Софи Авдюхина - Драконья волынь (сборник)

– Может, он молится? Ну там, о собственном спасении, например…

– Глядите, глядите! – Анисья подскочила на месте.

Тарелка в ее руках показала, как гигантский бык медленно поднял голову и отступил назад. Сева плавно встал на ноги и так же медленно протянул руку прямо к длинной, похожей на драконью морде Индрика. Его ладонь опасливо обогнула длинный рог, добралась до шеи, и в ту же секунду рядом выросла дверь-переправляйка, в которую Сева и прыгнул, сорвав атласную фиолетовую ленту с золотой подвеской.

Дима Велес и Юнона появились перед трибунами сразу вслед за Севой. С его победой состязание было прекращено, и Диме, который успел пройти Водяной туман и начать свое сражение с Сильфами – духами Воздуха – досталось второе место. Он понял это, когда Константин Дементьевич передал ему серебряный кулон в виде пузырька.

Трибуны хлопали стоя и шумели так, как никогда не шумели за время последнего Русальего круга. Дима разочарованно посмотрел туда, где огромная толпа поздравляла Заиграй-Овражкина. Лиса только что вернула ему его целительский амулет, и ожоги, полученные в борьбе с Индриком, начали постепенно исчезать с его рук и лица. Он был грязным, потным, стоял с натянутой улыбкой и самодовольным видом, а девушки счастливо скакали перед ним, так и норовя лишний раз прикоснуться к герою. И во главе всеобщего помешательства на его шее, как ценная медаль за победу, висела ослепительно прекрасная Анисья Муромец, не обращая ровным счетом никакого внимания на то, что вокруг полно фотографов и репортеров из всех возможных газет, которые тут же начали щелкать затворами камер и писать на заколдованной бересте свои ядовитые заметки.

Весь день на небе цвели миллионы васильков, и только к вечеру горизонт затянуло теплыми золотистыми облаками. Маргарита со Славой и Полиной сходили в гости к Ритиной бабушке и теперь возвращались домой, преследуемые по пятам миловидной девушкой из Зорника, которая после победы Заиграй-Овражкина стала его фанаткой.

– Интересно, наши снова принесли медовуху? – предположила Маргарита.

– Нет, я только что видел вашего игрока… Того, который не справился с третьим испытанием, – отозвался Слава. – Кажется, его зовут Антоном? Он пошел куда-то туда.

– Да, вряд ли после медовухи он бы так просто куда-нибудь пошел, – сказала Полина, которую уже подташнивало от разговоров привязавшейся к ним девицы.

«Ах, неужели это тот самый Заиграй-Овражкин, который умеет превращать обычную воду в живую? Вот это да! Ну что за чудо! У нас в Зорнике все про него слышали. Это же надо! Какой талантливый! Я сегодня с ним болтала, а он даже ни слова про это не сказал. Какой скромный!»

– Ну все, дальше вам нельзя, – обратилась Маргарита к своему парню и к новой знакомой. Все дружно остановились возле посыпанной гравием дорожки, ведущей к крыльцу.

– У нас тут защита. – Слава провел рукой по воздуху, словно по невидимой стене. – Ладно, увидимся утром. Последнее состязание завтра. Желаю удачи вашей команде.

– И передайте привет Севе! – крикнула вслед девушка из Зорника.

В дом уже прокрались теплые летние сумерки, под потолком горела большая люстра, на столе стоял чай. Сева полулежал на полу и читал что-то, написанное на нескольких клочках разномастной бумаги. Анисья изучала потусторонний журнал о моде, разгуливая по комнате в кофте своего брата, из-под длинных рукавов которой не было видно даже ее пальцев, Митя и Майя молча пили чай, сидя за столом друг напротив друга, а Василиса, Мила и Айсулу хохотали над газетной статьей.

– Неужели все резко разлюбили медовуху? – спросила Маргарита, заходя в гостиную и опускаясь на свой диван за Севиной спиной.

– На сегодня да! – Митя откликнулся первым. – Тем более Дарья Сергеевна обещала скоро прийти.

– Сева, твоя подруга передала пламенный привет, – спохватилась Маргарита, пытаясь разглядеть, что за письма держит в руках Воздушный колдун.

– Какая еще подруга? – Сева даже не поднял глаз.

– Из Зорника. Сказала, что сегодня вы разговаривали. Я не спросила, как ее зовут. Выглядит она… Красотка, естественно: большие глаза, длинные волосы, не темные… А, платье на ней сиреневое!

– Я не запоминаю, во что одеты девушки, – усмехнулся Сева.

– Неудивительно. Странно, что ты их лица запоминаешь, – произнесла Полина себе под нос.

– Да это же любовные записки! – Маргарита нагнулась над Севиным плечом и попыталась выхватить клочок бумаги из его руки. – Со стихами! «О, глаза твои мне…».

Сева тут же вырвал у нее письмо и быстро его скомкал.

– У Овражкина за сегодняшний день заметно прибавилось обожательниц, – буднично заметил Митя.

– Судя по количеству посланий, их стало больше всего на девять, – сказал Сева в ответ.

– И еще девушка в сиреневом платье, – добавила Маргарита.

– Ну ладно, на десять.

Входная дверь снова со скрипом отворилась, но на пороге вместо ожидаемой Дарьи Сергеевны показался Антон.

– Та-дам! – воскликнул он и продемонстрировал всем гитару, которую одолжил у наперсников другой команды. – Ну! Как и обещал.

– Ты просто молодчина! – Мила вскочила со стула, выхватила гитару у Антона и передала ее Севе. – Все, теперь ты должен нам спеть.

– Нет. – Сева отбросил в сторону скомканные записки. – Ну что за счастье заставлять человека петь, когда он не хочет?

– Не человека, а нечисть.

Мила, Айсулу и Василиса с Анисьей быстро переместились на Маргаритин диван, приготовившись слушать. Сева несколько секунд пустым взглядом смотрел на гитару, о чем-то размышляя, а потом вдруг его лицо исказила недобрая усмешка:

– Хорошо. Раз хотите, чтобы я спел, я спою. Это будет колыбельная… на языке Сирен. Подойдет?

– Да! Да! – весело отозвались девушки и сели поудобнее.

Сева медленно провел пальцами по струнам. Давным-давно его мама пела ему эту песню перед сном. У мамы был высокий, очень чистый голос. И слова в песне казались такими красивыми… одновременно понятными и нет, будто и не слова вовсе… Как будто эта простая мелодия протекала сквозь сознание и полудрему всеми словами на свете сразу. Или как будто никаких слов вообще не звучало… Ничего, кроме музыки, кроме плеска моря у подножия высоких скал, ничего, кроме шума ветра в ушах, кроме гула проходящих мимо кораблей.