Влада Южная - Холодные звезды

– Я уже сказала, что не брошу Катю, – опустила я голову.

Кай схватил меня за плечи и заставил посмотреть ему в глаза.

– Послушай, Белоснежка. Я скажу еще раз и прямым текстом, раз ты не понимаешь. Твоя подруга не выживет. Она слаба. Слабые умирают. Мы не можем позволить себе ждать, чем все закончится, лишь бы успокоить твою совесть.

Внезапно меня осенило.

– Мы можем взять ее с собой.

Кай нахмурился. Его заметно бесило мое упрямство.

– И кто ее понесет? А? Я или Бизон? Даже если нам вдруг придет в голову тратить на это силы, мы будем передвигаться слишком медленно.

– Можно же сделать носилки из веток, – взмолилась я. – Так будет удобнее. Я тоже буду нести. Будем делать это по очереди.

– Пока мы будем делать носилки, потеряем время. Наступит ночь, а в темноте мы точно не двинемся по незнакомой местности. Придется ждать до утра, – набросился он на меня. – В то время как где-то там лежат наши припасы и ждут, кто же их подберет. А если вокруг бродит кто-то из аборигенов, то их подберут очень быстро. И тогда еда, которой нам хватило бы на несколько месяцев, уйдет к другим. Ты этого хочешь, а, Белоснежка?!

Я мысленно призвала на помощь все свое терпение. Каждый раз, когда приходилось разговаривать с Каем, наше общение заканчивалось на повышенных тонах. А теперь мы находились в одной лодке, и не общаться просто не получалось. Но нервы-то не железные! Особенно рядом с такими, как он и его полубезумный приятель.

– Припасы?! – фыркнула я. – А ты не забыл, что помимо припасов там еще и Лиза есть? Между прочим, девушка, с которой у тебя была якобы любовь. О ней ты почему-то не вспоминаешь!

Лицо Кая стало каменным. Он стиснул челюсти и прищурил глаза.

– Но мне почему-то кажется, – продолжила с презрением я, – что ты уже забыл о ней, потому что просто использовал ее. Она для тебя такая же вещь, как мы все, поделенные на категории в зависимости от важности и нужности. А все, что волнует тебя на самом деле, это твои драгоценные припасы, а еще твой груз. Уж не из-за него ли ты так торопишь нас сняться с места? Боишься, что водку твою растаскают? Если, конечно, там что-то уцелело. Но раз ты стремишься туда, несмотря ни на что, значит, уцелело.

– А что плохого в моих желаниях? – процедил Кай сквозь зубы. – Ты готова терпеть сутками без воды и еды?! Ты вообще знаешь, что это такое?! Ты хоть раз добывала ее иначе, чем из холодильника?! Когда ты поймешь, что сказка закончилась, будет уже поздно. За нами никто не прилетит на планету с карантином! Поверь, я знаю, о чем говорю. Мы можем подбадривать друг друга этой легендой, просто чтобы веселее было идти. Но никто не прилетит. И если я заставляю тебя бросить подругу, то делаю это для твоего же блага!

– Ох, вот не надо сваливать на меня порывы своей мелочной душонки! – рявкнула я в ответ. – Я не такая дура, как ты думаешь, и понимаю, что все плохо. Но я не брошу Катю! Не брошу! Ты бы сам хотел, чтобы с тобой так поступили? Чтобы бросили тебя, посчитав слабым? – Со злости я ткнула Кая в грудь указательным пальцем. – И знаешь что, я бы даже тебя не бросила. Каким бы скотиной ты ни был, я бы точно так же боролась и за тебя. Потому что каждому в трудную минуту нужен друг, который останется рядом. И мне тебя искренне жаль, раз ты не знаешь о подобном.

Выпалив гневную речь, я с вызовом уставилась в глаза Кая. Ожидала, что он опять начнет говорить мне гадости или запугивать еще больше. Но он молчал. Просто застыл с таким видом, будто узрел впервые. Взгляд беспорядочно метался по моему лицу.

Это длилось несколько мгновений. Потом Кай повернул голову к Бизону, все это время наблюдавшему за перепалкой.

