Ева Никольская - Свобода на троих

– Айка, как закончишь натягивать на свои изящные ножки эти уродливые башмаки, – проговорил блондин, пристально наблюдавший за моими действиями, – подойди.

– Зачем? – Мельком взглянув на него, вернулась к шнуровке.

– Подсушу тебя и причешу. – Кончики его пальцев засветились голубыми огоньками, быстро вытягивающимися в мерцающие иглы магического гребня. Аше-ар и раньше делал это, умудряясь без боли распутывать нераспутываемое, так что предложение его прозвучало весьма заманчиво.

Завязав последний шнурок, присела рядом с бывшим азором и замерла, позволяя ему заниматься моими волосами и чуть влажной от соприкосновения с мокрым телом одеждой. Теплый вихрь закружился вокруг, согрел и высушил меня. Стало тепло и комфортно, несмотря на рой мыслей, осаждающих мою бедную голову. Светящиеся «когти» на руке Кир-Кули бережно разбирали пряди, возвращая им былую красоту, а я сосредоточенно обдумывала первый вопрос.

– Кир?

– М-м-м?

– Скажи, пожалуйста, почему завяли цветы на стенах?

– Перепад температур? – вопросом на вопрос ответил он.

– Э… – Я даже растерялась. Что за перепад такой мог случиться, пока я тихо-мирно… ладно, не совсем мирно и точно не тихо, но все же дремала, лежа в бассейне.

– Не бери в голову, – сказал блондин – Эти цветы были слишком… хрупкими. Шарту вырастит более устойчивый к перепадам сорт.

– А мне приснилось, что я выпила их жизнь, – пробормотала себе под нос, продолжая наслаждаться ощущениями, что дарило мне магическое расчесывание.

– Какая ты у меня кровожадная, принцесса, – чуть склонившись к моему уху, шепнул мужчина.

Я мягко отклонилась и продолжила:

– Эти сны…

– Это просто сны, – перебил он, слегка натянув одну из сильно запутанных прядей. Ойкнув, я недовольно поморщилась. – Не бери в голову.

Сны эти были совсем не простые, но объяснять их суть мне явно не собирались, а потому я решила вернуться к данной теме позже и… с другим собеседником.

– Кир, – немного помолчав, снова заговорила, – а есть у вас тут способ очищаться от грязи без… без купания?

– Допустим, – ответил он и, судя по интонации, улыбнулся.

– Какой?

– Заклинание чистоты. Но оно, поверь, не так приятно, как теплая вода и душистая пена.

Я не верила. Ни воде, ни пене, ни аше-ару. Однако вслух сказала:

– А ты можешь наложить на меня такое заклинание, чтобы не пачкаться? – И желательно не мыться.

– Оно разовое, айка. Снимает загрязнения при острой необходимости. – Подхватив новую прядь, мужчина принялся аккуратно распутывать волосы. От самых кончиков до корней, едва касаясь кожи на затылке. Мр-р-р… приятно. – Неужели тебе настолько не понравилась моя купальня? – прямо спросил он.

– Она агрессивная какая-то, – так же прямо ответила я и нервно дернула плечом.

– Не может быть! – слишком сильно, чтобы не усомниться в его искренности, изумился Кир-Кули.

– Может, – подтвердила уверенно, но внутренне напрягаясь, ожидая подвоха. – У тебя тут все вещи себе на уме: коврики, пьющие вино, стены, поглощающие цветы, кресла, обнимающие гостей, бассейн тоже вот… с принудительным комплексом водных процедур оказался.

– Айка, – блондин тихо усмехнулся, расправляя мои тщательно расчесанные волосы по плечам и спине, – я говорил тебе раньше, повторю и теперь. Дом не обидит тебя, потому что все здесь подчиняется воле хозяина, то есть моей.

– Все-все? – Даже дышать перестала, застыв в ожидании его ответа.

– Да.

