Array Имруулькайс - Любовная лирика классических поэтов Востока

О хулитель, завистник!.. От нас ты разлуки не требуй:
Я ее никогда не покину, свидетель в том небо!
Я не слышу того, что о Зейнаб твердишь, — уходи же!..
Замолчи! Ну, а впрочем, болтай, все равно я не слышу.
Надвигаются сумерки — мы назначаем свиданье,
Оставляя ретивых советчиков всех без вниманья.
О, как жить мне, когда часть души потерял я навек?
В состоянье ль такую утрату терпеть человек?
Сна лишен и покоя под сенью родимого крова
Я рассказом о Зейнаб, что свел бы с ума и святого…
Это было в то давнее время и счастья и муки…
Все минуло. Настало горчайшее время разлуки.

Кто может сердцу — без ума
влюбленному — помочь,
Что по красавице одной
тоскует день и ночь?..
С достоинством, не торопясь,
она свой держит путь.
Как тонкий молодой побег,
покачиваясь чуть.
Когда ее я увидал,
мой взгляд был поражен,
Я был, казалось, ослеплен,
был зрения лишен…
В паломничества час ночной
ее я повстречал
Меж черным камнем и стеной,
где Ибрахим [16] Ибрахим — библейский патриарх Авраам. стоял…
Как раньше ни просил я встреч —
не слышала мольбы,
Пока не встретились в ту ночь
мы волею судьбы.
Она была среди подруг,
с них не сводил я глаз:
Красивы все как на подбор,
стройны как напоказ.
И белолицы и нежны,
изыскан их наряд,
И, скрытого огня полны,—
как их глаза горят!..
Изящней антилоп — земли
касаются едва! —
И слушают — не пропустить! —
они ее слова:
Она сказала: «Здесь Омар!
В душе моей испуг:
Боюсь я, как бы он таваф [17] Т аваф — семикратный ритуальный обход паломниками каабы в Мекке.
нам не испортил вдруг.
Сестра, окликни-ка его,
чтоб он заметил нас,
И тайный знак ему подай —
пусть подойдет сейчас!..»
«Я так и сделала, но он
не двинулся в ответ…»
…И вот тогда она сама
пошла за мною вслед….
При пробужденве — влажность уст…
О, с чем сравню ее?
Сок райских ягод и плодов —
сладчайшее питье…

Мой друг потворствовал всем сердцем
святой любви моей,
А день свиданья поворотным
стал для грядущих дней…
Она пыталась птицей скрыться,
желанью вопреки,
Но помогла ее подруга
мне закрепить силки…
Когда мы оказались рядом,
я понял в тот же час:
Как две сандалии, мы схожи,
все — общее у нас…
Я ей сказал: «Спустился вечер…
В пути — твоя родня…
Ты не устала ли от скачки,
Не хочешь слезть с коня?».
И, поддержав меня, подруги
сказали: на земле —
Намного мягче и удобней,
чем отдыхать в седле…»
Ее подруги — словно звезды
сверкали близ луны,
Не торопясь они ступали,
сияния полны.
Я поклонился и с опаской
все оглядел вокруг;
О, как бы враг или завистник
нас не увидел вдруг!..
И, край откинув покрывала,
она сказала мне:
«Поговорим, уж раз со мной ты, —
забудем о родне…»
Ответил я: «Пусть тратят время,
шпионят — не беда!
Не уследят! Я нашей тайны
не выдам никогда!..»
Была беседа наша краткой,
в присутствии подруг.
С таким уменьем врачевавших
влюбленного недуг.
Ее желанье с полуслова
вмиг поняли они,
И попросили: «Погулять нас
пусти в ночной тени…»
Она сказала: «Ненадолго…».
Ответив: «Мы пошли…» —
Исчезли вмиг, так антилопы
скрываются вдали, —
Дав знать тому, кто разумеет,
что лишь из-за него
Они сюда порой вечерней,
страх поборов пришли…

Длилась ночь и прошла, — посетил меня снова недуг.
Снова сердце мое поразила красавица вдруг.
Нум лицом благородна, великих достоинств полна.
Ее речь — словно песня, нежна, мелодична, стройна.
Словно с неба ниспослана, — радость и свет для души,
И разумны слова, что она произносит в тиши.
Обо всем, что увидел я сам, расскажу — не солгу.
А чего я не знаю еще — описать не смогу.
Ты скупа ли, щедра — воспевать тебя вечно готов,
От меня не услышишь, о Нум, осуждающих слов.

Любовь к подруге вновь мне сердце взволновала,
Любовь — что и ее ко мне любовью стала…
О люди, как мне жить без взгляда, без привета
Той, без которой нет ни радости, ни света?..
Как жить в разлуке с ней? Грустнее нет удела…
Она, послав гонца, мне передать велела:
«Гони клеветника, коль он придет с наветом,
Я так люблю тебя — не забывай об этом!..
Я так люблю тебя — одну меня лишь слушай
И помни — за тебя отдать готова душу…
Не слушай слов врага, всех измышлений злобных,
Что он спешит изречь среди себе подобных.
Завистника гони: его удел — бесчестье!..
Исходит желчью он, когда нас видят вместе…».
О, ты всегда со мной!.. Судьба тому виною,
Что должен обходить твой дом я стороною…
Любимая, к тебе хоть взором прикасаться
Мне слаще, чем в раю нежданно оказаться…

Тебя одну я вспоминаю,
когда не спится мне.
Когда под утро засыпаю,
приходишь ты во сне.

Минута, словно бесконечность —
когда ты далека.
Когда ты рядом, даже вечность —
быстра и коротка.

Этой ночью пришла она,
горяча, нежна и мила,
И летели часы без сна,
и была эта ночь светла.

Нежеланный пришел рассвет,
но любимая не ушла.
«Я тебя не покину, нет!» —
со слезами произнесла.

Ты меня заворожила,
оплела, заколдовала,
«Словно войском окружила,
как страну завоевала.

Ворожбу благословляю,
прославляю колдовство —
Славлю чудо поцелуя,
чары взгляда твоего.

Ты сказала мне: «До встречи!».
Но когда, когда, когда?
«Послезавтра!» — и смеешься,
и лукавишь, как всегда…

Любимая так хороша!
Лицо светлей луны,
Что в полнолуние взошла
и смотрит с вышины,

А плечи — смуглые чуть-чуть,
а кожа так тонка,
А губы ласковы,
а грудь — свежа и высока.

Качая бедрами, нежна,
она выходит в путь.
И мне другая не нужна
красавица — ничуть.

Шагов знакомых слышу звук —
она спешит сюда.
Любую из ее подруг
забуду навсегда.

Одно я знаю — только в ней
мой свет, и жизнь, и дух.
Она нужна душе моей
как зрение и слух.