Антология - Русский романс

Воздуха, цветов мне, солнечной погоды!
Слишком долго шел я грязью, под дождем.
Я хочу веселья, я хочу свободы —
Оттого что был я скованным рабом!

Я хочу рубиться, мстить с безумной страстью —
Оттого что долго был покорен злым.
И хочу любви я, и хочу я счастья —
Оттого что не был счастлив и любим!

Хмурые сосны шумят под окном,
Ветер качает вершины их сонно.
Слышу, как шепчут они монотонно —
Все об одном, об одном:

«В скучном краю родились мы на свет,
В скучном краю счастья нет!
Серым ненастьем измучены мы,
Жизнь наша хуже тюрьмы.

Ждать и желать мы забыли давно,
Холодно нам и темно.
Здесь можно только страдать и терпеть,
Здесь хорошо умереть».

Хмурые сосны шумят под окном,
Ветер качает вершины их сонно.
Слышу, как шепчут они монотонно
Все об одном, об одном…

Крики чайки белоснежной,
Запах моря и сосны,
Неумолчный, безмятежный
Плеск задумчивой волны,

В дымке розово-хрустальной
Умирающий закат,
Первой звездочки печальной
Золотой далекий взгляд.

Ярко блещущий огнями
Берег в призрачной дали,
Как в тумане перед нами —
Великаны корабли.

Чудный месяц, полный ласки,
В блеске царственном своем…
В эту ночь мы будто в сказке
Упоительной живем.

Только вечер затеплится синий,
Только звезды зажгут небеса
И черемух серебряный иней
Уберет жемчугами роса, —
Отвори осторожно калитку
И войди в тихий садик как тень,
Да надев потемнее накидку,
И чадру на головку надень.
Там, где гуще сплетаются ветки,
Я незримо, неслышно пройду
И на самом пороге беседки
С милых губок чадру отведу.

Не пробуждай воспоминаний
Минувших дней, минувших дней —
Не возродишь былых желаний
В душе моей, в душе моей.

И на меня свой взор опасный
Не устремляй, не устремляй,
Мечтой любви, мечтой прекрасной
Не увлекай, не увлекай.

Однажды счастье в жизни этой
Вкушаем мы, вкушаем мы.
Святым огнем любви согреты,
Оживлены, оживлены.

Но кто ее огонь священный
Мог погасить, мог погасить, —
Тому уж жизни незабвенной
Не возвратить, не возвратить!

Дремлют плакучие ивы,
Низко склонясь над ручьем,
Струйки бегут торопливо,
Шепчут во мраке ночном,
Шепчут во мраке, во мраке ночном!

Думы о прошлом далеком
Мне навевают они…
Сердцем больным, одиноким
Рвусь я в те прежние дни!..
Рвусь я в те прежние, светлые дни.

Где ты, голубка родная?
Помнишь ли ты обо мне?
Так же ль, как я, изнывая,
Плачешь в ночной тишине…
Плачешь ли так же в ночной тишине…

Во поле березонька стояла,
Люли, люли, стояла,
В чистом кудрява бушевала,
В тереме девица горевала;
Девицу со милым разлучают,
Девицу с постылым обручают.
Нелюб не умом взял, не приятством —
Взял большой роднею и богатством.
Милый беспоместен, беспороден,
Он душой богат и благороден.
Не в мешках любовь, не в родословных —
В жертвах добровольных, безусловных
С милым мы глазами сговорились,
С милым мы сердцами подарились;
Скоро ли, ах, милый! не дождуся,
Я с тобой свиданьем наслаждуся,
От докук нелюба свобожуся?
Люли, люли, свобожуся?

Не бушуйте, ветры буйные,
Перестаньте выть, осенние!
Не к тому ли вы бушуете,
Чтобы стоны заглушить мои?
Ах! скорей, скорей утихните!
И без вас она не слышит их…
Терем милой далеко стоит
За горами за высокими,
За лесами непроходньши…
Лучше грамотку снесите к ней;
Я слезами напишу ее,
Я скажу ей в этой грамотке:
Вянет травушка без солнышка,
Сохнет сердце без любезныя;
С ней в разлуке нет отрады мне.
Вся отрада — горьки слезы лить!
Полетите, ветры буйные,
Вы отдайте милой грамотку!
Если милая вздохнет тогда,
Принесите мне вы вздох ее!
Но вы всё еще бушуете,
Вы не слышите несчастного,
Вы не внемлете мольбе его!
Так усильтесь, ветры буйные,
Вы умножьте бурю грозную,
Ускорите смерть несчастного
И развейте после прах его!

Скучно, матушка, мне сердцем жить одной,
Скучно, скучно, что не едет дорогой.
Где сокрою я кручинушку свою?
Лучше выйду, на крылечке постою.
Посмотрю, кто вдоль по улице прошел,
Посмотрю, не пролетит ли мой сокол.
Вдоль по улице метелица метет,
А с метелицей и милый мой идет.
Машет издали мне аленьким платком,
Подошедши, говорит он мне тайком:
«Ах, постой, постой, любезная моя!
Дай мне, радость, наглядеться на тебя!
С той поры, как разлучились мы с тобой,
Потерял я и здоровье и покой».
— «Друг сердечный, — отвечала я ему, —
Или ты смеешься горю моему?
Такова ли я до сей поры была?
Таковою ли красавицей слыла?
На лице поблекли алые цветы;
Без тебя, мой друг, лишилась красоты!»