– И вода в купальне? – с шумом выдохнув, спросила я. Уж слишком напоминали те упругие струи мужские руки, чтоб я не сложила два плюс два в процессе нашей милой беседы.

– И вода, – не стал отпираться Кир-Кули, а потом «добил»: – И не лги, что тебе не понравилось!

Я вскочила, гневно сопя, – он рассмеялся, чем и вывел меня окончательно. Пальцы задрожали, в глазах потемнело, в голове помутилось. Метнувшись к стеллажу, схватила первую попавшуюся склянку и со всей дури запустила в нагло ржущего блондина. Дом приласкать решил, да… куда бедному маленькому дому до извращенной фантазии его озабоченного хозяина?!

Следующие минут пять в помещении летало все, до чего мне удавалось дотянуться. Предметы падали в воду, на пол, ударялись об стены, даже Таасу один раз перепало рикошетом, но… ни один из снарядов не задел легко уклонявшегося мужчину. Зато его реплики типа «Мимо!», «Целься лучше!», «Бери левее!» и «Меткость придется отрабатывать» будили во мне страстное желание придушить гада, несмотря на опасность и глупость такого поступка.

– Да что же такое-то?! – швырнув очередной флакон в эту улыбающуюся белую морду, всплеснула руками. – Тоже заклинание вроде очищающего? Или прозрачный щит, или…

– А банальную ловкость ты не рассматриваешь? – оборвал поток моих мрачных рассуждений блондин, продолжая нагло скалиться.

– Врешь! – сдув с глаз непокорную прядь, заявила я.

– Не-а, – возразил он, поднявшись с бортика, – ежедневные тренировки – и результат налицо, – добавил, картинно поклонившись.

– Паяц! – Выпустив пар, злиться я перестала, хоть раздражение до конца и не утихло.

– Принцесса, – в его обычно холодных глазах плясали смешинки, – которой придется наводить порядок.

– Вовсе нет! – Упрямо вздернув подбородок, рванула к двери, мысленно молясь, чтоб исполнительный шарту не захлопнул ее по приказу хозяина. Но Кир-Кули вопреки опасениям не стал меня задерживать. Следом выбежал Таас. А вслед из купальни донеслось насмешливое:

– Не забудь, айка, нам еще выбирать тебе подарок сегодня. Я обещал…

Никогда раньше не боялась получать подарки. М-да, все в жизни бывает в первый раз.

В другом шарту…

Тьма отступала, забирая с собой остатки былых кошмаров. Каких? Да кто ж теперь вспомнит! В голове царил хаос: мысли путались, память стиралась. А тело постепенно просыпалось: возвращалась чувствительность, к мышцам приливала кровь. И медленно, но верно зрело наслаждение: оно постепенно стекало по напряженным мускулам плеч и груди к низу живота, поднималось от неподвижных ног выше и ритмично пульсировало, готовое взорваться фейерверком сладострастия. Секунда, две, три…

Эван силился поднять будто свинцовые веки, чтобы узреть ту, которая, оседлав его бедра, исполняла древний танец страсти. Она то стонала и царапалась, как дикая кошка, то извивалась горной змеей и нагибалась так, что почти ложилась на него, а потом снова распрямляла спину и продолжала двигаться. Быстро – медленно, агрессивно – нежно. Чередуя ритм, меняя тактику, эта искусная жрица любви заставляла принца оживать и… реагировать.

– А-ах, – хрипло выдохнула женщина, до боли вонзая ногти в его плечи.

Эвана тряхнуло. Взрыв удовольствия был сильным, ярким, пьянящим и отрезвляющим одновременно. На миг перестав соображать, парень отдался во власть инстинктов и, окончательно очнувшись, открыл глаза. Никакого привыкания к свету не произошло, картинка была четкой и ясной, а заодно и пугающе мерзкой. Белая, как сама смерть, аше-ара с перекошенным в странной гримасе лицом и скрюченными пальцами, нацеленными явно на шею жертвы, мало походила на зрелище, которое успело нарисовать воображение принца.