Надежда Чубарова - Слуга тьмы

Оставив дверь раскрытой, Найдана с Беляной прошли внутрь. Вдруг за спиной раздался грохот. Найдана быстро оглянулась. Это Михрютка с братом торопились притащить ее пожитки, да не удержали, выронили укладку, наделав шуму. Она была легкая. Что там у Найданы вещей-то – всего ничего. Только и весу, что сам сундук.

– Ну что за наказание! – с напускной строгостью всплеснула руками Беляна. – Даже простое не можете сделать!

– Не ругай их, – тихо попросила Найдана.

– Да кто ж их еще уму-разуму научит, если не мать!

Мальчишки, быстро подхватив укладку, приволокли ее в избу и тут же побежали за другими вещами. Беляна по-хозяйски прошлась по избе, провела рукой по столу, внимательно посмотрела на пальцы и, покачав головой, обтерла их о подол. Найдана испытывала смешанные чувства. С одной стороны, она не ощущала, что прошло так много времени, ей казалось, что миновало всего дней семь, ну, самое большее, две седмицы. А с другой стороны, ее не отпускало стойкое чувство, что она здесь в гостях, а именно Беляна – хозяйка избы, так уверенно та себя здесь вела. Ее сыновья в несколько заходов приносили посуду, пустые туески, которые сделал Ведагор, одежда и одеяло были распиханы по укладкам. Мальчики принесли даже старую прялку, доставшуюся ей от прежней хозяйки, бабки Перуники. Найдана растерянно сидела на скамейке, а Беляна шустро протирала полки и расставляла-раскладывала по местам пожитки, которые брала на хранение. Затем она что-то шепнула Михрютке, тот резво убежал, а вернулся уже с пышной лепешкой и небольшим горшком, бережно укутанным чистым рушником. Очевидно, жар горшка чувствовался даже через рушник, поэтому Михрютка для пущей безопасности еще и рукава рубахи натянул на ладони. Все это он выставил на стол и встал рядом, ожидая следующих указаний. Его младшие братья робко мялись за его спиной.

Беляна тем временем управилась с вещами, благо что их было немного.

– Молодцы, – ровно похвалила она своих сыновей и каждого поцеловала в макушку. Словно только и ожидая этого сигнала, мальчишки тут же умчались по своим делам.

– Ну, ты отдыхай, – сказала она Найдане, – я вижу, ты устала, тяжко тебе пришлось, да и путь, видать, был долгий.

Она была бы не против, чтоб Найдана рассказала ей, как прошел этот год, как она жила, что с ней происходило. Но Найдана не могла ничего рассказать, поэтому только поблагодарила Беляну за помощь, согласившись, что она на самом деле очень устала. Беляна понятливо кивнула и даже прикрыла дверь, когда выходила, чтоб ни дневной свет, ни крики разыгравшихся детей не мешали Найдане отдыхать. Вмиг избу наполнила темнота, которую пересекали лишь два луча: один тусклый, толстый, идущий от окошка с мутным пузырем, лениво, едва-едва, разбавляющий темноту и исчезающий в ней; второй – более четкий и дерзкий – из верхнего окошка под самой крышей, сейчас не заволоченного, разрезал тьму светлым мечом и упирался в противоположную стену. Должно быть, всю зиму это окошко так и оставалось незакрытым, оттого тут и такая влажность.

Действуя одной рукой, Найдана размотала рушник с принесенного горшка и открыла крышку. От горячей похлебки сразу пошел душистый, ни с чем не сравнимый аромат рыжиков. Медленно вдыхая, стараясь насладиться каждым мгновением, запомнить самую мелочь, приносящую ей сейчас невероятное счастье, Найдана осторожно отщипнула кусочек мягкой, свежей лепешки и положила его в рот. Пища живых. Что может быть прекрасней, чем чувствовать себя живой и вкушать живую пищу! Найдана даже закрыла глаза от блаженства. По ее щеке вдруг скатилась слеза.

