Ульяна Громова - Новый год для двух колючек

Он повернул меня к себе. Его глаза блестели.

– А большие глаза, как два чистейших изумруда, с пышными длиннющими ресницами, тонкими, никогда не видевшими пинцета, бровями и алыми чувственными губками, так и ждут, чтобы тебя съели… вместо новогоднего оливье. Вот, что я увидел в зеркале. Ты – красавица. Запомни это. И вот это… – Мужчина взял мою руку и положил поверх своих штанов. Я почувствовала, как рвется из плена тонкой ткани его мужское «я». – А теперь, марш на кухню отрабатывать кров. У тебя пара часов до курантов.

Он быстро вышел из комнаты. Я повернулась к зеркалу и стала себя рассматривать. Вспоминая его слова, я погладила себя по груди, животу и опустила руку между ног, чувствуя влагу возбуждения. Он тоже ее чувствовал… Стало немножко стыдно.

– Не делай так больше. – Хозяин дома снова возник в спальне, держа в руках шорты и майку. – Я, все-таки, мужчина.

– Я… Вы…

– Я принес тебе переодеться. В халате у плиты неудобно. Я сказал, что не трону тебя… Хотя очень хочется…

– Я тоже Вас не трону… – Что я несу? – Я не люблю мужчин с длинными волосами и бородой.

– Да-а?

Он удивился, будто не догадывался, что не всем по душе неопрятные бороды и патлатые волосы.

– Извините.

Мне было неудобно. Он так… вкусно… заманчиво описал меня, что я понравилась сама себе… А я его так… Зато правду сказала. Я выдернула из рук незнакомца одежду и быстро натянула короткие шорты и майку с большим вырезом впереди.

– Извините. – Повторила я, чувствуя, что мои слова если и не обидели, хозяина, то точно не очень понравились. – А как Вас зовут? Меня Арика.

– Арика?.. – Мужчина удивился ещё больше.

– А что такое? Плохое имя? – Вот и нашлось то, что ему во мне не понравилось. Кроме того, что я свалилась ему, как снег на голову.

– Нет, наоборот. Я как раз пытался угадать, какое имя подошло бы такой… – Мужчина сглотнул, будто перед ним было любимое блюдо. –… А р и к а … – Смакуя имя, он поднял вверх указательный палец и задумчиво скрылся с глаз.

Я спустилась на кухню. Хозяин больше не показывался. Я только иногда слышала, как он проходил по коридору, что-то протащил в гостиную, чем-то грохнул, потом стукнул, потом заработал телевизор. Я не выглядывала. Накрошив салаты из того, что было в холодильнике, я включила духовку и села на барный стул. Мой стакан вина стоял не тронутым. В морозилке я нашла кубики льда и бросила несколько в немного выдохшееся вино. Пока разогревалась курица, я слегка опьянела. Теперь мне было спокойно. Не страшно… Волнительно… Грубый осмотр с эротическим подтекстом разжал стальные звенья цепи, державшие в узде мою сексуальность. Голая… с незнакомым мужчиной в чужом доме… в лесу… И некуда деться… Сильные ощущения, я вам скажу. Терпкое вино расслабило внутреннего ёжика, чуть что сворачивающего в клубок и желающего, чтобы к нему не приставали с разными там неурядицами. Вместо колючего зверька во мне поселилась осторожная, но смело любопытная ласка. Ну что мне грозит, кроме новогоднего стола в тепле в шикарном доме?.. Секс?.. Так ли уж я не хочу?

Я оттянула и без того мало скрывающую грудь майку. Соски так и остались набухшими. Я раздвинула ноги и запустила руку в шорты, трогая влажные трусики.

– Я просил тебя так не делать! Ты сама напросилась.

Я выдернула руку, застигнутая на месте маленького «преступления». Мужчина, вошедший в кухню, был совсем другим. Я вскочила, не сразу узнав хозяина дома. Он побрился и подстриг волосы под машинку, оставив длинный ершик темных волос. На нем теперь были только тонкие домашние свободные штаны. Рубашку он снял. Подойдя ко мне, он схватил меня за руку… которую я только что вынула из шорт… и глядя мне в глаза, облизал мои пальцы… Подхватив меня под ягодицы, он поднял меня на руки, как ребенка. Я схватилась за его шею.

– Меня зовут Эдик… Чтобы ты не говорила, что мы еще не знакомы.

И впился в мои губы жадным поцелуем. Через несколько секунд отпустил меня.

– Не ласкай себя… Не убивай желание раньше времени… И не испытывай мое терпение… Его почти не осталось… Я не хочу брать тебя силой.

– Я… просто поправляла…

– …ничего не хочу знать! Давай накрывать на стол. Неси сразу все, чтобы не бегать.

Я взяла пару мисок с салатами и понесла их в гостиную. Эдуард раздвинул модули дивана, «оторвав» ножку буквы «П». Камин снова горел, было жарко, а при входе в комнату появилась наряженная елка. Искусственная, но будто настоящая. Всего то и было на ней украшений, что гирлянда с разноцветными лампочками-шарами, стеклянные бордовые и золотые шары и завязанные на ветках банты. Очень красиво получилось. Стильно.

– Так принято наряжать елки в Европе.

Эдик появился, неся жаркое, уже нарезанное на куски и щедро усыпанное мелко накрошенной зеленью.

– Красиво.

Я вернулась на кухню за остальными блюдами. Хозяин сервировал столик бокалами, тарелками и салфетками, потом принес коньяк, вино, нарезанный лимон, вазочки с фруктами и шоколадными конфетами. Наконец, стол был накрыт.

– Ничего, что я по-домашнему? Не люблю майки.

Эдик налил в мой бокал вино, плеснув себе коньяк. Шампанское ждало боя курантов в ведерке со льдом.

– Я тоже… больше раздета, чем одета.

Я оттянула майку. Хозяин владений слегка ухмыльнулся. Бросив в бокал несколько кубиков льда, он откинулся на спинку мягкого дивана, по-хозяйски развалившись и широко, чисто по-мужски, расставив босые ноги. Он похлопал по дивану рядом с собой, и я опустилась рядом, держась немного на расстоянии.

– Ну что, Арика, давай прогоним старый год вместе с твоими слезами и неприятностями.

– Давайте.

Мы стукнули легонько наши бокалы. Эдик выложил на мое блюдце всего понемногу, не обидев и себя, и принялся с аппетитом кушать. Я взяла тарелку в руки, подвернула под себя ноги и, как воспитанная леди, ела вилочкой, стараясь поймать горошину. Эдик, посмотрев на это шоу, выдернул вилку и сунул мне в руку ложку.

– Ешь, а не клюй. Терпеть не могу пьяных баб. А ты сегодня только пьешь, и еще ничего не ела.

Нет, каков нахал! Эдик, услышав утробное рычание голодного желудка, захохотал, роняя изо рта кусочек мяса. Поймав его в ладошку, он глянул на меня.

– Извини… Я обычно не веду себя по-свински… Само получилось.

Он вытер рот салфеткой и, скомкав, ловко швырнул в огонь камина.

– Ничего страшного. Мне не было неприятно.

Я не врала. Видел бы он моего бывшего. Бррр! Я ела, набирая полную ложку. Плевать я хотела на воспитание. Эдик уже размазал все границы. Куда уж больше. Вылизав кусочком хлеба тарелку, я поставила её на столик и погладила свой животик. Хозяин, запихнув в рот последний кусок мяса, пробурчал:

– Как же вкусно ты готовишь.

– Курицу готовил ты.