Антология - Русский романс

Долго я звонкие цепи влачил,
Душно мне было в горах Акатуя,
Старый товарищ бежать пособил,
Ожил я, волю почуя.

Шилка и Нерчинск не страшны теперь, —
Горная стража меня не поймала,
В дебрях не тронул прожорливый зверь,
Пуля стрелка миновала.

Шел я и в ночь и средь белого дня,
Вкруг городов озираяся зорко,
Хлебом кормили крестьянки меня,
Парни снабжали махоркой.

Славное море, священный Байкал,
Славный мой парус — халат дыроватый.
Эй, баргузин, пошевеливай вал, —
Слышатся бури раскаты.

В саду ягодка лесная
Под закрышею цвела,
А княгиня молодая
С князем в тереме жила.
А у этого у князя
Ванька — ключник молодой,
Ванька-ключник,
Злой разлучник,
Разлучил князя с женой.
Он не даривал княгиню,
Он ни златом, ни кольцом,
Обольстил Ваня княгиню
Своим белым он лицом.
На кроватку спать ложилась
И с собой Ваню брала.
Одну ручку подложила,
А другою обняла:
«Ты ложись, ложись, Ванюша,
Спать на Князеву кровать».
Ванька с нянькой поругался.
Нянька князю донесла.
По чужому наговору
Князь дознался до жены.
Он вышел на крылечко,
Громким голосом вскричал:
«Ой вы, слуги, ой холопы,
Слуги верные мои,
Вы подите приведите
Ваньку-ключника ко мне!»
Вот ведут, ведут Ванюшку
На шелковом поясе.
На нем шелкову рубашку
Кверху ветром подняло,
Его светло-русы кудри
Растрепались по плечам.
Вот подходит Ваня к князю,
Князь стал спрашивать его:
«Ты скажи, скажи, Ванюшка,
Сколько лет с княгиней жил?»
«Про то знает грудь, подушка,
Еще Князева кровать,
Да еще моя подружка —
Это Князева жена».
«Ой вы, слуги, ой, холопы,
Слуги верные мои,
Вы подите ды вкопайте
Два дубовые столба,
Ды возьмите и повесьте
Ваньку-ключника на них!»

Когда я на почте служил ямщиком,
Был молод, имел я силенку,
И крепко же, братцы, в селенье одном
Любил я в ту пору девчонку.
Сначала не видел я в этом беду,
Потом задурил не на шутку:
Куда ни поеду, куда ни пойду —
Всё к милой сверну на минутку.
И любо оно, да покоя-то нет,
А сердце щемит всё сильнее…
Однажды начальник дает мне пакет:
Свези, мол, на почту живее.
Я принял пакет и скорей на коня,
И по полю вихрем помчался,
А сердце щемит да щемит у меня,
Как будто с ней век не видался…
И что за причина? Понять не могу, —
А ветер так воет тоскливо…
И вдруг словно замер мой конь на бегу
И в сторону смотрит пугливо…
Забилося сердце сильней у меня,
И глянул вперед я в тревоге.
Затем соскочил с удалого коня
И вижу я труп на дороге!
А снег уж совсем ту находку занес,
Метель так и пляшет над трупом,
Разрыл я сугроб — да и к месту прирос,
Мороз заходил под тулупом!..
Под снегом-то, братцы, лежала она!
Закрылися карие очи…
Налейте, налейте скорей мне вина,
Рассказывать больше нет мочи!..

Ах ты степь, ты степь!
Путь далек лежит.
В той степи большой
Замерзал ямщик.

И, набравшись сил,
Чуя смертный час,
Он товарищу
Отдавал наказ:

«Ты, товарищ мой,
Не попомни зла —
В той степи глухой
Схорони меня.

Ты лошадушек
Сведи к батюшке,
Передай поклон
Родной матушке.

А жене скажи
Слово тайное,
Передай кольцо
Обручальное.

Да скажи ты ей —
Пусть не печалится,
Пусть с другим она
Обвенчается.

Про меня скажи,
Что в степи замерз,
А любовь ее
Я с собой унес».

Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны.
Выплывают расписные
Стеньки Разина челны.

На переднем Стенька Разин
С молодой сидит княжной,
Свадьбу новую справляет,
Сам веселый и хмельной!

Позади их слышен ропот:
«Нас на бабу променял,
Только ночь с ней провозился —
Сам наутро бабой стал».

Этот ропот и насмешки
Слышит грозный атаман,
И он мощною рукою
Обнял персиянки стан.

«Волга, Волга, мать родная,
Волга — русская река!
Не видала ты подарка
От донского казака.

Чтобы не было раздора
Между вольными людьми,
Волга, Волга, мать родная,
На, красавицу прими!»

Одним взмахом поднимает
Он красавицу княжну
И за борт ее бросает
В набежавшую волну…

«Что ж вы, черти, приуныли,
Эй ты, Филька, черт, пляши!
Грянем, братцы, удалую
На помин ее души…»

Трансваль, Трансваль, страна моя,
Горишь ты вся в огне!
Под деревом развесистым
Задумчив бур сидел.

«О чем задумался, детина,
О чем горюешь, седина?»
— Горюю я по родине,
И жаль мне край родной.

Сынов всех девять у меня,
Троих уж нет в живых,
А за свободу борются
Шесть юных остальных.

А старший сын — старик седой —
Убит был на войне;
Он без молитвы, без креста,
Зарыт в чужой земле.

А младший сын двенадцати лет
Просился на войну,
Но я сказал, что нет, нет, нет —
Малютку не возьму.

«Отец, отец, возьми меня
С собою на войну —
Я жертвую за родину
Младую жизнь свою».

Я выслушал слова малютки.
Обнял, поцеловал
И в тот же день, и в тот же час
На поле брани взял.

Однажды при сражении
Отбит был наш обоз,
Малютка на позицию
Ползком патрон принес.

Настал, настал тяжелый час
Для родины моей.
Молитеся вы, женщины,
За ваших сыновей.

Трансваль, Трансваль, страна моя, —
Бур старый говорит:
«За кривду бог накажет нас,
За правду наградит».