Ева Никольская - Свобода на троих

О том, что проклятое животное возит ее по кругу, моэра догадалась не сразу. Первые пару часов она искренне удивлялась, как же далеко от поселения белокожих тюремщиков находится Неронг. Сначала все шло хорошо: киприн летел, Ырли любовалась видом. Но потом эта скользкая скотина стала потихоньку подниматься к облакам. Серебристая «броня» защищала ящера от холода, чего нельзя было сказать о всаднице. С воздушной стихией последняя из рода Бьянка ладила не лучше, чем с огненной, и если бы не крайне полезные особенности ее организма, давно бы уже превратилась в свежезамороженный труп, который впору везти на кладбище невест, а не ко двору повелителя. Но Ырли скрепя сердце сносила неудобства, лелея надежду поскорее добраться до места. Еще немного… еще чуть-чуть…

Когда один и тот же выступ скалы, напоминавший раскрытую пасть огромного зверя, в третий раз замаячил перед прищуренными глазами девушки, она, забыв о намерении вести себя смирно, со всей дури пнула животное каблуком. Киприн недовольно дернулся, многозначительно крякнул и (свершилось!) соизволил-таки прекратить торжественный облет горного кольца. Ырли досадливо фыркнула, жалея, что не отпинала его раньше. Поднявшись еще немного, ящер сменил курс, развернулся на девяносто градусов и нехотя пересек острые вершины, которые у потрепанной ветрами моэры уже давно сидели в печенках. Скоро она прибудет в Неронг и наконец предстанет перед гаем Светлоликим… в таком отвратительном виде!

«Вредный, гадкий, противный ящер… р-р-р! Тонуть ты будешь долго и мучительно», – мысленно пообещала Ырли.

Ее острые каблуки в очередной раз ударили по бокам животного. Киприн издал вопль возмущения, повернул голову, одарил пассажирку оценивающим взглядом, после чего принялся активно махать крыльями, желая поскорей избавиться от навязанной хозяином ноши, которая нравилась ему не больше, чем он ей. Одним словом, между этими двумя царило полное взаимопонимание.

Стояла поздняя ночь. Окутанные мраком постройки были погружены в сон. Кое-где горели одинокие окна, границы извилистых улочек очерчивали огоньки фонарей, а сады с подсвеченными клумбами с высоты птичьего полета походили на разноцветные вышитые покрывала, расстеленные между домами, крыши которых недовольно щерились острыми углами навстречу незваным гостям. Ящер перелетел через стену и сделал круг над площадью. Он продолжал держаться достаточно высоко, чтобы стражники не могли достать его стрелами. Моэра заерзала от нетерпения, предвкушая скорую посадку. А подлый киприн по-прежнему парил в воздухе, едва двигая крыльями, и явно не торопился снижаться.

Очередной удар острых каблучков по его чешуйчатым бокам привел к неожиданным результатам. Вместо того чтобы идти на снижение, ящер издал победный вопль, резко рванул вверх и начал крутить сальто. Одно за другим, в бешеном ритме, сопровождая их громким завыванием, не услышать которое могли разве что глухие. Но Ырли не сдавалась. Ее пальцы благодаря особенностям строения растянулись, не желая выпускать несчастное седло, а взбесившееся от страха сердце заработало с двойным усердием, отдаваясь глухим стуком то в висках, то в пятках. Такой подлянки от глупой скотины девушка не ожидала. Как не ожидала и подобной прыти. Когда киприн пошел на четвертый кувырок, девичьи пальцы вернулись к прежнему размеру, а их хозяйку благополучно расплющило по закрепленному ремнями седлу, выступающая часть которого больно врезалась в живот при падении.

На пятом круге ноги моэры, сжимавшие бока зверя, заскользили по его серебряной «кольчуге», как по льду. Сделав шестое сальто, киприн огласил округу торжественным криком, ведь на этот раз его прилипчивая ноша не удержалась и с диким визгом полетела вниз, на прощание едва не сломав крыло своему строптивому «транспорту». Ящер рыкнул, зло сверкнул глазами, демонстративно развернулся и, припадая на пострадавшую часть тела, направился восвояси. Все! Приказ выполнен! Груз был доставлен по месту назначения, так что его миссия здесь закончена.

А маленькая женская фигурка стремительно приближалась к мощенной каменными плитами площади. Извиваясь как змея и активно размахивая руками, она пронзительно верещала, отчего все находившиеся поблизости животные взбесились, а беспризорные мумы подняли дикий шум. Киприн, улетая, был полностью доволен собой, а стражники, внимание которых он так старательно привлекал, напротив, готовились к битве. Не каждый ведь день аше-ары сбрасывают на город громкоголосую бомбу, подозрительно похожую на девушку. И чего ждать от этой неопознанной твари – неизвестно.

За полчаса до этого…

В одном из добротных домов зачарованного города сай Янис задумчиво крутил в руках большую кружку, на прозрачных краях которой остались ворохи белой пены, и думал о своей жизни, о судьбе родного города и о самом вкусном на свете пиве, которое готовили в пивоварне его брата Айлиса. Бросив косой взгляд на бочонок, стоявший в углу, он одобрительно улыбнулся. С такими родственными связями хмельной напиток всегда был, есть и будет на столе Яниса, и это уже отличный повод для того, чтобы выпить. Мужчина поднес кружку ко рту и сделал большой глоток. Чудесно! Универсальное средство помогало и в горе, и в радости. А еще оно хорошо снимало нервное напряжение. Именно этим и занимался сейчас новый начальник городской стражи, прокручивая в голове последние четыре дня – с того памятного момента, как через восточные ворота в сопровождении сына повелителя в город вошла сейлин.

Четыре дня, а сколько событий! Размеренная жизнь столетий полетела мирду под хвост всего за несколько суток. Невероятно! Появление первой иномирянки и то легче пережили.

Так уж сложилось, что именно он, Янис, был в тот год ответственным за восточный район Неронга. Визит первой чужачки запомнился ему особенно ярко. Она явилась на рассвете, как призрак с кладбища невест. Мрачное название, жуткое… Оно давно уже приклеилось к пустоши, где кот наместника и его ворон однажды обнаружили стихийный переход в иные миры. Никто из горожан не видел это место своими глазами, но, как говорится, слухами земля полнится. А уж после регулярных походов юного принца за избранной домыслы жителей Неронга очень быстро обросли и реальными рассказами мальчишки. Напиваясь после очередной неудачной вылазки, он становился на редкость словоохотливым. А благодарные уши находились всегда, будь то прислуга или случайный собутыльник в одном из многочисленных кабаков. Ну и, как водится, к благодарным ушам почти всегда прилагался длинный язык, который разносил добытую информацию по округе с рвением скаковой лошади на финальном забеге.