Анна Пейчева - Великая княжна. Live

– И в мыслях не было, – заверил ее Генри с едва заметным английским акцентом. – Я здесь исключительно по работе, ваше высочество.

«Заметно, что по работе, – подумала Екатерина. – С такой бессовестной щетиной за принцессами не ухаживают».

– Вы прекрасно говорите по-русски, Генри, – сказала она вслух. – Very well.

– Благодарю, ваше высочество. – Англичанин с достоинством поклонился. – Я уже несколько лет в России. Перенимаю у вас кинематографический опыт. Всегда мечтал попасть на Шепсинскую «фабрику грез», и три года назад наконец удалось.

– Да, не зря Шепси называют колыбелью мировой киноиндустрии, – с гордостью отозвалась великая княжна. – Как вам наше Черное море после Атлантики?

– О, превосходно! Я поражен масштабным проектом по замене всей этой гальки на чистейший белый песок, как в Индонезии.

– Конечно, удовольствие не из дешевых, – согласилась Екатерина. – Но государство не вложило ни копейки. Постарались наши кинематографические титаны. Ради привлечения туристов и создания хорошей натуры для съемок. Да у Шепсинской киностудии даже логотип соответствующий – песчаный берег с морской пеной… Впрочем, что я вам, профессионалу, рассказываю! Вы и так это знаете, раз там работали. Вероятно, вам сложно привыкнуть к петербургскому климату после мягкого черноморского? – подняла любимую англичанами тему Екатерина.

Генри пожал плечами.

– Здесь не больше туманов и дождей, чем на моей родине.

Столыпин, нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу, вмешался в беседу:

– Ваш'высочество, позвольте поинтересоваться, как продвигается отбор кандидатов? На девятое мая, то есть через полторы недели, намечена встреча со всеми женихами в вашей летней резиденции, уже вовсю идет подготовка.

Почему-то Екатерине стало неловко. Возможно, из-за насмешливой искринки, мелькнувшей в серых глазах Генри.

– Прекрасно, Семен, прекрасно продвигается, – сдержанно ответила великая княжна. – Остались последние штрихи.

– Генри, ты не мог бы подождать меня за дверью? – обратился Столыпин к режиссеру.

– О, разумеется. Был рад познакомиться, ваше высочество.

Рыжик вновь не без изящества поклонился – какая обходительность для парня в серой рубашке! – и вышел из гостиной.

– Я понял, что вы не желаете делиться подробностями в присутствии постороннего, – откашлявшись, сказал Столыпин, – но, ваш'высочество, вам придется привыкать к откровенности. Генри будет задавать весьма личные вопросы во время шоу.

– Семен, напомни еще раз, почему я вообще должна в этом участвовать? – устало спросила великая княжна.

– Потому что народ хочет знать о вас все. Потому что это необходимая мера для удержания уровня любви к монарху Российской империи на нынешнем высоком уровне, – с сочувствием ответил Столыпин.

– Сеня, это так тяжело, ты не представляешь!

– Представляю, ваш'высочество, и очень желал бы вам помочь, но, к сожалению, не знаю как… А, вот! Хотите я вас рассмешу? Тоже расскажу вам кое-что личное!

– Слушаю, – с интересом посмотрела на обер-камергера Екатерина. – Что там у тебя за секреты?

– Я тоже присылал свою видеоанкету для участия в реалити-шоу!

– Что? В каком реалити-шоу?

– В вашем, ваш'высочество! Признаюсь, я тоже хотел посоревноваться за вашу руку и сердце. – Семен весь раскраснелся и начал ковырять носком ботинка зеленый ковер. – Ну вот, рассказал и стало легче.

– Сеня, но я не видела твоего интервью среди этих пятидесяти.

– А меня ведь психологи приглашали на следующий тур! – похвастался Столыпин. – Но я в последний момент решил, что это будет неэтично.

Великая княжна улыбнулась.

– Знаешь, Сеня, не нахожу в этом ничего неэтичного! Я тебя неплохо знаю… Кстати, что бы ты ответил на вопрос «почему вы решили участвовать в конкурсе»?

– Это просто, – развел руками Столыпин. – Я безумно люблю семью Романовых, и это единственный шанс для меня стать ее частью. Мамочка будет очень довольна… Ну и, честно говоря, у меня масса оригинальных планов для принца-консорта, а кто лучше всего их претворит в жизнь? Конечно, я сам!

– А вот это действительно откровенно, – кивнула Екатерина. – И потом, приятно будет увидеть знакомое лицо среди кандидатов. Ты и так уже почти что часть нашей семьи. Итак, Семен, поздравляю… – Она взяла список кандидатов и уверенной рукой вписала туда фамилию «Столыпин». – …Ты в финале! Готовься к необычному лету в Царском Селе!

Мелисса сидела на корточках под гигантским столом в Большом зале Екатерининского дворца и обливалась потом.

Черт побери, этот понедельник выдался совсем не таким, как она планировала. Вместо того, чтобы тихо-мирно готовиться к завтрашнему совещанию Совета министров, Мелисса вынуждена была бросить все на своего заместителя и примчаться сюда, в Царское Село, на вакуумном трамвае. А от этой скорости – шестьсот километров в час (даже пробка из нагретой бутылки шампанского вылетает в шесть раз медленнее!) – у нее всегда голова болела и в глазах двоилось.

Сначала-то она хотела доверить мелкое пакостничество своему протеже, графу Вяземскому, но за ним весь день хвостом ходила камера. Пришлось опять все брать в свои руки. Тайком сбежала от своего телохранителя, закодировала камеры видеонаблюдения Екатерининского. Простая команда «Фрост-фрост-волчий хвост! Раз-два-три, картинка замри!» позволяла на некоторое время заморозить изображение, которое камеры посылали на сервер дворца, и обмануть не слишком внимательную охрану у мониторов. Мелисса изредка пользовалась этой командой во время проведения особо секретных переговоров в своем кабинете – в частности, когда к ней заглядывал Вяземский.

Черт, ноги совсем затекли.

– Пупочкин! Где этот проклятущий Пупочкин, кто-нибудь вообще в курсе? – заорали прямо рядом с ней.

Из-под длинной белой скатерти Мелисса видела только грязные коричневые ботинки на толстой рифленой подошве.

– Пупочкин!

– Кто видел Пупочкина?

– Вызовите главного осветителя! – отозвались множественные голоса за пределами видимости кукующей под столом Мелиссы.

Мышцы ног премьер-министра горели, как шапка на воре. Стараясь не производить заметного шума, Мелисса с осторожностью сапера сняла свои зеленые замшевые туфли на десятисантиметровых каблуках и медленно села на самую устойчивую часть своего тела, облаченного сегодня в лимонно-желтый костюм. Дерзким в костюме был не только цвет, но и покрой: не каждый премьер-министр может позволить себе носить шорты на работу.

И не каждый премьер-министр вовремя сообразит забраться под стол, чтобы не быть застуканным на месте преступления.

Под столом было до крайности мало места: Мелиссу со всех сторон окружали металлические контейнеры с острыми углами. Некоторые из них были очень горячими, а другие, наоборот, обжигали холодом. Все они жили какой-то своей жизнью: шипели, щелкали, бурлили, постукивали. От каждого отходили разноцветные проводки, переплетавшиеся под столешницей наподобие ниток в оренбургском пуховом платке.