разумеется, не увидела, но отчего – то побледнела, а из крупных пор на ее лице проступили капли пота.

Мама с Кристиной сходили к ней пару раз, но это не принесло ни радости, ни удовлетворения. Ни Кристине, ни ее маме, ни психологине.

На этом все и закончилось.

Пару раз, лежа в кровати, Кристина слышала через тонкую стенку, как мама жаловалась засидевшейся до ночи подружке на судьбу. Тяжело одной, без мужа растить детку, да еще такую проблемную. Вечно у неё перепады настроения, какие – то выдуманные собаки, невиданное упрямство и отсутствие нормального контакта с окружающими.