– Мы остаемся, – глухо произнес он, – возьми топор. Пойдешь со мной, нарубим веток для носилок и попробуем отыскать что-то поесть.

– Но… – нахмурился бритоголовый.

– Мы остаемся, – перебил его Кай тоном, не терпящим возражений, – до утра.

Остаток дня я старалась не попадаться парням на глаза. Забралась в звездолет и сидела там, прислушиваясь к звукам, доносившимся извне, и ровному дыханию подруги. Бизон и Кай вернулись с ветками для носилок и дровами для костра. Я слышала, как они возились, разводя огонь, и изредка перекидывались короткими фразами. Все, что удалось понять, – Бизон очень недоволен решением кэпа, а тот и сам не скрывает, что не в восторге от сложившейся ситуации.

– Ничего, – шептала я, поглаживая безмолвную Катю по волосам, пока Бизон твердил: «Да мы все тут загнемся без жрачки», а Кай отвечал: «Без тебя знаю», – ничего, он же уступил моей просьбе. Значит, в нем осталось еще что-то человеческое.

Если бы Катя в тот момент открыла глаза, она бы наверняка в своей скептической манере сказала: «Ты, главное, не нарывайся больше, чтобы не передумал, а еще лучше – спасибо скажи». Поблагодарить Кая я никак не решалась, но вот воображаемому совету «не нарываться» охотно последовала.

Из обрывков разговора узнала, что еды они так и не нашли. В моем желудке чувствовался легкий дискомфорт от голода, но пережитые волнения отбивали аппетит, и вынужденная диета казалась меньшим из зол. По крайней мере, не таким страшным, как пережитое падение, угроза пузырчатой болезни или притязания Бизона на мое тело.

С наступлением сумерек ощутимо похолодало. Сырой воздух начал проникать под свисающую обшивку и забираться в гнездо, которое я свила для себя и Кати на ночь. Где-то снаружи весело потрескивающий огонь наверняка рассеивал мрак и холод, а тут, внутри, температура стремительно понижалась. Но к костру я не пошла. Во-первых, не хотела оставлять Катю одну в темноте и сырости. Во-вторых, слова Кая продолжали звучать в ушах. Ночь, двое парней, а я одна. Я догадывалась, что Кай неспроста взял Бизона с собой в лес и продолжал весь вечер держать под боком, чтобы тот не полез ко мне. Но от бритоголового в любую секунду можно было ожидать чего угодно.

Я легла на бок возле подруги, вздрагивая от каждого шороха. Только теперь поняла, что за весь день не поревела как следует. Злилась на Кая, вздрагивала от плотоядных взглядов Бизона, переживала за Катю, с тревогой думала о судьбе Лизы. Может, стоило поплакать хоть сейчас? Я зажмурилась, пытаясь представить, что в этот момент могла бы уже сидеть с мамой на диванчике в их с Виталиком гостиной, обсуждать прошедший учебный год и обмениваться сплетнями…

Долгожданная влага выступила под веками. Я всхлипнула, шмыгнула носом, по опыту зная, что сейчас этот поток неудержимо хлынет, нужно лишь поддерживать соответствующий настрой. Но тут перед глазами, откуда ни возьмись, появилось лицо Кая, который безжалостно твердил мне:

– Будешь много плакать – умрешь, Белоснежка!

Все слезы разом высохли. Я скрипнула зубами. Вот гад, это надо же так меня настроить, что и пореветь всласть теперь не удается! Ничего, порыдаю от души на корабле, который будет уносить меня с этой проклятой планеты подальше от пережитых кошмаров. Так все и случится. Я даже кивнула в ответ на свои мысли. Люди всегда плачут от воспоминаний, от кошмаров, происходивших с ними в прошлом. А пока можно потерпеть и не рыдать. Весь секрет в том, чтобы не допускать пессимистичных мыслей. Я обязательно увижу маму и, так и быть, помирюсь с отцом. Но для этого мне надо отсюда выбраться. И я выберусь. И буду много плакать. От радости. Да.