Ирина Токарева - Темная душа: надо память до конца убить

– Всегда?

– Всегда.

– А я, – она отхлебнула кофе из пластиковой кружки, – где придется. Ответь мне, Джерри, на вопрос. Ты веришь в рождественское чудо? Если загадал что-нибудь на Рождество, это непременно сбудется.

– А ты?

– Не переводи стрелки.

– Чем задавать вопросы, проверь, Кэт. Загадай что-нибудь. Самое время.

– Просто ответь на вопрос, Джерри, – попросила она.

– Знаешь, – он взглянул ей в лицо, слегка приподняв свой упрямый подбородок.. – Свои желания я осуществляю сам. Вершить чудеса можно собственными руками.

«Если бы я была также самоуверенна, – она стала греть заледеневшие руки о кружку, – я бы спросила номер твоего телефона… Нет, я чертова трусиха… Но ты-то почему молчишь? Или я не то желание, которое тебе хотелось бы осуществить, Джерри»?

Он молчал, как назло, храня слегка насмешливое, непроницаемое выражение на лице. Прошла минута, другая. На третьей повисшая между ними тишина начала ее беспокоить. Пытаясь подавить в себе растущую тревогу, Кэт кусала губы. Она чувствовала, что наступала необходимость ставить неизбежную точку.

– Мой самый паршивый в жизни день завершился неожиданно приятно – в хорошей компании, за чашкой кофе. Теперь, пожалуй, пойду. Завтра у меня самолет домой, в Техас, в понедельник выхожу на работу в галерею. Сейчас бы мне до Квинса добраться, переночевать у подруги, выспаться…

Он не пытался прервать ее жалкий монолог, произносимый с относительно невозмутимой миной, которая, однако, не годилась даже для сносного актера.

– … В общем, было приятно пообщаться. До возможной встречи, мой шотландский друг. Либо прощай.

Она скомкала салфетку, бросила на стол. Хотела подняться. Джерард резко подался вперед, опираясь локтями о кромку стола. Кэт застыла.

– Кэт, – тихо проговорил он, – поедем со мной.

На нее словно опрокинули ушат холодной воды. Мысли, которые интенсивно роились в голове, растаяли в один момент. Кэт понимала – надо что-то сказать. Но не могла разжать челюстей. Их попросту свело, чему девушка подсознательно обрадовалась: более-менее годные слова для ответа все равно не находились. Она, не моргая, смотрела на сидящего напротив мужчину.

– Скажи что-нибудь, – через какое-то время усмехнулся Джерри, рассматривая ее в упор. – Три минуты уже молчишь. Едем?

– Если честно, я рассчитывала, – девушка силой заставила себя очнуться от шока, – что ты попросишь номер моего телефона. И это, как максимум. Прости, я, кажется, ввела тебя в заблуждение… – она нахмурилась. – Скажи, Джерри, я, правда, похожа на девицу, готовую ехать по зову первого встречного? Каюсь, твое обаяние развязало мне язык. Но это не значит, что… Поверить не могу! Я действительно произвожу такое впечатление? Серьезно?

– Первый встречный, говоришь? – он перестал усмехаться. Взгляд его стал отчужденным, как будто не было этих долгих, сблизивших их, часов. – Прости, не хотел тебя обидеть.

Оба замолчали. Он смотрел на нее. Мужественный. Красивый. С непримиримой линией подбородка, оттененной двухдневной щетиной. Упрямо поджатые губы кажутся такими притягательными. Заставляют сожалеть о сказанном. Как же хочется переменить решение. Сказать ему, что…

Джерард протянул руку к ее лицу. Кэт не ждала этого, отстраниться не успела. А потом уже не захотела, когда большим пальцем он медленно провел по ее щеке. Мягко обрисовал подбородок. Опустил ладони на ее руки, которые она держала судорожно сцепленными замком. Осторожно разнял из. Взял ее кисть, развернул ладонью к себе и поцеловал. Щетина над его верхней губой защекотала ей запястье. По позвоночнику побежали мурашки. Кэт почувствовала, как у нее пересыхает в горле, горячий язык прилипает к нёбу. Как по телу прокатывается волна и с грохотом обрушивается на виски. Воздух вокруг них густел, формируясь во что-то пока невидимое, но уже осязаемое, реальное, как марево, повисающее в жаркий полдень над полем. Кэт сидела, будто скованная по рукам и ногам тяжелыми цепями, без возможности пошевелиться, вздохнуть. Способная лишь слышать гулкие, замедленные удары своего сердца.

Джерри улыбнулся, не разжимая губ, отпустил ее руки. Взял куртку, поднялся. Кивнул в знак прощания и направился к эскалатору. Даже не оглянулся.

Она превратилась в изваяние. Сидела, не двигалась и после того, как темноволосая голова шотландца, уезжающего вниз на эскалаторе, пропала из виду. Затем встала и подошла к балюстраде.

«Вот так просто? – поверить в произошедшее не получалось, – Ушел и даже не оглянулся… Дура. Так тебе и надо».

Кэт швырнула сумку на кресло, порылась в ней, отыскала блокнот, из кошелька вытрясла горсть монет. Шел седьмой час вечера, а она до сих пор торчала в аэропорту. Нужно было срочно созваниваться с подругой, умолять ее, чтобы та бросала все дела, садилась за руль и мчалась встречать непутевую Кэт. Которая не удосужилась позвонить заранее из Глазго и предупредить о своем прибытии. Которая только и делала на протяжении последних тринадцати часов, что беззастенчиво выбалтывала подробности своей заурядной жизни первому встречному. Которая не подумала, что поймать у аэропорта такси будет проблематично в час-пик. И которая теперь пожинала плоды своего глупого поведения.

Оставив сумку на сиденье, Кэт направилась к таксофону. Отыскав в блокноте телефон подруги, сунула в слот денежку, набрала номер. Пошли протяжные гудки.

– Ну же, Адель!.. Ну же… , – пропела Кэт, выбивая ногтями стаккато на корпусе телефона.

Адель отозвалась.

– Привеее-ееет, – раздался голос подруги. – Вы позвонили Заку и Адель. К сожалению, нас нет дома, и вы говорите с автоответчиком. Пожалуйста, оставьте сообще…

– Дьявол! – Кэт с размаху бросила трубку на рычажки, не дослушав сообщение. Подняла ее и бросила снова. Аппарат жалобно застонал.

– Дьявол, – повторила она несколько ровнее, – только не хватало остаться ночевать в аэропорту? Адель, милая, ты не ушла далеко. Решила прогуляться до булочной. Ну, пожалуйста, окажись дома. Пожалуйста… Пожалуйста.

Очередная монетка провалилась в прорезь, пошли гудки. На этот раз Кэт настроилась дослушать речь Адель до конца и оставить свое сообщение. Подруга и ее бой-френд Зак рано или поздно объявятся дома, прослушают автоответчик. Голос Адель заново процитировал дежурную фразу, Кэт открыла, было, рот, чтобы начать расписывать свое бедственное положение, как подруга после небольшой паузы выдала:

– На случай, если позвонит Кэт Шэддикс. Дорогая, я весь день провисела на телефоне, честно пыталась пробиться к тебе, но твой мобильник вне зоны действия. Мы с Заком уезжаем на выходные, не обессудь. Подождали бы тебя, но вдруг ты в свойственной тебе манере изменишь планы и останешься до Рождества в Шотландии. Или двинешь в другую, не менее таинственную страну. В общем, не обижайся подруга, сама виновата. Люблю тебя.