Сейчас, вдали от владений Зугархи, разум Найданы будто освобождался от власти стражницы. Как могла она по своей воле отказаться от всего этого? От доброго отношения людей, от этих, пусть тусклых, но солнечных лучей, пробивающихся сквозь мутное окошко, от запаха похлебки из рыжиков. Ведь если бы она умерла, как хотела Зугарха, то на ней прервался бы ее род, и все было бы напрасно. А где-то в далеком грядущем – она это точно знала – должна будет родиться забавная девчонка по имени Сон-трава. В ее роду! И одним мгновением душевной слабости она готова была перечеркнуть не только свою жизнь, но и все, которые последуют за ней, жизнь Сон-травы…

Вдруг, не осознавая, что происходит, Найдана поморщилась от боли. Все тело будто обожгло огнем. Она растерянно посмотрела на руку, не замотанную тряпкой, и увидела, как на ней появляются, растут, расплываются и сливаются воедино красные пятна. Неведомо откуда взявшаяся мелкая сыпь разрасталась, и вот это уже не сыпь, а волдыри, которые невыносимо жгут и чешутся, как после крапивы. Найдана провела ладонью по щеке. Жгучие волдыри были повсюду: на лице, на шее, на груди. Торопливо задрав подол рубахи, Найдана ужаснулась: ноги тоже сплошь были покрыты болезненными пузырями, словно ее закинули в заросли крапивы.

Найдана поняла, что виной всему зелье, которым обмывала ее когда-то Зугарха. Сейчас девушка будто бы острее чувствовала его на своем теле, словно это был невидимый панцирь, не дающий ей окончательно вернуться к жизни. Словно старая ведьма все еще пыталась удержать ее. Должно быть, она придумала, как можно наказать нерадивую ученицу.

Нужно как можно скорее смыть его! Избавиться от всего, что напоминало о Зугархе, об обряде, об этой нелепой истории. Будто и не было ничего.

Найдана решительно встала и бросилась к сундуку. Особенно не выбирая, она торопливо достала первую попавшуюся чистую одежду, полотенце и выбежала из избы. Никто не остановил бегущую девушку с охапкой одежды, увешанную растрепанными волосами так, что и лица видно не было. Все только с удивлением и сочувствием смотрели ей вслед. Думая, наверное, что бедняжка совсем тронулась умом, как бабка Перуника, жившая до нее в этой избушке.

Найдана, ни на кого не обращая внимания, бежала к реке. Она думала, что только живые воды реки могут избавить от всего лишнего, страшного, темного. Только они могут вернуть к полноценной жизни, смыв заклятие Зугархи.

Вот и берег. Шум журчащей реки Найдана различила раньше, чем увидела ее своим мутным взором. Она торопливо скинула ветхую рубаху и быстро вбежала в реку.

Но что это? Ожидая почувствовать босыми ступнями прохладу воды, Найдана растерялась, не ощутив ее. Ее ноги стояли на песке, а река словно отступила, не решаясь протекать по тому месту, где остановилась Найдана. Она сделала еще шаг, намереваясь вступить в воду, но река снова отодвинула свои воды, и нога девушки ступила на песок. Шаг, еще шаг – Найдана продвигалась дальше в надежде наконец-то попасть в воду. Но река непреклонно отстранялась от нее, словно брезгуя прикоснуться к телу. Вот Найдана уже стоит там, где ей когда-то было по пояс, а теперь даже и не намокла. Хотя вода, обступив ее со всех сторон, все так же течет, и здесь все так же глубоко, но Найдана будто находится в безводной воронке. Она протянула руку и попыталась зачерпнуть воды, но река не давалась, и Найдана не смогла замочить даже кончики пальцев. Она решительно прыгнула, пытаясь с головой нырнуть в воду, но та тут же расступилась, и Найдана больно упала на песчаное дно, усеянное отполированными течением камнями.