Рашит Халилуллин - «Прости меня, мой светлый ангел..»

– Понятно. А чем-то можно помочь?

– Чем? – Бледно усмехнулся парень. – Если он не сможет, то не сможет никто.

– Ясно. – Ромин задумчиво помолчал и продолжил. – Знакомьтесь. – Предложил он. – Это Святослав Днеевский. Работал у Борина. Теперь будет работать у нас.

Похоже манера парня говорить короткими, рублеными фразами передалась ему от начальника. По крайней мере, это было очень похоже.

– Днеевский? – Переспросил парень. – Слышал о тебе. Хорошо стреляешь. Это ты ведь осенью положил троих налетчиков, а главного взял живым?

– Да, я. – Спокойно кивнул Днеевский.

– Хорошо же тебя потаскали потом. Как это ты так мог? Застрелил троих граждан-бандитов! – По его голосу нельзя было понять, шутит он или говорит серьезно.

– Школа хорошая. – Не принимая шутливого тона, ответил Святослав.

– А кто тебя так научил стрелять? – Спросил Ромин.

– Дедушка в детстве.

– А кто у тебя был дедушка?

– Понятия не имею. – Днеевский пожал плечами. – Он не рассказывал. Но наград была полная грудь. И стрелял он отлично.

– Понятно. Но не будем о дедушке. Это, – кивнул Ромин на парня, – Караев Арслан Рустамович. Будете работать вместе…

– Это вы к чему? – Перебил его Караев. – Вы что, не верите, что Михаил выкарабкается?

– Верю, Арслан, верю. – Ромин строго взглянул на подчиненного. – Даже если бы не случилось этого несчастья с Михаилом, все равно Святослав бы работал у нас. А сейчас ему нужен опытный наставник. Ты понял меня?

– Да, Валерий Игоревич, – Караев опустил голову, – понял.

– Тогда введешь его в курс дела, поручишь что-нибудь несложное, в общем и целом, будешь ему помогать по мере надобности.

– Понятно. – Сказал Караев.

Он хотел еще что-то добавить, но снова мурлыкнул звонок интеркома.

– Валерий Игоревич, здесь Михаил Соломонович. – Произнес снова голос Ольги.

– Проси. – Ответил Ромин.

Он энергично повернулся в кресле к входу и едва только собрался что-то произнести, но тут дверь открылась и вошел Михаил Соломонович Штейнман. Он был одет в свой обычный светлый костюм, только измятый до неузнаваемости, что было по меньшей мере странно. Святослав знал его жену, Мирну Израилевну и знал, как она щепетильно относится к внешнему виду своего мужа. Но сейчас…

Лицо Михаила Соломоновича было слегка отекшим, с едва заметной серой щетиной, глаза покрасневшие. Этому имелось только одно объяснения – Штейнман где угодно провел эту ночь, но только не у себя дома. И то, как он усталым жестом перекинул свой плащ через спинку стула, пристроил там же портфель и с каким видимым наслаждением присел, только подтверждало это.

– Оленька, сделай нам, пожалуйста, кофе и бутербродов. – Нажав кнопку интеркома, произнес наблюдавший всё это Ромин.

– У меня уже почти всё готово. Сейчас принесу. – Откликнулась Ольга.

– Просто таки золотая девочка, эта ваша Оленька. – Произнес, устало прикрыв глаза Штейнман. – Славик, и вы здесь. Вы знаете, как я рад вас видеть, хотя вы так и не были у нас в гостях. Моя Мирна передает вам горячий привет.

– Спасибо, Михаил Соломонович. – Улыбнулся Святослав.

– Конечно, конечно, – произнес Штейнман. – Мне приятно это слышать.

– Михаил Соломонович, – осторожно начал Ромин, – вы сейчас из больницы. Как там Михаил?

– О, так вы еще ничего не знаете? – Удовлетворенно сказал старый доктор. – Там все в порядке. А почему, я вас спрошу? Вы мне скажете? Нет, вы мне не скажете. Операцию делал Агранин. Ах, что это за человек! Какие у него руки!! Эти руки нужно положить на золотую подушку, под хрустальное стекло и показывать людям. Что они делают эти руки! И как они делают!!

– То есть вы хотите сказать, Михаил Соломонович… – Ромин с надеждой взглянул на него.

– Да. Именно это я и хочу сказать. Ваш Михаил везучий парень, он будет по-прежнему радоваться жизни. И я, старый еврей, горжусь тем, что в этом есть частичка моего труда.

Он замолчал, потому что в кабинет вошла Ольга с подносом, на котором стоял кофейник, несколько чашек и тарелки с бутербродами. Она поставила поднос на стол и, повинуясь жесту Ромина, вышла из кабинета. Ромин встал, и взяв кофейник, разлил дымящийся кофе по чашечкам и сделал приглашающий жест. Никто не заставил себя ждать и каждый взял себе по чашке.

– Немного коньку вам не помешает, Михаил Соломонович. – Ромин вернулся к своему столу, открыл ящик и извлек оттуда бутылку конька. – И не спорьте – это как лекарство.

– Премного благодарен. – Штейнман принял от него бокал с коньяком. – М-м-м-м, божественно. Еще бы сигару к такому коньяку. – Сказал он, вздохнув аромат напитка.

– Не припас. – Серьезно ответил Ромин. – В следующий раз обязательно будет.

– Сплюньте. – Сказал старый доктор. – Что бы не было никакого следующего раза. И вообще ничего такого больше не было.

– Но вы же знаете, что это в принципе невозможно. – Ромин помешал серебряной ложечкой в изящной чашечке. – Как все прошло?

– Тяжело. – Вздохнул Штейнман. – Впервые я испугался, что не справлюсь. Не хватит моих сил поддержать. И что Агранин не вытащит. Он прекрасный хирург и руки у него таки золотые, но и он не Господь Бог, да простит меня Создатель за такие слова. Но потом я почувствовал такую уверенность, такие силы. Мне кто-то помог. А потом просто отодвинул меня и занял моё место, а я стоял и только наблюдал, так он был выше меня. И я понял – что все будет хорошо.

– А что Агранин? – Спросил, молчавший до этого Караев, так и не притронувшийся к своей чашке.

– А что он? Сначала вышла девушка. О, какая это была девушка! Не будь я старым и женатым, и не люби я так свою Мирну, клянусь – я бы её не отпустил просто так. Она мне улыбнулась…. Как она улыбнулась! И сказала, что все прошло хорошо, Михаил будет жить, ходить и прыгать. А какие у нее глаза! В таких глазах можно утонуть, как в море и не будешь жалеть об этом. – Штейнман отпил коньяк и запил кофе

– А кто она была? – Поинтересовался Ромин.

– Я не знаю. – Пожал плечами Михаил Соломонович. – Она была в шапочке, халате – наверное медсестра. И клянусь своей бородой – она очень красива. Как и её имя.

– И как же её зовут?

– Светлана. Её зовут Светлана.

– А как вы узнали, что её зовут именно так? – Спросил Святослав, наблюдавший за доктором и видя, как он взволнован, но при этом очень доволен собой.

– Агранин, когда вышел следом, назвал её по имени и сказал, что они работали как в старые, добрые времена. А потом он мне сказал, что все в порядке, состояние тяжелое, но стабильное. Но все будет хорошо. И я поехал к вам. Мне нужно поспать, привести себя в порядок. Мирна будет очень расстроена, увидев меня таким.

– Понятно. – Ромин отставил в сторону чашку. – Отдыхайте сегодня, доктор. Я распоряжусь насчет машины. Будете нужны – позвоню. Уж не обессудьте.