Антология - Русские песни и романсы

Грозно и пенясь, катаются волны.
Сердится, гневом объятый, широкий Байкал.
Зги не видать. От сверкающей молньи
Бедный бродяга запрятался в страхе меж скал.

Чайки в смятенье и с криком несутся.
А ели как в страхе дрожат.
Грозно и пенясь катаются волны,
Сердится, гневом объятый, широкий Байкал.

Чудится в буре мне голос знакомый,
Будто мне что-то давнишнее хочет сказать.
Тень надвигается, бурей несомая,
Сколько уж лет он пощады не хочет мне дать!

Буря, несися! Бушуй, непогода!
Не вас я так крепко страшусь.
Тень надвигается, бурей несомая,
Гонится всюду за мной, лишь я не боюсь!

Когда на Сибири займётся заря
И туман по тайге расстилается,
На этапном дворе слышен звон кандалов —
Это партия в путь собирается.
Каторжан всех считает фельдфебель седой,
По-военному ставит во взводы.
А с другой стороны собрались мужички
И котомки грузят на подводы.
Раздалось: «Марш вперёд!» — и опять поплелись
До вечерней зари каторжане.
Не видать им отрадных деньков впереди,
Кандалы грустно стонут в тумане.

Глухой, неведомой тайгою,
Сибирской дальней стороной
Бежал бродяга с Сахалина
Звериной узкою тропой.

Шумит, бушует непогода,
Далёк, далек бродяге путь.
Укрой тайга его глухая, —
Бродяга хочет отдохнуть.

Там далеко за тёмным бором
Оставил родину свою,
Оставил мать свою родную,
Детей, любимую жену.

«Умру, в чужой земле зароют,
Заплачет маменька моя,
Жена найдёт себе другого,
А мать сыночка никогда».

Мучит, терзает головушку бедную
Грохот машинных колёс;
Свет застилается в оченьках крупными
Каплями пота и слёз.

«Ах, да зачем же, зачем же вы льетеся,
Горькие слёзы, из глаз?
Делу — помеха; основа попортится!
Быть мне в ответе за вас!

Нитка порвалась в основе, канальская,
Эка, канальская снасть!
Ну, жизнь бесталанная! Сколько-то на душу
Примешь мучениев — страсть!

Кашель проклятый измаял всю грудь мою,
Тоже болят и бока,
Спинушка, ноженьки ноют, сердечные,
Стой целый день у станка!

Шибко измаялся нынче, — присел бы я,
Кабы надсмотрщик ушёл.
Эх, разболелися бедные ноженьки,
Словно вёрст сорок прошёл!..»

Взором туманным обводит от ткацкую,
Нет ли надсмотрщика тут;
Сел бы, — торчит окаянный надсмотрщик —
Вмиг оштрафует ведь плут!

Грохот машин, духота нестерпимая,
В воздухе клочья хлопка,
Маслом прогорклым воняет удушливо:
Да, жизнь ткача нелегка!

Стал он, бедняга, понуривши голову,
Тупо глядеть на станок.
Мечется, режет глаза наболевшие
Бешеный точно челнок.

«Как не завидовать главному мастеру,
Вишь, на окошке сидит!
Чай попивает да гладит бородушку,
Видно, душа не болит.

Ласков на вид, а взгляни-ка ты вечером;
Станешь работу сдавать,
Он и работу бранит и ругается,
Всё норовит браковать.

Так ведь и правит, чтоб меньше досталося
Нашему брату ткачу.
Эх, главный мастер, хозяин, надсмотрщики,
Жить ведь я тоже хочу!

Хвор становлюся; да что станешь делать-то,
Нам без работы не жить —
Дома жена, старики да ребятушки,
Подати надо платить.

Как-то жена нынче с домом справляется,
Что нам землица-то даст?
Мало землицы; плоха она, матушка,
Сущая, право, напасть!

Как сберегу, заработавши, денежки,
Стану домой посылать…
Сколько за месяц-то нынче придётся мне
Денег штрафных отдавать?

Эх, кабы меньше… О господи, господи!
Наш ты всевышний творец!
Долго ли будет житьё горемычное,
Скоро ль мученью конец?!»

Ой, ребята, плохо дело!
Наша барка на мель села —
Ой, дубинушка, ухнем!
Ой, зелёная, сама пойдёт!

Белый царь наш — кормщик пьяный,
Он завёл нас на мель прямо.
Ой, дубинушка… и т. д.

Шли теченью мы навстречу —
Понатёрли лямкой плечи.
Ой, дубинушка… и т. д.

Жгло нас солнцем полуденным,
Секло дождичком студёным.
Ой, дубинушка… и т. д.

Ой, сидела барка грузно,
И вести было натужно!
Ой, дубинушка… и т. д.

Господа на ней сидели,
Веселились, песни пели.
Ой, дубинушка… и т. д.

Силы нашей не жалели,
Всё скорей велели.
Ой, дубинушка… и т. д.

Они били нас дубиной,
А кормили нас мякиной.
Ой, дубинушка… и т. д.

Нашей баркой заправляли,
Нам же пикнуть не давали.
Ой, дубинушка… и т. д.

От такого управленья
Стала барка без движенья.
Ой, дубинушка… и т. д.

Из-за глупости дворянской
Не стоять барке крестьянской.
Ой, дубинушка… и т. д.

Чтоб придать ей снова ходу —
Покидаем бар мы в воду!
Ой, дубинушка… и т. д.

Чтобы барка шла вернее —
Надо лоцмана в три шеи!
Ой, дубинушка… и т. д.

И тогда охотно, смело
Снова примемся за дело!
Ой, дубинушка, ухнем!
Ой, зелёная, сама пойдёт!

Эх ты, доля, моя доля,
Доля горькая моя,
Ах, зачем ты, злая доля,
До Сибири довела?

Не за пьянство, за буянство
И не за ночной разбой —
Стороны родной лишился
За крестьянский люд честной.

Год несчастный был, голодный,
Стали подати сбирать
И крестьянские пожитки
И скотину продавать.

Я от мира с челобитной
К самому царю пошёл,
Да схватили по дороге,
До царя я не дошёл.

И по царскому веленью
За прошенье мужиков
Его милости плательщик
Сподобился кандалов.

Далеко село родное,
А хотелось бы узнать,
Удалось ли односельцам
С шеи подати скачать?

Отречёмся от старого мира!
Отряхнём его прах с наших ног!
Нам враждебны златые кумиры;
Ненавистен нам царский чертог!
Мы пойдём в ряды страждущих братии,
Мы к голодному люду пойдем;
С ним пошлём мы злодеям проклятья,
На борьбу мы его позовём:

Вставай, подымайся, рабочий народ!
Вставай на врагов, брат голодный!
Раздайся, крик мести народной!
Вперёд!